В конце марта в Великом Новгороде завершился первый Международный юношеский конкурс пианистов имени С. В. Рахманинова. Звание обладателя Гран-При разделили юные музыканты из России – Лев Бакиров и Китая – У Ифань.
С одним из победителей конкурса, Львом Бакировым, мы поговорили о фортепианном концерте Шумана, целеустремленности, настоящей дружбе и игре с оркестром.
Юношеский конкурс пианистов имени Рахманинова назвал имени победителей
— Лев, поздравляю с Гран-При! Поменялось ли в вас что-то после победы? Ваше отношение к музыке, занятиям, к самому себе? Возможно, уверенности в своих силах стало больше? Либо победа – победой, а музыка – музыкой?
— Этот конкурс был моим первым серьезным опытом, все-таки в сольном туре у меня было ощущение, что я на конкурсе, а не на концерте. После победы у меня появилась большая мотивация. Скоро будет еще один конкурс в ЦМШ, надеюсь, там уже не буду чувствовать себя, как на конкурсе, а буду чувствовать, как на концерте (улыбается).
— Если вернуться в прошлое, помните ли вы свою первую встречу с музыкой?
— Я учился в Перми в хоровой капелле мальчиков, пел в хоре. Потом начались двадцатиминутные занятия на фортепиано. И я подумал: зачем петь, если есть инструмент, на котором можно играть. И стал заниматься на фортепиано. В шесть лет я начал петь, а в семь начал играть на фортепиано. Помню, когда мы купили инструмент и нам его привезли.
— Это было для вас событие?
— Да, это было событие. Я как раз возвращался с хора, смотрю — стоит большое, красивое черное пианино.
— И что-то щёлкнуло?
— Да, я стал заниматься на фортепиано, попал к хорошему педагогу в Перми, к Гульназ Гариповой. Сейчас мы продолжаем с ней дружить, 16 октября сыграли обе сюиты Рахманинова вместе. Я очень благодарен, Гульназ Гарипова многое во мне изменила. А сейчас я учусь в Гнесинской школе у Бориса Березовского. Заканчиваю шестой класс.
— Когда поступили в Гнесинскую школу, конкуренцию почувствовали? В такой школе учатся дети, уровень таланта и профессионализма которых очень высок.
— Уровень, конечно, выше, чем в Перми (улыбается). Помню, когда я сдавал вступительные экзамены, был ковид. Экзаменационная комиссия находилась в другой аудитории, я был один в органном зале со Стейнвеем. Я очень обрадовался этому. Когда вышел на сцену, был в восторге: в большом зале только я и Стейнвей!
— Лауреат Grand Piano Competition Екатерина Бонюшкина, также ученица Бориса Березовского, в нашем интервью говорила о своей любви к шахматам. В классе Бориса Вадимовича все любят играть в шахматы?
— Насчет остальных не знаю, но Катя (с которой мы, кстати, дружим), Борис Вадимович и я любим играть в шахматы. Помню, когда я в первый раз пришел к Борису Вадимовичу на занятие, мы сыграли с ним партию. И я выиграл (смеется).
Екатерина Бонюшкина: «Бесконечный поиск приводит к новым вершинам»
— А любимые шахматисты у вас есть? Возможно, есть отдельные партии и турниры в истории игры, которые вам особенно нравятся?
— Любимых шахматистов много, но я сейчас перестал активно играть в шахматы — все основное время уделяю музыке. Раньше я играл в шахматы, и у меня был очень сложный выбор между ними и музыкой.
Сначала это было так: либо получаешь очко на турнире, либо идешь слушать Третий концерт Рахманинова и «Симфонические танцы» в исполнении Маслеева. Тогда это началось, и я выбрал сходить на концерт. Потом встал выбор: либо занятие на фортепиано, либо участие в турнире — я снова выбрал фортепиано. И так стал заниматься музыкой.
— Не думали о том, что общего между игрой в шахматы и игрой на фортепиано?
