20 мая 2020 отмечает юбилей Народная артистка России, профессор РАМ им. Гнесиных саксофонистка Маргарита Константиновна Шапошникова.
Исполнительские и педагогические достижения Маргариты Константиновны вызывают уважение и почитание у коллег во всех странах мира.
Именно ей принадлежит создание школы исполнительства на классическом саксофоне в СССР, а ее ученики из года в год завоёвывают высокие награды на самых престижных мировых состязаниях.
У нее огромное количество записей на радио, эфиров на телевидении, а также многотысячные подписчики в соцсетях, которые по ее учебникам и сборникам познают секреты исполнительского искусства.
20 мая 2020 «Королева саксофона» Маргарита Шапошникова празднует свой юбилей. По всем понятным причинам все юбилейные мероприятия отложены на следующий сезон.
Солист оркестра Большого театра России и преподаватель МГИМ им А. Г. Шнитке, флейтист, саксофонист, композитор и аранжировщик Николай Попов созвонился с Маргаритой Константиновной и с ее позволения сделал стенографию ее сегодняшних мыслей, воспоминаний, идей, надежд, а также пожеланий и напутствий молодым своим коллегам для дальнейшего развития созданной ей школы исполнительства на саксофоне.
О самоизоляции
Настроение у меня хорошее, как всегда ровное. Расстраивают только внешние обстоятельства.
Конечно же, переживаю эту изоляцию, как и все люди, так как привыкла быть в коллективе. И чувствую, что все страдают. И я страдаю. Но, вообще, страдать полезно. Потому что потом, когда будет Радость, – ты ее будешь ощущать совершенно по-другому. А то все время: радость, радость, радость – так можно и не почувствовать, что такое Радость.
То же самое, что все время будет день, день, день без ночи – мы не поймем, что же такое один день. А это много! Вот поэтому я и настраиваю себя: опускаюсь и одновременно поднимаюсь на уровень глубоких страданий и в этом вижу свое «Я». И от этого мне именно-то и хорошо, потому что я жду счастья, жду просвета вместе со всеми.
Я люблю быть вместе со всеми, так как, если можно так выразиться, я – «публичный человек» (смеется). И радоваться, и страдать, и воевать, и любить. И чтобы при этом при всем было много народу. Вот сейчас мы все вместе в такой ситуации…изоляции друг от друга, но вместе, как говорится, – «одним духом».
Ну, а что касается моей творческой деятельности – она совершенно «не потухла», абсолютно нет. Даже наоборот! У меня больше возможности сейчас заниматься. Я сейчас занимаюсь – вот пожалуйста (достает саксофон), мне его не надо с собой носить. У меня и инструмент и библиотека рядом – свой кабинет, и все это во благо учеников! Да и сыну не надо каждый раз возить меня на машине. Короче говоря, очень много положительных качеств.
А вообще я люблю всегда находиться в какой-то проблеме. А когда она решается, мне уже неинтересно. Вот, к примеру, онлайн занятия – это одна из замечательных форм обучения, даже может быть более продуктивная в чем-то, нежели чем обычный урок. Потому что есть «ближний план», где еще можно и «в рот» заглянуть, и технику пальцев показать, объяснить постановку. Короче говоря, детально во всем разобраться.
Самое главное – это найти себя в новых обстоятельствах. И мне нравится этот поиск. Иначе, если нет вот этого поиска, — мне неинтересно жить.
Дело жизни
Если говорить о «саксофонизации», как я в шутку называю этот процесс развития, который облагораживает классический саксофон, то вся моя жизнь именно в ней и заключается: в поиске «хрустального» звучания, различных образов, которые дарят нам композиторы. Так что «саксофонизация» – это неизменный процесс, который продолжается, несмотря ни на какие обстоятельства.
Мне, конечно, приятно, что все звонят, поздравляют и сокрушаются, что сегодня не будет гала-концерта в Большом зале РАМ им. Гнесиных. Но все состоится позже. А саксофонизация идет, и я ее причисляю конечно прежде всего к себе, так как это, еще раз повторяю, – вся моя жизнь.
Корень вопроса. История
Надо знать историю инструмента, его развитие во взаимодействии его с композиторами, дирижерами, симфоническими оркестрами. Ведь на заре этого процесса в 60-70 годы все было! Саксофон звучал везде, на различных уровнях концертных площадок, включая большую сцену. Но, правда, в Советском Союзе была немного другая организация всей концертной деятельности. Как в области музыки, так и в области искусства в целом.
