Пианистка, участница Конкурса имени Рахманинова Ева Геворгян — о любви с первого звука, бонусе соцсетей, конкурсе имени Шопена и счастье.
— Ева, поздравляю вас с участием в конкурсе имени Рахманинова! Как случилась ваша первая встреча с композитором?
— Спасибо большое, Татьяна! Первое знакомство с музыкой Рахманинова произошло в начальной школе. Точно не помню, какое произведение мне дали, по-моему, это была «Итальянская полька». И я с детства очень прониклась музыкой Рахманинова, очень любила его.
Когда я начала взрослеть, мне стали давать более серьезные произведения: прелюдии, этюды. Думаю, у каждого пианиста в детстве просыпается любовь к Рахманинову, я пока еще ни разу не встречала пианиста, который бы не любил Рахманинова. Обычно это любовь с первого звука (улыбается). Поэтому я как-то сразу влилась в мир композитора, играю каждое его произведение с удовольствием.
— Мы общаемся накануне конкурса имени Рахманинова. Конкурсант вы более чем опытный, за вашими плечами — большое количество музыкальных состязаний и побед в них. А свой первый конкурс помните?
— Это был конкурс «Amadeus» в Чехии, мне было шесть лет. Есть даже видео на ютьюбе, когда я маленькая, в красном платье еле дотягиваюсь до сцены. Очень смешно было. Я тогда получила вторую премию и расплакалась, потому что очень хотела игрушку, которую давали победителю. И я пообещала себе, что буду очень серьезно заниматься, чтобы получать только первые премии (смеется).
— Как думаете, если бы ваш первый конкурс принес вам премию ниже или вообще оставил без награды, продолжили бы дальше участвовать в конкурсах?
— Мне повезло с педагогом и родителями, потому что с детства я участвовала в очень многих детских конкурсах, практически каждый месяц куда-то ездила, выступала на сборных концертах. И я привыкла выступать на сцене, и после какого-то времени начала относиться к конкурсам как к обычному выступлению.
Ева Геворгян стала обладателем Гран-при Большого всероссийского отбора РНО
Я не очень сильно различаю выступление на конкурсе от выступления на концерте — везде надо выкладываться по максимуму и везде есть над чем работать. Конечно, мне хочется всегда выигрывать, но проигрывать тоже надо уметь, потому что только тогда ты понимаешь, над чем нужно поработать, над чем расти. А расти всегда есть над чем.
— На сегодняшний день конкурс для вас — возможность выступить, выложиться по максимуму, подарить музыку публике?
— Да. Например, на конкурс имени С. В. Рахманинова я пошла потому, что, во-первых, это потрясающая возможность выйти на историческую сцену Большого зала Московской консерватории. Это всегда большой праздник для любого музыканта, потому что на этой сцене выступали великие люди. И когда ты выходишь, ты чувствуешь эту атмосферу, не можешь ее не чувствовать. Сколько больших имен здесь играло! Я с большим нетерпением жду этого события.
Во-вторых, всегда на конкурсе требуется разнообразная программа, и я расту с каждым конкурсом, пробую себя в новых направлениях. Для участия в Конкурсе имени Шопена я выучила много музыки Шопена, для конкурса имени Рахманинова выучила много новых произведений Рахманинова.
Я не отношусь к конкурсам, как к соревнованиям в спорте. Всегда нужно расти в музыкальном плане.
— Есть взаимодействие между конкурсами и жизнью? Возможно, конкурсный опыт помогает в жизни, а может — из жизни что-то переносится в конкурсы?
— Сложно сказать, но я думаю, что с детства любила соревноваться и все время стараться делать что-то лучше. И я действительно получаю удовольствие от конкурсов — и от концертов, конечно, тоже. Но на конкурсах присутствует особый драйв, немного другое волнение. Хочется показать себя на максимуме.
И, конечно, конкурсы помогают. Они дают много концертов, после конкурса обычно поступает множество предложений. Я считаю, это важная ступень в построении карьеры, сейчас без конкурсов очень сложно сделать карьеру.
— И сколько примеров, когда музыкант на одном конкурсе не проходил и во второй тур, а на другом конкурсе побеждал.
— Да, это всегда лотерея. Никогда нельзя какую-то одну неудачу воспринимать слишком серьезно: все, теперь конец. Есть много случаев, когда великие музыканты вообще не участвовали в конкурсах, либо участвовали и не прошли на второй тур — а в итоге стали великими.