— Мне кажется, если бы я не занимался шахматами, я не смог бы так заниматься музыкой — потому что в музыке надо запоминать. Благодаря тому, что я учил шахматные дебюты, очень часто играл партии (у меня был третий взрослый разряд, я ездил на турниры), сейчас я очень быстро запоминаю текст и мне проще заниматься музыкой.
— Можно сказать, что у вас был серьезный выбор между шахматами и фортепиано?
— Да, конечно. Сейчас я иногда играю партии, чтобы не забывать. Еще мне в музыке очень помогло рисование, раньше я параллельно занимался рисованием, шахматами и музыкой. И рисование, и шахматы очень помогли, конечно.
— В финале юношеского конкурса имени Рахманинова вы исполнили концерт для фортепиано с оркестром Роберта Шумана. Это произведение есть в репертуаре всемирно известных пианистов. В чьем исполнении эта музыка особенно вам нравится, вдохновляет вас?
— В исполнении моего педагога, Бориса Березовского. Марты Аргерих, очень часто ее слушаю. Вот если меня спросить, кто, по моему мнению, лучший исполнитель Шумана, я сразу подумаю об Аргерих. Также мне нравится исполнение Плетнева, он очень интересно играет этот концерт.
Пианист-фаталист Борис Березовский: «Я знаю только один способ привлечь публику – хорошо играть»
Кстати, концерт Шумана я играл целиком два раза благодаря Денису Леонидовичу Мацуеву. Я участвовал в конкурсе «Синяя птица», и там мы второй раз с ним познакомились.
Первый раз мы познакомились, когда родители купили мне абонемент на все концерты фестиваля Дениса Мацуева в Перми. И так я в гримерке с ним познакомился, увидел, какие у него большие руки (смеется). Второй раз мы встретились на «Синей птице», и он стал приглашать меня в свои проекты. И где я только не был: Новосибирск, Иркутск, Мурманск, Челябинск, Екатеринбург. Я очень благодарен Денису Леонидовичу за это.
— По родной Перми не скучаете?
— По Перми скучаю, но я часто туда приезжаю. Иногда брат с папой приезжают в Москву, иногда — я к ним в Пермь. Только в Москве жить я не могу, иногда хочется отдохнуть от ритма московской жизни, просто поваляться в снегу или в снежки поиграть зимой. Или летом прокатиться на велосипедах.
— Вы учитесь у Бориса Березовского, прославленного пианиста, имя которого известно во всем мире. Являясь учеником такого известного музыканта, чувствуете ли вы повышенную ответственность, выходя на сцену?
— Я уже привык. Я был на Конкурсе имени Чайковского 2019-го года — приехал в Москву в Летнюю школу ЦМШ, в это время как раз проходил Конкурс. Мы с мамой решили, что на него надо обязательно сходить, так я впервые оказался в Большом зале Московской консерватории.
Когда мы пришли в консерваторию, оказалось, что все билеты раскуплены. Прослушивания уже начались, а билетов у нас не было. Я очень расстроился и решил просто зайти к администратору — а вышел с билетами на очень хорошие места. Видимо, я до того очаровал администратора (смеется). Так я впервые оказался в Большом зале Московской консерватории.
Я помню то ощущение: если приложить к сиденью стула руку, будет ощущаться вибрация. И сказал маме: «Наверное, я сыграю здесь лет через десять». В итоге я сыграл в Большом зале консерватории через полтора года — Борис Вадимович взял всех своих учеников выступить после своего сольного концерта. И вот тогда я впервые вышел на сцену БЗК. Думал, что это случится через десять лет, а оказалось — через полтора года (улыбается).
— Помните то выступление? Как это было?
— Помню. Я играл «Танец маленьких лебедей» Чайковского-Уайльда, потрясающая обработка Уайльда. Я очень люблю такие сочинения, вот недавно сыграл две обработки Володося, и на предстоящем конкурсе буду исполнять обработку Уайльда на «Здесь хорошо» Рахманинова. У этого композитора потрясающие обработки и транскрипции. Еще в тот вечер в БЗК я играл Экспромт Шуберта.
