Соблюсти расстояние в два метра между стульями в зрительном зале невозможно. Трудно представить любовные истории без объятий влюбленных на сцене.
Как тогда быть театрам в условиях пандемии?
В беседе с корреспондентом Deutsche Welle Юрием Решето генеральный директор Большого театра Владимир Урин поделился своими предположениями, когда театр сможет открыть свои двери для зрителей, как соблюдать санитарные нормы и уменьшатся ли гонорары звезд и стоимость билетов.
— В это непростое время о чем вы думаете, когда просыпаетесь?
— Любой человек просыпается и думает, когда это закончится. При этом понимая прекрасно, что вернуться к нормальной жизни, к которой мы привыкли, предстоит постепенно. Я больше всего думаю о том, как это произойдет.
— Расскажите о тех мерах безопасности, которые предпримет Большой театр, когда учреждения культуры откроются.
— Давайте для начала пофантазируем, когда это произойдет. Анализируя позицию правительства, мы понимаем, что театры откроются в последнюю очередь. Это место, где люди собираются в большом количестве. Если в драматическом театре на сцене задействовано 10-12 артистов, плюс обслуживающий персонал, то в музыкальном театре только в оркестровой яме сидят до 80 человек и никакую дистанцию они соблюдать не могут.
В театрах, где большие коллективы — хор, балет, оркестр, миманс — соблюдение санитарных норм, кроме проверки температуры, нереально. Надеть маску на артиста хора или музыканта-духовика невозможно. Артисты балета работают вообще в непосредственном контакте друг с другом. Так что музыкальный театр будет открыт только тогда, когда все санитарные ограничения будут полностью сняты. И тогда не будет необходимость сажать зрителей через одного.
Поэтому мы в Большом театре приняли решение с 1 июня уйти в отпуск. А отпуск у творческого коллектива большой — 56 рабочих дней, то есть реально мы выйдем в конце июля. И я надеюсь, что за эти два месяца ситуация стабилизируется или, по крайней мере, станет понятной. Тогда мы сможем определиться, что дальше — сможем ли мы хотя бы начать репетиционный процесс.
— Сколько нужно времени артистам, чтобы войти в форму?
— Артисты балета занимаются дома, но конечно, эти возможности ограничены. Я разговаривал с руководителем балета (Махар Вазиев — Прим. ред.), он считает, что для такого перерыва (с конца марта), нужно не меньше 3-4 недель.
За этот период артисты смогут вернуться в форму, необходимую для исполнения произведений репертуара Большого театра. Итого можно говорить о середине сентября, не ранее. Это если мы начнем сезон в середине сентября. Если карантин затянется, то времени, чтобы прийти артистам в форму нужно будет еще больше.
— Как артисты поддерживают форму сейчас?
— Каждый день встают к станку и занимаются. Я в курсе, мы общаемся, они выкладывают свои видео. Мы даже линолеум развезли артистам балета по домам, чтобы им было комфортнее заниматься.
Владимир Урин: “Предугадать страшно, что может быть, вплоть до разрушения театра”
У артистов оперы та же ситуация, правда у них, певцов и музыкантов времени нужно меньше.
— Как артисты переживают изоляцию?
— Я знаю одно: они мечтают вернуться в театр. Век артиста на самом деле очень короткий. А если говорить о балете, то он еще короче. У солистов — примерно до 35 лет, у кордебалета до 40. По сути около 20 лет — вся судьба и выкинуть оттуда полгода или год — это очень большой срок. Понимаете их состояние?
— Поговорим о финансах. Музыкальный театр — самое дорогое мероприятие. Билеты не продаются, выручки нет, получается, сплошные затраты?
— Около 60 с лишним процентов нашего бюджета — это субсидия государства, 36-37% — наши заработанные средства и средства спонсоров. Средства спонсоров сохранились в том же объеме, и те, кто помогали, продолжают помогать, несмотря на то, что мы не работаем. Государство также все обязательства полностью выполняет.
Более того, три дня назад правительство приняло решение о дополнительном выделении средств Министерству культуры для Большого театра и Эрмитажа, потому что наши бюджеты — отдельные строчки в бюджете страны.
— Надо же накормить прежде всего людей. Как быть, если у государства и эти деньги кончатся?
— Дополнительные средства выделены как раз чтобы возместить наши выпадающие доходы (спектакли не играются, билеты не продаются). И благодаря этому мы имеем возможность решить наши экономические проблемы. Мы практически сохраняем заработную плату (может с небольшим сокращением) в тех размерах, которые были прежде.
— Вы не опасаетесь, что настанет такой день, когда невозможно будет платить зарплату?
