Премьера последней оперы Н. А. Римского-Корсакова в Нижнем Новгороде.
Перед Ангелиной Никоновой — режиссером-постановщиком «Золотого петушка» в Нижегородском театре оперы и балета стояла конкретная цель: создать спектакль для семейного просмотра, подогнать в театр детей 12+ и не перегрузить публику лишними смыслами и ассоциациями.
В результате задача эта, как говорил классик, была решена «целиком, но не полностью».
«Золотой петушок» — пример уникального жанрового и стилистического синтеза. В этой опере на равных правах взаимодействуют несколько музыкальных пластов, в том числе — оперно-сказочный, сатирически-пародийный, изысканно-ориентальный… Но именно в «Петушке» композитор впервые снижает, обесценивает и даже отчасти подвергает деконструкции свою фирменную волшебную «музыкальную сказку», превращая ее в язвительный фарс. Кстати говоря, в этой работе ему помогает без сомнения блестящее в литературном отношении либретто В. Бельского.
Но авторам спектакля необходимо было все это музыкальное и драматургическое богатство русского оперного модерна направить туда, куда раньше родители водили детей 12+. То есть — в театр юного зрителя, преимущественно советского образца, хотя и с вкраплениями современных зрелищ.
Как все это сделано в нижегородском спектакле?
Герои спектакля — до некоторой степени безродные космополиты. Царство Додона — фантазийный «Запад» без точного времени и определенного места. Примерно такой, каким его иногда показывали в советских фильмах-сказках 60-х годов (отчего-то вспомнился «Город мастеров»). Нарочитая эклектика с элементами легкого китча – как в сценографии, так и в костюмах (художник Варвара Тимофеева).
Зато типажи, предлагаемые режиссером, дарят зрителям радость узнавания.
Сергей Теленков в роли Додона – немощный, капризный и глуповатый самодержец из детских сказок.
Сыновья Додона (Александр Гостев и Евгений Фан) – «заехали на час» из тюзовской версии «Ромео и Джульетты».
Карина Хэрунц – Амелфа, то ли горничная в отеле, то ли классная дама.
Понравился Полкан (Матвей Пасхальский) – преданный вояка с каким-то едва уловимым славянским оттенком в меховом головном уборе.
Звездочет – Владимир Куклев, благородный волшебник и мудрец, типичный Гэндальф из «Властелина колец». И совсем не скопец-провокатор.
Народ при необходимости превращается в потешное ополчение с игрушечными арбалетами.
А вот Попугай со своей корявой пластикой явно прилетел из детсадовских утренников. Поэтому даже фривольное обыгрывание слова «попка» в спектакле Дмитрия Бертмана вспоминалось в этой связи с известной ностальгией.
Заметим, что речь идет о драматургическом характере персонажей. Музыкальная сторона – это отдельный разговор.
Несмотря на то, что у Римского-Корсакова действие развивается довольно стремительно, ход сказочного спектакля (особенно в первом акте) показался несколько скучноватым. Идет нравоучительный пересказ сюжета, постановочных находок не слишком много. Мизансцены, поведение героев и пластика их в целом предсказуемы. Практически полностью исчезла пародийная, сатирическая, а порой и вовсе глумливая интонация, которая есть у Римского-Корсакова и Бельского, но напрочь отсутствует у Ангелины Никоновой.
Поэтому вся надежда была на второй акт и на Шемаханку. Ведь у нее, по словам Бориса Асафьева,
«всё дышит живой, но злобной усмешкой, отравленной страстью обольстительнейших звучаний в тончайшем инструментальном преломлении: это пение Сирены, пение страстно-бездушное».
А вот и нет — не дышит. У Венеры Гимадиевой (к ее идеальному вокалу нет никаких вопросов) Шемаханка, как показалось, демонстрирует иногда даже какую-то теплоту в голосе. Но особо зловещей инфернальности и соблазнительных излишеств в третьем премьерном спектакле у Шемаханской царицы обнаружить не удалось.
Как заметил в антракте один продвинутый нижегородский любитель оперы, у Гимадиевой в этой версии «Золотого петушка» получился скорее образ аферистки, охмуряющей богатого старика с деменцией. И откровенно говоря, в таком наряде, в котором Шемаханка вроде как должна успешно манипулировать мужчинами, у нее не было бы на самом деле никаких шансов на успех даже в случае с Додоном. Зато зрители моментально опознали в играх оперных героев вечный скандальный сюжет с нашими сенильными народными артистами и их настырными femmes fatales.
А уж товарки Шемаханской царицы, которые активно ассистируют ей в сцене обольщения, так и вовсе подоспели из самодеятельного театра со своими несинхронными телодвижениями. В третьем акте – чтобы мы уж никак не заблуждались насчет происхождения прелестниц – на них надеты головы собак и прочих животных.
Дважды за спектакль публика от души смеялась. Благодаря субтитрам. Первый раз на диалоге Додона и Шемаханки: «…Ведь я не стар, не морщины то… Загар».
А второй, когда Звездочет, пропевая фразу «и попробовать жениться», переходит на визгливый фальцет. Смешно же?
Но над всем этим набором из сказочно-театральных штампов и сериальных клише, аллюзий на «Кривое зеркало» и «Пусть говорят» звучит гениальная музыка Римского-Корсакова, которая воссоздает именно «родные музыкальные осины» — даже в ориентальном шемаханском изводе.
Что с этим делать — непонятно!
И напоследок — немного про самого Золотого петушка. В этом спектакле он ангел, златокрылый андрогин, каким его любил изображать Боттичелли. Главная интрига к концу спектакля заключалась в том, каким образом Петушок казнит бедного Додона. Увы — эстетским надеждам не суждено было сбыться. Петушок просто подходит к стоящим на колеснице молодоженам, тут у царя случается бескровный «карачун», старческое тело плавно оседает, а душа отбывает – без всяких сомнений в адскую область.
«Добрым молодцам – моральный урок».
Хотя сразу можно было догадаться, что разъять Додона на куски, выклевав ему перед этим похотливые глаза, имеет право только пушкинский шестикрылый серафим. Но это, как говорится, «из другой оперы».
Заключительные фразы Петушка пропел дирижер спектакля Дмитрий Синьковский, что вызвало в зале приступ умиления.
Обычный упрек в адрес «режиссерской оперы» — это «антимузыкальность». В нижегородском «Золотом петушке» режиссерские решения в целом не идут «поперек музыки». Но выглядят довольно плоскими и «детскими» в сравнении с тем музыкальным и драматургическим богатством, которое есть в опере.
Не встал на путь исправления – получи петушиным клювом в темечко. Разве только об этом хотели сказать городу и миру, а также добрым молодцам и юным зрителям Римский-Корсаков и Бельский?
И последнее. Создатели спектакля утверждают, что в следующем сезоне у «Золотого петушка» будет другой финал. Какой? Предлагаем варианты?
А может стоит сделать на этот счет специальное интернет-голосование? Среди неравнодушных любителей оперы 12+.
Ведь выбор у нас есть всегда.
Григорий Шестаков