— Чем вас так привлекают транскрипции и обработки?
— Есть классика, например, «Турецкий марш» Моцарта. Его обработал Володось, добавилось очень много интересного, прибавил джаза, музыка стала будто свежая. Эту обработку я сыграл на конкурсе «Синяя птица» с Инной Чуриковой. Она читала стихотворение «Скрипач», а я играл «Турецкий марш» Моцарта-Володося.
Я помню первую встречу с Инной Михайловной, не верится, что ее не стало… Она есть во всех фильмах. Когда я был маленький, пересматривал «Морозко» по несколько раз в день (улыбается).
— Вам очень повезло познакомиться с таким человеком, выступить с ним на одной сцене. Какой вам запомнилась Инна Михайловна Чурикова?
— Она была очень добрая, мы с ней так хорошо поговорили. А потом еще я ее видел с Юрием Энтиным. С ним я тоже познакомился, но много поговорить не успел, потому что в это время как раз проходили прослушивания на «Синей птице». Но моя мама очень долго с ним говорила.
— «Синяя птица» — телевизионный проект. Сложно ли было выступать в режиме съемок, работы под камерами? Что дал вам опыт телесъемок? Возможно, закалили характер?
— Сначала я проходил кастинг, а потом нас снимали для видеозаставки. И я помню, что съемка была непростой. Меня снимали на подвешенном рояле, нужно было сыграть какой-то пассаж, при этом не глядеть на клавиатуру, смотреть в камеру и улыбаться (смеется).
— Сниматься для ролика, при этом — улыбаться и играть пассажи на подвешенном рояле… Для этого нужно быть целеустремленным человеком! Лев, вас можно назвать целеустремленным?
— Да.
— Как думаете, какие ваши самые сильные качества? Помимо целеустремленности.
— Упорство. Я благодарен своим родителям за то, что они развили во мне талант к музыке. Я, кстати, родился первого октября, в Международный день музыки.
Я очень благодарен родителям, что они развили во мне этот талант, они меня очень поддерживают. Мама очень часто мне подсказывает: благодаря тому, что в самом начале ходила со мной на уроки, сейчас она очень много знает.
— Ваша мама тоже музыкант?
— Нет. У нас в семье вообще нет музыкантов, только мой дедушка сам делал гармошки.
— А какие качества вы цените в других людях?
— Мне бы хотелось, чтобы все люди на этой планете были отзывчивы, всегда помогали друг другу, уступали. Вот это я ценю в людях.
— В видеоприветствии к юношескому конкурсу имени Рахманинова вы говорили, что хотели бы познакомиться с новыми людьми, приобрести новых друзей. Какой вам видится настоящая дружба? По-вашему, настоящая дружба – она какая?
— Настоящая дружба — это когда вы угадываете мысли друг друга. У меня так с мамой: я начинаю ей что-то говорить, а она подхватывает и говорит то же самое (смеется). Очень часто такое происходит.
— В продолжении темы конкурса, который носит имя Сергея Васильевича Рахманинова. Если бы вам представилась возможность поиграть Сергею Васильевичу или задать ему вопрос — о жизни, о музыке, об исполняемых произведениях, — рискнули бы?
— Конечно, рискнул бы (улыбается).
— А что бы вы у него спросили? Или поиграли бы ему?
— Что бы я у него спросил или сыграл… Вопросов бы я ему очень много задал (смеется).
— О жизни или об искусстве?
— И о жизни, и об искусстве. Надо подумать над этим. Первое, что приходит на ум, я бы спросил Рахманинова о каждом его произведении: что он представлял в тот момент, когда их писал. А о жизни — как было учиться в консерватории в младших классах, как тяжело ему было переезжать из России в Швейцарию.
Кстати, я был в Швейцарии на вилле Сенар, там везде посажены русские деревья. Я играл на рояле Рахманинова, это было на фестивале «АrtDialog». Со мной еще выступали Цотне Зедгинидзе и Саша Федюрко. Каждый сыграл небольшой сольный концерт, а потом нас повезли на виллу Сенар.
