Какая песня без баяна? То есть, какой уважающий себя оперный театр без знаменитой оперы Бизе? Это ж афиша, публика, касса, как говорил незабвенный Казимир Алмазов из советской кинокомедии.
Вот и «Новая опера» тоже поучаствовала. За пультом стоял дирижер Александр Самоилэ, который перед премьерой поведал, что в исполнении хочет сочетать испанскую бравуру с французской четкой ясностью.
На первом спектакле такие намерения не очень прочитывались. С музыкальной точки зрения постановка особо не запоминается, разве только очень бодрым темпом в начале и акцентированными там же ударными. Ну, и сладостью в лирических моментах.
Эпизоды расхождений с оркестром и неточного вокала певческой команды опустим. В живой опере бывает всякое. И понятно, что подать свежо столь заигранную вещь может быть непростым делом. Тут все заложники ситуации. Публика – тоже.
Что хотел сказать Юрий Александров, взявшись – в стомиллионный раз в мире – за самую популярную музыку? Судя по всему, пригвоздить героиню к позорному столбу. Режиссер считает, что
«сюжет оперы предельно прост, даже примитивен: типа «у меня была собака, я ее любил, она съела кусок мяса, я ее убил».
По мнению постановщика, Кармен,
«по сути, бандерша», «хищница, вышедшая на охоту»,
обитающая на смрадном бандитском дне и путающая свободу с вседозволенностью. И вообще, хоть Александров и оговаривается, что он не прокурор, но ему
«становится страшно, когда в криминальных сводках показывают сцены насилия в школах – девочки дерутся намного страшнее и безжалостнее, чем мальчики…
Может, это новая волна матриархата? И скоро рядом с доминирующей самкой появится женоподобный спутник?»
Спектакль оформил Вячеслав Окунев, в соавторстве со знаменитым архитектором Гауди. Сценограф, вдохновившись творчеством каталонца, поставил на сцене нечто вроде огромных серых сот с окнами-дырками, оплывающими по краям. Сзади дырявых стен приспособил витиеватую лестницу, уходящую неизвестно куда. И написал в буклете спектакля, что это
«такая архитектура через скульптуру»
и сквозное
«пространство, напоминающее остатки прошлой культуры».
На деле получилась несуразица, и в буквальном, и в переносном смысле. Зачем в Севилье понадобилась Барселона, неясно. Символ Испании? Но в таком виде это не символ. А когда «скульптуры из песка» используются в диких горах…
И еще. Если по ступенькам спускаются городские табачницы, это обычный прием постановок «Кармен». А если контрабандисты, прячущиеся в потаенном месте?
Интересно, куда в горах ведет лестница и откуда она там взялась? Не говоря уже о том, что за лестницей и сотами на сцене есть экран, на котором возникают разные компьютерные эффекты, иногда они абстрактные, типа цветных коловращений, иногда – конкретные, и диву даешься, когда в тех же горах на экране вдруг плещется море, тихо набегая на берег.
В несменяемых декорациях разыгрывается вполне традиционное, и увы, довольно предсказуемое действие, которое происходит, судя по костюмам, не так давно и не так недавно: то длинные платья и невинные косички, как у Микаэлы, то байкерско-кожаный прикид у бандитов и бандиток.
Этот спектакль – гимн очевидности. Солдаты лениво пьют, городские зеваки зевают, табачницы дерут друг дружке волосы. Контрабандисты и контрабандистки злобно кривляются, хотя не всегда правильно поют, и потешно (тут – именно потешно) режут горла. Девицы в национальных костюмах на корриде обмахиваются веерами, красуются в марше покорители быков в золотых мундирах.
Кармен (Агунда Кулаева и поет богатым голосом, и старается танцевать) в красном шарфе или красном платье много качает бедрами и выставляет голую ногу в разрезе юбки. Кусает Хозе (немного усталый в вокале Георгий Васильев) за руку. Или плотно ерзает, сидя у него на коленях. А влюбленный солдат …зависимости от ситуации, то марширует, то угрожает, то бесится.
Ну, правда, всё как всегда. Радость наглядного узнавания известного. Никаких подтекстов. Нет напряженного театрального «нерва», драйва сцены, который заставил бы заново прочувствовать традиционную историю. Как нет и авторской разработки характеров, выраженной в неочевидных актерских задачах и решениях.
Разве что Эскамильо (Евгений Ставинский, по-моему, лучший вокал спектакля) тут как бы не кумир, а простой парень. Александрову важно показать, что тореадор – «не сувенирный альфа-самец», как у других режиссеров. Поэтому герой корриды любит поддать и свою коронную арию поет, пошатываясь. После того, как тореро, гуляющего с хлыстом в руке, облили водой из ведра, а то, может, не спел бы.
Ну, что пьет, понятно: работа рискованная, жизнь на грани смерти, и нужно, как говорит Александров,
«неузнанным забыться в первом попавшемся кабачке».
Неясно, правда, зачем мечтающий быть неузнанным поет выходную арию о самом себе. Тут одна из неувязок постановки.
Особо радует картина расправы над Цунигой (Владимир Кудашев): с него стаскивают штаны и в причинное место засовывают букет цветов. Вокруг все злорадно хохочут. Но хоть жив остался, и то хорошо, в финале он гуляет на корриде с дамой под ручку. Кажется, с одной из тех, что хохотали.
Перед тем, как зарезать Кармен, Хозе срывает с шеи крест и швыряет его в сторону. «Она лгала, сеньор, она всегда лгала», цитируется в буклете слова солдата-рогоносца из книги Мериме. Но этот спектакль не о сложностях отношений сексуальности с психикой и действительностью (как, например, сделал режиссер Каликсто Биейто в своей версии «Кармен», транслировавшейся из Венской оперы на следующий день после московской премьеры). Наша версия просто сообщает о том, что хорошему мужику не надо было связываться с бандиткой.
К оперным грубым страстям режиссер решил добавить возвышенный балет. Потому что за пределами цинизма, говорит Александров,
«есть красота человеческих отношений».
А публика должна почувствовать, что в мире бывает настоящая любовь, а не вот это всё. Для красоты приглашен балетный дуэт из МАМТа, время от времени перебивавший оперу чем-то пластически многозначительным и пластически тривиальным. Микаэлы как противовеса Кармен мало, нужно еще эмблему большого и чистого добавить. Увы, с лобовой назидательностью.
…Решение о постановке «Кармен» и приглашении режиссера принимал предыдущий директор театра Дмитрий Сибирцев, а новый, Антон Гетьман, выполнил обязательства предшественника.
Сегодняшний глава театра предпочитает говорить о сотрудничестве с европейскими оперными домами и известными фестивалями. Ждем, что так и получится. Возможно. даже новую версию «Кармен» в «Новой опере» поставят, со временем.
Раз уж эта, по-моему, не очень задалась.
Майя Крылова