В 1830 году Пушкин, приехав в Болдино, был вынужден познать все прелести «самоизоляции» из-за вспыхнувшей эпидемии холеры. Во время «болдинской осени» он создал произведения, ставшие затем хрестоматийными.
В их числе — маленькая трагедия на злободневную тему «Пир во время чумы», послужившая спустя 70 лет основой для одноимённой оперы Цезаря Кюи.
Сейчас весь мир оказался в похожей ситуации и многие «чумные» шедевры, включая оперную миниатюру «кучкиста», вновь обрели острую актуальность. Особое внимание на это обратили шведские музыканты, исполнившие оперу в новых предлагаемых обстоятельствах, и сделавшие её своеобразным музыкальным «символом» 2020 года.
В российских СМИ неоднократно появлялась информация о том, что Швеция — единственная страна Евросоюза, отказавшаяся от строгого карантина. Это верно лишь отчасти: тотальных ограничений и масочно-перчаточных режимов введено не было, но в то же время прекратили свою привычную деятельность образовательные учреждения, жителям страны рекомендовали соблюдать социальную дистанцию и воздерживаться от поездок в общественном транспорте, массовые мероприятия подверглись запрету.
Королевская опера Стокгольма тоже была вынуждена отменить спектакли и сосредоточиться на трансляциях камерных концертов из Золотого фойе. Артисты, лишённые работы, столкнулись и с потерей доходов, и с гнетущим чувством неопределённости.
Музыканты и артисты уходят из профессии – они не знают, когда откроются театры
Ситуация, увы, типичная, но если в России и некоторых других странах театры и концертные залы уже готовятся открывать новый сезон, а кое-где его даже открыли, пусть и с неоднозначными ограничениями, то будущее культурной жизни Швеции в режиме «офлайн» пока остаётся туманным.
Опера Кюи редко оживает даже на родине, а в Швеции вообще никогда прежде не звучала. Её музыка произвела на заново открывших её музыкантов большое впечатление: по их мнению, «Пир» — лаконичное слияние щедрого мелодизма в духе Чайковского с сочной экспрессией веризма. Царящая в опере атмосфера оказалась созвучна и настроениям артистов — досаде, горечи, растерянности, страху.
https://www.youtube.com/watch?v=jQ0jvpusvNo
«Все началось с моего поста в фейсбуке со шведским переводом песни Председателя из “Пира” и упоминанием всеми позабытой оперы Кюи»,
— рассказывает участник проекта, пианист Дмитрий Тяпкин.
«Жаклин Миура, с которой незадолго до этого мы вместе работали над “Коралиной” М.-Э. Тёрниджа в Народной опере, зацепилась за эту публикацию и предложила встретиться нескольким коллегам, чтобы исполнить “Пир” целиком».
Дмитрий живёт в Швеции уже 15 лет. Учился он сначала в Санкт-Петербургской и Петрозаводской консерваториях (класс Р. Островского), затем в Королевской академии музыки в Стокгольме. В исполнении оперы помимо него участвовали знаменитые шведско-британские певцы: Жаклин Миура (Луиза), Ларс Арвидсон (Священник), Джереми Карпентер (Вальсингам), а также знакомые российской публике, в том числе по выступлениям в Большом театре, Катарина Карнеус (Мери) и Джон Дашак (молодой человек).
Репетиции и запись (оператор — Петер Мильд) проходили в Зале собрания Кафедрального собора Стокгольма. О сценической версии никто и не думал: собрать оркестр, арендовать помещение, обеспечить постановку декорациями и костюмами в имеющихся обстоятельствах невозможно. Исполнение состоялось исключительно благодаря энтузиазму музыкантов, без чьей-либо финансовой поддержки.
Языком для оперы выбран английский, потому что он хорошо знаком певцам и потенциальной публике. К тому же, сама трагедия Пушкина возникла как перевод сцены из пьесы, написанной на английском («Чумной город» Джона Уилсона), поэтому такой выбор вполне оправдан.
Скромные элементы театральности, безусловно, присутствуют: это и поведение певцов, их актёрские реакции на драматургические события, и пустой стул, символизирующий умершего Джексона. Но в целом задумка состояла в том, чтобы создать
«максимально приближенное к реальности ощущение оперной репетиции, где ничего не заготовлено заранее» (Д. Т.),
хотя на самом деле, разумеется, всё было тщательно проработано и затем воплощено на самом высоком профессиональном уровне.
Итак, во-первых, опера Кюи, вслед за пьесой Пушкина, ставит персонажей перед дилеммой: задуматься о торжестве смерти и скорбно разойтись по домам, или продолжать пир. Такая же обстановка царит в Швеции: открыты рестораны, переполнены пляжи, процветает туризм, но на этом фоне отмечен самый высокий процент погибших от вируса пожилых людей.
С другой стороны, согласно статистике, в мире ежеминутно умирает около ста человек. Но это же не означает, что живые должны отречься от всего на свете и каждую минуту проводить в слезах по сотни чужих им людей? Тогда мы должны либо признать, что внимания достойны лишь смерти от «модных» болезней, либо примириться с тем, что, при всём уважении к памяти погибших, не следует тратить короткую жизнь на бесконечный траур.
Во-вторых, вышедшие абсурдные рекомендации по проведению репетиций делают рабочий процесс практически неосуществимым и, возможно, надежды шведских музыкантов на полноценное возвращение к профессии осенью не оправдаются. Да, вирус опасен, но с момента его появления прошло уже более полугода, и неужели всё, чему научилось за это время прогрессивное человечество с небывало развитыми наукой и медициной — говорить «сидите дома»?
Музыкальная индустрия по всему миру пострадала от вируса не меньше, чем поражённые им лёгкие. Многим музыкантам, работающим в государственных структурах, повезло сохранить зарплату, но «свободные художники» лишились дохода полностью.
В ритме карантина. Часть 1. Музыканты, отмены концертов и деньги
В Швеции весной некоторым деятелям культуры выделили стипендии размером до 50000 крон (примерно 5000 евро), но этим пока всё ограничилось. Данная запись «Пира» — ещё и попытка привлечь внимание к людям искусства.
В-третьих, приятно осознавать, что пандемия не смогла сломить дух творческих людей, сохранивших любовь к своему делу даже несмотря на запреты. Хочется надеяться, что, когда этот кошмар останется позади, музыкальный мир не просто вернётся к прежнему художественному уровню, но и, подобно запертому Пушкину, преподнесёт публике новые шедевры, а российские музыканты при этом будут относиться к культурному наследию своей страны не менее внимательно, чем их коллеги за границей.
Сергей Евдокимов