Если взять музыкальную сторону, то были живые оркестры и в кинотеатрах, и в ресторанах, и в цирках – в так называемой музыке «сервиса», где саксофон был очень востребован. А теперь даже Всероссийский конкурс, который мы с Иваном Федоровичем Пушечниковым (профессор РАМ им Гнесиных, заведующий кафедры духовых инструментов с 1963-2010) когда-то создали – для саксофона уничтожен, как и многое другое относительно этого инструмента.
А ведь если говорить об истоках, когда Адольф Сакс изобрел инструмент в 1846 году, и была международная презентация его во Франции, то представительство от Царской России, присутствовавшее на ней, сразу же заинтересовались этим инструментом. В дальнейшем он звучал и на балах, и в парках — везде. А уже впоследствии завод в Петрограде, который в советское время носил имя «Красный Октябрь», начал выпускать саксофоны.
В РАМ им. Гнесиных есть тенор-саксофон с КРАСНЫМИ перламутровыми пуговичками. Именно такую модель выпускал «Красный Октябрь»! (смеется).
6 ноября родился Адольф (Антуан-Жозеф) Сакс, создатель саксофона
О востребованности профессии
Результаты школы исполнительства на саксофоне у нас выдающиеся. Невозможно не замечать такие имена, как Колесов, Ватуля, и, конечно же, Зимин. Это настоящие звезды, концерты которых востребованы во всем мире. А у нас все молчат. И чего-то ждут. Думают о смене поколений. Не дождутся! Как молодежь сейчас шутит:
«Пока вы все старики забронзовеете, мы сами уже окаменеем» (буря смеха).
Я к чему это говорю — при таком «взрывном» результате саксофонизации у нас в стране катастрофически не хватает рабочих мест. И в этом моя основная боль за всех ребят, которые свою жизнь отдают своему любимому делу. Поэтому невольно возвращаюсь в воспоминания о том, как это было в Советском Союзе. У нас же была целая система!..
ВГКО (Всероссийсское гастрольное концертное объединение) – организация, которая создавала различные оркестры. Эти коллективы исполняли и ретро, и джаз, и классику, притом они были как мужские, так и женские, и смешанные (смеется), что несло культуры в массы, создавая тем самым рабочие места и студентам, и профессионалам. А Росконцерт, Госконцерт!..
Я была солисткой всех этих организаций. Мне давали в начале сезона план, гастроли по всем городам Союза. Я выступала на одних площадках с выдающимися музыкантами: Ростроповичем, Вишневской, Ойстрахом, Третьяковым, Квартетом имени Бородина и многими другими. Короче говоря, это была система! А сейчас — сами знаете…
Так надо восстанавливать, друзья… и через общественные организации, которые живут, и хоть «на ладан», но еще как-то «дышат». Я уже договорилась с Московским обществом музыкантов, Российским хоровым обществом – туда надо как-то вливаться, и пусть уже пойдет хоть какая-то «бумажная волокита» в хорошем смысле этого слова.
А нам есть что сказать и показать, дорогие мои! Ведь саксофон – это голос! С момента его возникновения в XIX веке, еще до джаза, он «вкраплялся» в симфонические оркестры. А в Петербурге, в капелле им М. И. Глинки были организованы классы, в том числе и саксофона. И на балах, и на военных церемониалах саксофон облагораживал звучание оркестра. А это все рабочие места!
А вот как саксофон пережил Революцию – я не знаю исследований. Это надо изучать. Как говорит Жан-Мари Лондейкс, для продвижения инструмента нужен материал. Вот я говорю Зимину: «Никита, поступай в аспирантуру – дорога открыта! Занимайся исследованиями!» Нет, он только в интернете выступает и всех ругает. Ну, у каждого свой путь…
А если идти далее по истории: война, где саксофон – участник ВОВ. В окопах звучал саксофон! Не флейты, не кларнеты – их звук мягкий и не пробивался на дальние дистанции. Мой дорогой Учитель – Иван Пантелеевич Мозговенко, ветеран войны, дай Бог ему крепчайшего здоровья, выдающийся кларнетист – брал в руки саксофон и поднимал дух бойцов! А это ли не основа и опора для того, чтобы об этом знало все наше руководство страны!