Конкурс не решает, кто самый лучший на земле, он решает, кто был самый лучший в конкретный один день. А завтра уже не факт, что первая премия будет лучше всех остальных. Настоящая работа начинается после конкурса, когда у тебя появляются концерты и тебе надо доказывать, что именно ты заслуживаешь этой первой премии. Поэтому здесь не все так просто: выиграл и все, нет (улыбается).
— Случалось ли, что вы не побеждали или не проходили в следующий тур, но это давало вам больше, чем победа? Со временем приходило понимание: так вот зачем все это нужно было..?
— Когда не проходишь куда-то, ты злишься на себя, в первую очередь, думаешь, чего тебе не хватило. Спрашиваешь у разных музыкантов их мнение, просишь дать совет, оценку своей игры. И растешь — потому что всегда выигрывать тоже нехорошо, жизнь не бывает всегда усыпана цветами. Должны быть какие-то сложности, препятствия, потому что настоящий рост происходит тогда, когда ты много раз падал и когда выходишь из зоны комфорта. Все время в зоне комфорта нельзя находиться.
— Если бы было возможным попасть в качестве слушателя на любой музыкальный конкурс, где бы хотелось оказаться, кого послушать?
— Это точно был бы самый первый Конкурс имени Чайковского, мне бы очень хотелось послушать вживую Вана Клайберна. Конечно, есть записи, но все-таки вживую это другое. Это такое большое событие.
— Мы разговариваем между вашими госэкзаменами в ЦМШ, через пару дней у вас состоится сольный концерт, затем еще будут выступления, а накануне — конкурс имени Рахманинова. Как думаете: вы хотели такой насыщенной жизни, такого невероятного темпоритма, стремились к этому — либо оно выбрало вас?
— Я фанат своего дела, я обожаю, действительно обожаю играть на рояле, и с детства мечтала стать концертирующим пианистом. Когда я познакомилась с Денисом Леонидовичем Мацуевым, я была поражена, как он все успевает, а успевает он в двести раз больше, чем я (улыбается), он мой кумир.
Я хотела бы прожить жизнь, успев сделать многое. Пока что я только заканчиваю школу, у меня достаточно много сил. Думаю, что через лет двадцать их уже будет поменьше, поэтому сейчас стараюсь сделать все возможное, что я могу успеть. Естественно, это сложно, но я наслаждаюсь своей жизнью. Поэтому могу сказать, что я хотела этого.
— Можно ли говорить о том, что для пианиста сегодня социальные сети — важный инструмент в работе, в продвижении своего творчества?
— Сегодня — да, к сожалению. А может быть, и к счастью, без соцсетей сейчас сложно продвинуться. С помощью них можно привлечь людей, которые далеки от классической музыки.
Если ты активно ведешь соцсети, показываешь, что классическая музыка не так сложна для обычного человека, что ты сам — тоже обычный человек и делишься видео, историями, моментами из жизни, у тебя появляется больше публики и ты рекламируешь себя. Поэтому сейчас это важно, действительно. Хотя на это уходит много времени, но все равно стараюсь вести соцсети (улыбается).
— Не задумывались о том, что первая встреча с вами может произойти через соцсети, через фото или видео человек впервые вас увидит — и со сложившимся впечатлением придет к вам на концерт?
— Знаете, я могу сказать, что любой пианист — какой он в жизни человек, такой и за роялем. Раньше я в это не верила, честно говоря, потому что мы артисты и мы должны передавать любые эмоции, любые характеры на сцене. Но все равно, когда знаешь человека лично и слушаешь его записи или слышишь его на сцене, ты чувствуешь весь его характер в том, как он это играет.
Поэтому я думаю, что если кто-то воспримет меня сначала как человека, личность, а потом пойдет в концертный зал, то он большой разницы не услышит (улыбается).
— Получается, на сцене сложно сыграть себя другого?
— Да, конечно. Чтобы это сделать, надо преодолевать себя. Если что-то тебе не свойственно — какая-то эмоция или состояние, что-то непрожитое тобой в жизни, то у тебя включается воображение. Это как в театре, ты должен погрузиться в это. Мы актеры в каком-то плане и должны передать эмоции и чувства по-настоящему, чтобы нам поверили.