— Если будет вторая или, не дай бог, третья волна коронавируса, и все затянется на годы, то денег у государства в таком количестве не будет. Не будем такой страшный сценарий обсуждать.
— Не думаете снижать большие гонорары звезд?
— Я так понимаю, речь идет о приглашении западных звезд? Я на сто процентов уверен, что экономическая ситуация после пандемии повлечет снижение этих гонораров. Я также убежден, что и билеты придется сделать дешевле.
Мы должны понимать, что будет психологический барьер, когда люди из-за страха будут бояться идти в театр или в концертный зал. Экономическая ситуация у зрителей также изменилась, и если мы как руководители театров не будем это учитывать, мы проиграем.
— Вы также работаете в Совете по культуре и искусству при президенте. Это помогает театру?
— Как любой Совет, который существует при главе государства — это прежде всего возможность во время встреч обсуждать те больные вопросы и те проблемы, которые сегодня есть у культуры. Слава богу, это серьезные, откровенные и деловые разговоры. Все те проблемы, которые нас волнуют, мы обсуждаем достаточно открыто, и большинство их них имеют реальные перспективы их решения. Президент нас слушает и предлагает изменения в законодательство.
Большинство проблем Большого театра необязательно доносить до президента — они решаются на уровне Министерства, либо на уровне правительства. А серьёзные вопросы, требующие вмешательства Президента, мы выносим на Совет. И не было случая, когда бы глава правительства нас не услышал или не отреагировал.
— Театр — это еще и гастроли и масса международных проектов. Как быть с этим?
— Мы планируем на 3-4 года вперед. До конца 2022 года я все планы знаю. Сейчас они все потребуют корректировки.
Мы не выпустили целый ряд спектаклей за это время: вечер одноактных балетов молодых хореографов, оперу Моцарта «Дон Жуан», спектакль «Мастер и Маргарита» хореографа Эдварда Клюга. Сейчас решаем когда сможем их выпустить.
Какие-то премьеры, которые планировались на будущее, придется перенести дальше. Есть еще проблема: в целом ряде спектаклей задействованы иностранцы, которые сейчас сидят дома и непонятно, когда из их страны разрешат выезд и когда Россия разрешит въезд. Поэтому мы сейчас все планы строим так, чтобы выпускать в первую очередь то, что делают наши хореографы и режиссеры.
По гастролям: у нас отменились гастроли оперной труппы во Франции, участие в фестивале в Словении, гастроли балетной труппы в Америке. Это большие финансовые потери (была оплачена дорога, заказаны отели, проданы билеты).
У нас в ноябре запланированы гастроли в Японию. Коллеги оттуда говорят, что продают билеты. Они вышли из карантина, выйдем ли к этому сроку мы? И будет ли возможность нам из страны выехать, а потом въехать?
— Не боитесь, что та глобализация которая была в последнее время, сойдет на нет?
— Я уверен, что все-таки эпидемия закончится. Дело не в глобализации — у нее есть свои плюсы и минусы. Дело в том, что человечество имеет открытые границы, возможность общения, возможность учиться друг у друга тому, что есть хорошего в мире. А сидеть в своей квартире запершись и не видеть ничего дальше своего носа — мы это прошли уже. Все же не XIX век и не начало XX.
— Как относитесь к онлайн-трансляциям?
— Отношусь хорошо, но я не абсолютизирую это. Люди, которые говорят, что это будущее нашего общения со зрителем, говорят чушь. Потому что театр — это прежде всего та энергетика, которая существует между живым зрительным залом и живой сценой. Если этой химии между залом и сценой нет, то это другое искусство.
Большой театр установил рекорд по просмотру онлайн-трансляций спектаклей
А с другой стороны, смотрю на онлайн позитивно, ведь не у всех есть возможность приехать в Москву и попасть в театр. А тут вы можете посмотреть хорошую качественную запись.
— У каждого человека с началом эпидемии случился какой-то облом — не поехал в отпуск, лишился работы и пр. Чего вы лишились, о чем жалеете больше всего в эти дни?
— Невозможность нормального общения с друзьями и близкими. Это больше всего тяготит. По работе нет вопросов — включаем ZOOM, кто-то появляется на экране, мы все решаем, проводим совещания. Все же эта эпидемия существенно поднимает возможность удаленного общения.
Но мне патологически не хватает общения, которое существует в театре на уровне начала репетиций, подготовки нового спектакля, премьеры — той жизни, которая окружала меня раньше.
Беседовал Юрий Решето, DW, интервью смотрела Дженнет Арльт,