https://www.classicalmusicnews.ru/signdates/zhivaya-legenda-otechestvennoj-klarnetovoj-shkoly/
Через общественные организации, через письма ответственным людям только и можно заявить о себе. Я это говорю всем своим выдающимся ученикам. А что они – они только умеют играть. Вот их научили – они прекрасно с этим справляются. И больше ничего, кроме этих бесконечных конкурсов, которые кроме перепроизводства кадров более ничего не дают. А что такое перепроизводство кадров – это отсутствие рабочих мест, которые надо завоевывать в обществе. И делать инструмент социально важным.
Далее джаз – он сыграл и положительную, и отрицательную роль в истории саксофона. С одной стороны, спасибо джазменам, что они подчеркнули огромные художественные возможности инструмента, что он стал всеобъемлющим, что он стал многогранным в этом стиле. Но в тоже время надо понимать, что джаз ближе к народу, и во многом любовь к нему лежит именно через звучание саксофона.
Поэтому, как сказал выдающийся французский саксофонист Жан-Мари Лондейкс, которого я называю «апостолом»:
«В джазе саксофону помогать не надо, там он сам себе путь пробьет».
А именно Лондейксу, которому сейчас 87 лет, и его усилиям в популяризации классического саксофона весь мир обязан по сей день! Будучи учеником Мюля, который в свою очередь был учеником Адольфа Сакса, создателя инструмента, он всю жизнь очень много работал, концертировал, также доехал до России, где поделился и репертуаром и знаниями.
Тут я с ним познакомилась и перехватила эту эстафету, которую уже несу более полувека. Так что классический-академический саксофон надо поддерживать и всячески развивать.
Начало пути
Это был 1962 год, когда я еще была студенткой института Гнесиных. Вообще, если быть абсолютно открытой – это была просьба, т. к. я сама никогда не рвалась преподавать саксофон.
Да и вообще мне предсказывали блестящее будущее на кларнете, я конкурировала с Михайловым, Безрученко – самыми выдающимися кларнетистами того времени, которых, ужасно, сейчас уже нет в живых, Царствие небесное!
А саксофон я взяла в руки не от хорошей жизни…
Статусных оркестров было очень мало, и женщин тогда принимали в духовую группу, да и в струнную тоже крайне неохотно.
На саксофоне я играю почти столько же, сколько и на кларнете. В 1953 я пошла учиться в музыкальную школу в Саратове. Потом в 57 году я поступаю в училище, а времена послевоенные, голодные. Надо было как-то деньги зарабатывать, у меня мама осталась одна, отец погиб на фронте… А кушать-то хочется!
Поэтому я иду в джазовый оркестр. Они там играют в домино и на саксофонах во всю там «пузырят». А я им говорю, что хочу, мол, работать. Они смотрят на меня, на девочку с косичками и говорят: «А на чем ты умеешь?» Я им говорю: «На кларнете», а они мне: «А нам саксофон нужен! Вот возьми и попробуй!» Я взяла, дунула туда, и сразу пошли ноты, гаммы.
В общем они мне говорят: «Освой этот инструмент, и мы будем платить тебе 10 рублей». Ну, тогда это было это как сейчас может 250 или 500 рублей – не могу сказать. Но перед каждым сеансом я по 30 минут играла.
Они там все пивко пили, потом немного «под мухой» чего-то играли, и мне часто приходилось за них играть, потому что люди-то слушают! Вот поэтому саксофон в те годы был для меня кормильцем.
И не только для меня, а также и для флейтистов, кларнетистов, гобоистов – они все шли работать в кино, в оркестры и были вынуждены осваивать саксофон. Все должны были играть как минимум на двух инструментах.
Но без саксофона тогда не мыслили формат таких оркестров, хотя репертуар был и эстрадный, и классический. Но, конечно, университеты мои проходили в школе, училище в Саратове и в РАМ им. Гнесиных, где я «застряла» уже на всю жизнь. И счастлива этим.
Начало педагогической деятельности
В училище при РАМ им. Гнесиных духовой оркестр вел Дмитрий Яковлевич Янкелевич. Как-то ко мне он подошел и говорит: «Рита, я видел, ты на саксофоне «балуешься» на вечеринках и по кинотеатрам играешь тоже. Мне в оркестр нужны саксофоны, давай класс организуем!»
