В Концертном зале имени Чайковского состоялся сольный концерт всемирно известной болгарской певицы Сони Йончевой.
Дорогу на ведущие оперные сцены мира Соне Йончевой открыла победа на Конкурсе молодых певцов Пласидо Доминго «Опералия» (2010).
На отборочных прослушиваниях Соня исполнила арию Микаэлы и сделала это, как ей самой показалось, довольно хорошо. Доминго подумал иначе и по-прежнему считает то первое выступление неудачным, но его жена Марта настояла на том, чтобы дать кандидатке второй шанс и не ошиблась.
Соня Йончева — певица в некотором смысле универсальная. Встреча с Уильямом Кристи (ещё до «Опералии») погрузила её в мир барочной оперы. Виртуозная техника позволила прекрасно зарекомендовать себя в репертуаре bel canto: это и «Норма» в Ковент-Гардене, и «Пират» в Ла Скала (отдельно стоит отметить, что Соня — первая певица, решившаяся исполнить роль Имоджене на этой сцене после Марии Каллас).
Многие справедливо называют Соню одной из лучших на данный момент исполнительниц партии Виолетты в «Травиате» Верди. В то же время голос Йончевой обладает достаточной силой для исполнения опер таких композиторов, как Пуччини.
Справедливости ради необходимо оговориться, что для барочной музыки её голос несколько великоват и, несмотря на, безусловно, профессиональное исполнение опер Рамо и Генделя, есть певицы, которые звучат в них более органично. Но в музыке периода романтизма Соня несомненно принадлежит к числу лучших современных исполнительниц.
Нельзя не сказать, что Соня очень привязана к своей семье. Она сама признаётся, что никогда не отказалась бы от счастья материнства ради карьеры (её муж — дирижёр Доминго Хиндоян). Первому ребёнку, Матео, недавно исполнилось 5 лет, а второму, Софии, — всего пара месяцев. Но Соня довольно быстро вернулась на сцену: в середине ноября она дала серию концертов «Пуччини Гала» (Гамбург, Москва, София), а в конце месяца начинает выступления в «Пирате» (Королевский театр в Мадриде).
Программа московского концерта включала две арии Мими («Богема»), две арии Манон («Манон Леско»), сцену и романс Анны («Виллисы»), арию Чио-Чио-Сан («Мадам Баттерфляй»), арию Тоски («Тоска») и, на бис, арию Лауретты («Джанни Скикки»).
Со всеми исполненными произведениями певица справилась великолепно. Йончева тонко чувствует и воспроизводит стиль Пуччини, «математически» точно и в полном соответствии с традицией рассчитывает отклонения от метра и длину фермат, грамотно распределяет динамику, рельефно обрисовывает фразы, внимательно следит за всеми штрихами и техническими приёмами типа portamento, передаёт голосом массу выразительных оттенков.
Невероятной силы драматизм, заложенный в ней природой, позволяет подвести под вокальную технику мощнейшую эмоциональную основу, что всегда производит на публику хороший эффект. При этом абсолютная музыкальная искренность певицы не вызывает сомнений: Соня Йончева работает с полной самоотдачей.
В среднем регистре она умело достигает нужной степени vibrato, но чем выше тесситура, тем оно становится существеннее, что вполне можно назвать первым признаком певческой «зрелости». Кроме того, высокие ноты иногда не вполне точно интонировались. Но всё-таки приятных сторон в её пении больше. Голос звучит мощно на forte и очень проникновенно на piano. Тембр красив и богат обертонами. Ему присущ особый, слегка «серебристый» призвук, иногда настолько явный, что приближает голос Йончевой к тембру Каллас.
Помимо основной программы и прилегающей к ней Арии Лауретты была исполнена Баллада Габриэль из оперетты Шарля Лекока «Сотня девственниц» (Ô Paris ! Gai séjour de plaisir et d’ivresse). Это довольно приятное произведение, где «проскочили» некоторые виртуозные элементы: удовлетворительно исполненные пассажи, необыкновенно нежная трель и изумительное, не столь «лёгкое», как у колоратурного сопрано, но всё-таки подвижное и красивое, полнозвучное staccato. (Этот номер также завершает альбом Сони «Paris, mon amour»). «Венцом» вечера стало трогательное прощание со столиком из «Манон» Массне (Adieu, notre petite table). Оно предварялось коротким обращением певицы к публике на русском языке, где главным «стержнем» послания было слово «увидимся».
Привязанность к семье — не только к мужу и детям, но и к матери, относительно недавно умершему отцу и младшему брату — ещё и часть медийного облика певицы. Это демонстрирует, в частности, документальный фильм о жизни Сони Йончевой «Sempre libera», снятый Георги Тошевым и продемонстрированный в Третьяковской галерее накануне концерта (перед показом также состоялась встреча с певицей).
Если семейные чувства Сони эксплуатируются для создания имиджа — это, в принципе, не так уж и плохо. Но когда следствием самозабвенной любви к брату становится включение его выступлений в собственные концертные программы, то у публики могут возникнуть в лучшем случае — неудобные вопросы, а в худшем — претензии.
Марин Йончев вроде бы получил хорошее музыкальное образование, даже у Райны Кабаиванской поучился, да и в концерте ему было доверено исполнить всего лишь один сольный номер и один дуэт с сестрой (Ария Рудольфа и дуэт Рудольфа и Мими из «Богемы») — не так уж и много. Но, увы, даже к такому минимуму он оказался технически не готов.
Похвастаться каким-либо уникальным тембром голоса Марин не может, в зал звук не летит, извлекает его певец ценой невероятных физических усилий, что негативно сказывается и на музыке, и на звучании голоса и на здоровье голосовых складок. «Геройство» в виде высокого до в Che gelida manina вызывает не восторг и умиление, а страх за будущее певца.
Вместе с Соней Йончевой на концерте блестяще выступил Госоркестр имени Светланова. Дирижёр — Диего Матеус. На почётную роль «затычек» для пауз, порождённых неизбежным отдыхом вокалистов-сольников, обычно выдвигается дежурный набор увертюр (прежде всего — к опере Верди «Сила судьбы»). Но в данном случае программу нужно было составить из произведений Пуччини и это дало возможность сделать её оркестровую часть не столь банальной, как обычно.
Из общеупотребительного прозвучало, конечно, Интермеццо из оперы «Манон Леско». Но к нему добавились менее «назойливые» Интерлюдия из «Мадам Баттерфляй», Интермеццо из «Сестры Анджелики» и Шабаш (La tregenda) из оперы «Виллисы». Оркестр может гордиться не только техническим совершенством и способностью ярко передавать волшебные краски пуччиниевских гармоний, но и умением пребывать в одном настроении с солистом, дышать «одновременно» с ним, что в музыке Пуччини важно как ни в какой другой.
Особо хочу обратить внимание на то, как Соня «влюбляла в себя зал». Часто примадонны, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в их вокальных талантах, энергично размахивают различными элементами своих концертных платьев или кидаются туфлями, а вот Йончева деликатно раздала мужчинам с первого ряда по цветочку.
Возможно, замужняя женщина, вручающая цветы незнакомым мужчинам, выглядит слегка странно, но зато очень эстетично, так сказать, «со вкусом».
Сергей Евдокимов