Я очень хорошо успел, потому что сейчас имение продали, и в дом уже не попасть. Вилла была не как музей, там будто кто-то жил. Не было ощущения, что ты в музее, было ощущение, что ты в гостях.
— Полученные впечатления, эмоции помогают вам исполнять музыку Сергея Рахманинова? Как думаете?
— Думаю, помогают. Когда я играл прелюдию ми-бемоль мажор op. 23 № 6, я представлял виллу Сенар, вид на озеро, растения, которые там были посажены.
— Если бы у вас была возможность взять мастер-класс или урок у любого пианиста, у кого хотелось бы поучиться? Или хотя бы получить мнение о своей игре, услышать совет, критику.
— У Сергея Васильевича, само собой. Мои любимые исполнители из прошлого — Святослав Рихтер, Владимир Горовиц. Я бы взял мастер–класс у Даниила Трифонова и Михаила Плетнева. Если бы я не учился у Бориса Вадимовича, у него я бы тоже взял мастер-класс.
Борис Березовский: «Классическая музыка сама по себе не делает людей лучше»
— Есть концерт, который вы либо посетили вживую, либо посмотрели в интернете, и который вам очень запомнился? Возможно, это даже было до слез, оставило большой отпечаток на сердце…
— Если говорить о последних концертах, то это открытие юношеского конкурса имени Сергея Рахманинова. Прозвучали «Каприччио на цыганские напевы» Рахманинова и его Третий концерт, который исполнил Денис Леонидович. Мне очень запомнилось. Я мечтаю сыграть Третий концерт Рахманинова, жду, когда у меня наконец-то руки подрастут.
— Если погрезить, помечтать… На какой сцене вам особенно хотелось бы выступить?
— Если помечтать… Мне бы очень хотелось сыграть в Карнегги-холле. И хотелось бы сыграть в Большом зале Московской консерватории с Российским национальным молодежным симфоническим оркестром. Я играл с этим коллективом Второй концерт Шостаковича в Иркутске, еще потом отдельно записывали это произведение для российско-китайского фестиваля.
Молодежный оркестр.. — не знаю, правильное ли это слово: они очень драйвово играют! Зажигают, в общем (смеется).
— Что вас привлекает в игре с оркестром? Что вы получаете от игры с ним такого, что никогда не получите при сольном выступлении?
— Интересный вопрос… Когда играешь с оркестром, вы поддерживаете друг друга: пианист поддерживает оркестр, и оркестр поддерживает пианиста. Игру с оркестром обычно позиционируют как соревнование, но я так не считаю, для меня это диалог и взаимопомощь.
— Если бы вам представилась возможность попросить у любого композитора написать произведение именно для вас, к кому бы вы обратились?
— К Сергею Рахманинову, он мой любимый композитор. По моему субъективному мнению, его музыка лучшая. Когда слушаешь музыку Рахманинова, всегда представляешь какую-то картину: пейзаж или бурю… Или душевную бурю.
Но еще душевную бурю можно представить у Бетховена в Семнадцатой сонате. Ее не очень правильно назвали «Бурей». Как назвать — не знаю, все ее обычно играют как бурю материальную, а мне кажется, эта соната, особенно последняя, третья часть, это буря в душе.
— Лев, когда вы чувствуете себя счастливым?
— Допустим, когда удалось выступление, когда я кому-нибудь помог — поделился чем-то… Я счастливый, когда дарю людям радость.
— Без чего вы не представляете свою жизнь — на сегодняшний день?
— Без музыки и без фортепиано.
— Если бы вы писали себе послание в будущее, что бы написали? Каким бы вам хотелось видеть себя через пять-десять лет?
— Мне бы хотелось видеть себя пианистом с большим репертуаром. Я бы пожелал себе оставаться таким же целеустремленным и не забывать про родителей.
Беседовала Татьяна Плющай