А у меня уже был класс кларнета, где я преподавала вместе с Василием Алексеевичем Гетманом – шикарным кларнетистом, у которого, кстати, ныне профессор Александр Викторович Осейчук заканчивал училище по классу кларнета.
И самый-самый первый мой ученик – грузин Эдик Курчаков. Он был уже взрослый и успел еще до училища поработать в эстрадном оркестре в Ереване под руководством Константина Орбеляна, где играл первый саксофон. Но в училище он поступил как кларнетист, потому что не было класса саксофона… Так вот, с него все и началось.
У меня он закончил училище. А в академии класса саксофона еще не было. И тогда я подошла к Ивану Федоровичу Пушечникову и говорю: «Ну давайте, может, откроем класс саксофона – мальчик хочет поступить, и я его взяла бы». Он очень хорошо играл концерт Глазунова – очень талантливый парень, несмотря на то, что был немного застенчивым… Не то что сегодня эти мои молодые орлы (смеется). К сожалению, он не поступил, но потом уехал в Америку, где прекрасно реализовался в джазе.
Об учениках, последователях, единомышленниках
Конечно, за эти все годы у меня было очень много выпускников, я прошу прощения, всех сейчас перечислить просто невозможно. Но я их всех люблю, просто чтобы они об этом знали!
Для меня всегда очень ценно, когда ко мне поступают яркие и талантливые ученики. Но особенно «греет душу», когда наблюдаешь преображение в человека-артиста. Вот поступает неподготовленный, эдакий «серенький утеночек», и превращается в «белого лебедя»! Это мне запоминается гораздо ярче и как у педагога вызывает восторг!
И вот… вспоминается мне «Волчонок» – Волков Леша, (Алексей Владимирович Волков, заслуженный артист России, профессор, заведующий кафедры ГМПИ им. М. М. Ипполитова-Иванова, солист оркестра Большого театра, организатор большого оркестра саксофонов).
Было сразу понятно, что он талантливый человек, но его талант не был развит. Мы с ним много работали, искали множество подходов в том, чтобы из самоучки он превратился в блестящего профессионала. Когда он поступил, у него вместо атаки был стук по трости – он и сам это сейчас вспоминает. Но я видела, что он был интеллектуал, человек с харизмой.
Я вспоминаю, что после консультации ему говорю: «Будешь поступать!» Наступает экзамен, а его нет. Я давай искать его по всей Москве. В общем, как-то навели справки, выяснилось, что он служит новобранцем в оркестре на факультете военных дирижеров.
Я пришла к начальнику, он такой басистый, говорит: «Да есть такой». Вызвали, начальник говорит: «Почему не поступаешь к Маргарите?» А он скромный, застенчивый – стушевался.
Ну, конечно, потом поступил, сейчас большая фигура в музыкальном мире, один из любимейших моих учеников.
Но главное то, что я сама у учеников учусь. Так же, как хирург, который учится и совершенствуется на своих подопечных, когда их режет. Да, бывают неудачи, но если ты любишь свое дело, то всегда будет успех.
Я люблю учиться, ЛЮБЛЮ! И стараюсь использовать для этого каждую минуту. Вот как раз один из таких «учителей», на которых я училась, был Леша Волков. И у меня с ним до сих пор прекрасные взаимоотношения, хотя он как мне кажется сейчас стал менее активен.
У мужчин это угасание как-то часто с возрастом происходит, что неправильно! Я вот как раз в свои «взрослые» годы не чувствую в себе этого упадка. Наоборот, чувствую сейчас лишь только прилив творческой энергии.
Александр Викторович Осейчук – выдающаяся личность! У меня он учился играть академическую музыку и на кларнете, и на саксофоне. Именно он стал первым лауреатом Всероссийского конкурса на саксофоне, потом играл в московском квартете саксофонов под управлением Льва Михайлова, у которого закончил аспирантуру в Московской консерватории.
Он был всегда круглым отличником, ни одной четверки – всегда все знал блестяще. Как сам рассказывал, что занимался в день по 8 часов: 4 часа академической музыкой, 4 часа джазом. Это конечно просто непостижимо, он такой один.