— Осенью вы участвовали в конкурсе имени Шопена в Варшаве. Каким он вам запомнился?
— Конкурс имени Шопена был моей мечтой с одиннадцати лет, когда я решила посмотреть весь конкурс с родителями. И помню, в один день сказала, что буду играть на нем через пять лет. И через шесть лет я на нем играла. Через шесть — потому что из-за ковида конкурс переносили. И, честно говоря, я не могла предположить, что это случится так быстро, что так стремительно пролетят эти годы.
Я очень счастлива, что сбылась моя детская мечта, потому что я просто влюбилась в эту совершенно волшебную музыку, и сейчас считаю Шопена одним из самых любимых композиторов. Могу слушать его бесконечно. На конкурсе имени Шопена я познакомилась с очень многими людьми, у меня появилось много новых слушателей, которые до сих пор меня поддерживают и пишут мне. И мне очень приятно, что столько людей меня услышало и столько концертов после этого начали предлагать.
Это действительно большой опыт в жизни каждого музыканта, поскольку конкурс имени Шопена — очень большой конкурс, исторический конкурс. Поэтому я очень счастлива. Надеюсь, что скоро приеду в Польшу снова.
— В чьем исполнении любите переслушивать Шопена?
— Есть любимые исполнители у каждого человека, даже в исполнении каждой пьесы есть свои фавориты. Мне очень нравится слушать Шопена в исполнении Горовица, Марты Аргерих. Гофмана очень люблю, Микеланджели.
— Программа конкурса имени Шопена полностью состоит только из произведений Шопена. Что оказалось самым непростым в работе над музыкой композитора?
— Чтобы играть Шопена, нужно какое-то особое понимание его стиля. У каждого композитора есть свой стиль, свой язык, и ты должен сначала «поплавать» в этом, погрузиться, прочувствовать. Сложным было то, что в Шопене очень слышно самого пианиста как человека. Это очень личная музыка — к слову, как и музыка Рахманинова. Я сейчас нахожу, что эти композиторы очень похожи для меня в чем -то.
— Какие, на ваш взгляд, параллели можно провести между Шопеном и Рахманиновым?
— Естественно, композиторы очень разные и очень отличаются друг от друга. Но думаю, что похожи они тем, что у обоих есть свой собственный язык, который всем понятен всегда. Даже человеку, который не занимается музыкой — он сразу влюбляется в музыку Шопена или Рахманинова. Моментально это происходит. Не нужно прислушиваться или понимать, сама атмосфера, совершенно волшебная, тебя затягивает. Это сложно описать словами…
— Если бы у вас была возможность на некоторое время оказаться в любой эпохе, стране, месте — куда бы перенеслись?
— Честно говоря, никуда бы не переносилась. Хотя, я бы перенеслась в то время, когда не было ковида (смеется). Думаю, везде было бы интересно побывать и пообщаться с композиторами самых разных эпох.
— Очень многие хотели бы оказаться в прошлом или в будущем, а вы любите настоящее — вы счастливый человек, Ева. А какой суперсилой хотелось бы обладать?
— Я бы хотела уметь исцелять своей игрой все болезни и душевные раны, а еще — читать мысли людей.
— Кем видите себя через пять лет? Чего хочется? К чему стремитесь?
— Опять скажу, что концертирующей пианисткой (улыбается). Вообще, главное — стать счастливым человеком, все остальное в принципе неважно. Счастливым, здоровым, а жизнь сама покажет.
У меня нет плана, которому я следую. Иногда притягивается что-то, чего я даже не ожидала. И так, я думаю, даже интереснее жить, чем следовать какому-то четкому плану. Посмотрим, что будет.
— Люблю спрашивать у своих собеседников, что для них — красота. А у вас, Ева, хочу спросить, что для вас — счастье?
— Счастье… у вас сложные вопросы, Татьяна (смеется). Для каждого счастье — это что-то свое. Нет единого понятия счастья для всех людей. Для кого-то счастье — выиграть конкурс, для кого-то — чтобы любимый человек был всегда рядом. Кто-то мечтает просто быть здоровым и иметь крышу над головой. У всех по-разному.
Но я могу сказать, что для меня самое большое счастье — это когда все мои близкие люди здоровы, счастливы и когда у меня есть мое любимое дело. Мне больше ничего не нужно.
Беседовала Татьяна Плющай