Уже потом Игорь Михайлович Бриль пригласил его открыть класс джазового саксофона. И Александр Осейчук создал свою школу джазовой импровизации, написал огромное количество методических работ, школ, пособий, учебников. А его выпускники прославляют русскую джазовую школу по всему миру, выступая на самых престижных фестивалях и работая в ведущих мировых коллективах.
У меня с ним колоссальный творческий тандем. Он добрый, отзывчивый и сверхтребовательный человек, что позволило ему состояться на вершине джазового искусства.
Сергей Рязанцев – сейчас он в джазе, также ученик и мой, и Осейчука. С прекрасной классической школой, тоже лауреат Первой премии Всероссийского конкурса. Очень глубокий хороший музыкант и человек.
Юрий Сергеевич Воронцов — организовал класс саксофона в МГИМ им. А. Г. Шнитке. Но тоже, раз – и куда-то «легато» сделал, где он сейчас работает и чем занимается даже и не знаю. Но жив-здоров, мы тут недавно его поздравляли. Он старше меня на полмесяца (смеется). Вот у меня он занимался, красавец!
Конечно, профессионально я была лучше подготовлена в области кларнета, и уже после, в процессе, мне пришлось всю методику и все знания применить к саксофону. И постигать все тонкости исполнительства на нем уже на той же высокой планке, что и на кларнете.
У нас с методикой очень плохо. Из-за того что у меня была очень активная исполнительская и педагогическая деятельность, я просто не успевала писать работы по методике, хотя у меня достаточное количество выпущенных сборников, хрестоматий и прочих работ по истории.
Я всех студентов, как бывших, так и настоящих, призываю работать в этом направлении. А то напишут реферат, спишут там чего-то откуда-то, информацию возьмут, или, к примеру, сделают анализ какого-то произведения, где разберут его форму, содержание. Но по-настоящему исследовательской работы практически нет.
У нас молодежь вообще считает, что только сейчас наши саксофонисты в Америку стали уезжать. А как же Эдик Курчаков, как же Сконженко, Иванов, Гитбут и многие-многие другие, которые издавна «прорубали окно» на Запад и прекрасно смогли применить полученные в России навыки исполнительства там, за рубежом?
И вот это незнание истории у молодых меня, конечно, возмущает.
Особенно хочется подчеркнуть многогранную педагогическую и исполнительскую деятельность Леонида Друтина, который является заведующим отдела духовых инструментов в музыкальном училище при РАМ им. Гнесиных – он мастер своего дела!
Если брать из «молодняка» – Владимир Казнов, сопранист, участник «Российского квартета саксофонов». Они со своим ансамблем получили уже много наград и премий, и на телевидение в том числе их везде приглашают. Можно сказать, это бренд: «Российский квартет саксофонов».
Виталий Ватуля – замечательный саксофонист! При этом очень предприимчивый. И умный, интеллектуальный человек.
А Сергей Колесов первый представил российскую школу и победил на Конкурсе имени Адольфа Сакса в Динанте (Франция). Его многогранная – международного значения – деятельность снискала ему славу во всем мире!
Ну, и конечно, Никита Зимин – я уже о нем тут вспоминала. Он великолепный «экстра» виртуозный саксофонист, безусловно! Очень ищущий человек, активнейший парень, который повторил успех Колесова на конкурсе в Динанте. Он дважды там завоевал пьедестал лучших саксофонистов мира, выиграв две премии подряд: сначала вторую, потом первую.
На этом же конкурсе впервые в истории моя ученица, Ася Фатеева вошла в число лауреатов среди парней. Потом уже были уже другие «лауреатки», но наша российская исполнительница была первой!
Они все прекрасные профессионалы и все на задворках…И как же это несправедливо!
Особое место занимает среди моих учеников Александра Булатовна Демьянченко – педагог «первого звука»! Она великолепно работает с детьми, вот ее последний Золотой Щелкунчик – Сашенька Долгов, который победил всех духовиков и ударников.
Из «ее рук» также вышел знаменитый Дима Пинчук, тоже «Щелкунчик» – победитель. Это говорит о том, что есть школа, которая приносит свои плоды!
Для меня саксофон – это музыкальный духовой инструмент. Вот еще на заре саксофонизации все спрашивали, слушая мои записи: «А что это за инструмент играет?» Большие люди, профессора! И каждый раз удивлялись: «Как? Это же…» И нечего сказать – они-то привыкли к нему, как к инструменту исключительно эстрадно-джазовому, как я уже говорила, так называемой «музыки сервиса». А я им отвечала: «А саксофон – это тоже музыкальный инструмент!»
Конечно были свои корифеи, особенно черные музыканты в джазе, я не буду называть их имена, но в основном в нашей действительности особой чистоты интонации не было, ползали как-то между нотами. Звук тоже был специфический.
Еще раз возвращаясь к истокам, я хочу сказать, что саксофон изначально – академический духовой инструмент. И это правильно! Ведь сначала нужно научиться дышать, правильно сложить аппарат (постановка губ), приспособить организм в сфере его красоты извлечения звука. И у нас в России так волею судьбы и получилось, что в 60-х годах сначала факультативно, а потом отдельно открылся класс академического саксофона.
Поэтому особенно сейчас молодежь должна активизировать свою деятельность, основываясь на традициях русской саксофоновой школы, работать над ее признанием, искать любые возможности поддержки своему мастерству, а я готова всегда им как «мама» во всем помочь! Главное – чтобы все мы были вместе!
Вообще моя мечта — создать центр саксофона, ведь саксофон не вписывается в общую установившуюся концепцию духовых инструменты. И хотя это духовой инструмент, на мой взгляд, кафедра духовых – это прежде всего те инструменты, которые представлены в основном составе симфонического оркестра. А нам, саксофонистам, для работы необходимо создание своих оркестров с государственной поддержкой в городах России.
Ведь нельзя забывать тот факт, что Адольф Сакс в прошлом веке на одной из выставок сразу же после создания своего «детища» представил оркестр из саксофонов. Потом Лондейкс это возобновил и ездил по всем странам со своим оркестром. Да и в советские мы разъезжали по стране, где давали концерты большими ансамблями саксофонов, продвигая тем самым современных авторов, которые писали свою музыку для таких составов.
Если бы такой центр был, то в таком случае, возможно, мы бы вписали в общую структуру центра также и академическое, и джазовое направление.
Естественно, для таких планов нужны объединенные смелые молодые силы. Во всяком случае заявлять о «сакс-движении» нужно в полный голос! Очень важно объединение единомышленников в порыве привнести свой вклад в развитие академического звучания нашего инструмента. А стилей и направлений в музыке полно. И саксофон своим голосом может передавать любую эмоцию человека.
Группа ВКонтакте «Сакс-Академия»
Ну, конечно, у меня есть ученики, и у нас один коллективный ум. И это не то, что Шапошникова живет в пустыне и хочет организовать свой оазис! (Смеется).
И поэтому я привлекаю своих учеников – единомышленников, таких, как, например, Игорь Гуревич (заслуженный артист России, концертмейстер группы саксофонов, солист Центрального Военного Оркестра МО РФ, преподаватель ГУДИ, участник московского квартета саксофонов). Он прекрасно справляется с организационной и административной деятельностью.
Сначала я вступила в одну группу, но она мне показалась неинтересной, я там не нашла общий язык с другими участниками, так как у меня характер «несослагательный» (смеется).
Но мой характер дает плоды! И даже «протестанты» меня не расстраивают, поскольку они все горят своим делом и чего-то хотят. Ломают копья, нападают не на тех, на кого надо, но это потому что они просто пока еще молодые и толком не знают, куда свою силу девать. Но в принципе они молодцы!
А вот что меня действительно раздражает – это «молчаливое большинство», которое все воспринимает, как должное. Давай им все, и аппликатуру выпиши, и материал предоставь, и позанимайся, и покажи как надо. А они может быть снизойдут и, так и быть, что-то усвоят. Ну я, конечно, «аллегориями» сейчас выражаюсь, но потребительская безынициативность меня действительно выводит из себя.
Я сама все время слежу, чтобы были интересные материалы, какие-то новые публикации, стараюсь стимулировать своих ребят на деятельность. У нас есть команда: и Колесов, и Зимин, и Ватуля, и Демьянченко. Да, мои двери открыты всем, кто как-то хочет присоединиться к этому нашему движению, так как помогать нужно всем, особенно в это время. Да и нам самим поддержка тоже необходима!
Записал Николай Попов