В Московской филармонии завершился цикл «Другое пространство. Continuo».
Заключительный вечер абонемента «Другое пространство» в Концертном зале имени П.И. Чайковского поставил красивую точку в путешествии по миру авангарда.
Четвертый сезон самого элитарного, но привлекающего внимание и меломанов филармонического цикла оказался богат на российские и мировые премьеры классиков XX века и наших современников – чего только стоит триумф после Скрипичного концерта Владимира Горлинского, написанного для «Другого пространства».
Кстати, это название уже себя не оправдывает: Московская филармония давно уже приучила слушателей к тому, что современная музыка – это не что-то другое и непонятное, а свой особый сложный мир, познать который помогают высококлассные исполнители, лектор-эрудит и, в целом, атмосфера удивительного единения в зале.
Третий концерт четвертого сезона был посвящен 100-летию патриарха современной академической музыки Пьера Булеза – фигуры, без которой невозможно себе ее представить. На родине композитора, во Франции, эту дату, конечно же, отмечают гораздо масштабнее: и нет даже сомнений, что два главных «детища» Булеза – IRCAM, институт музыкальных и акустических исследований и ансамбль intercontemporain (выступавший, кстати, на одном из концертов «Другого пространства») – приготовили ряд концептуальных и одновременно памятных программ.
У нас в роли расширенного по составу intercontemporain выступил Российский национальный молодежный симфонический оркестр (РНМСО), и данное сравнение уместно, поскольку этот коллектив способен играть самые изощренные и труднейшие авангардные партитуры.
Под руководством опытного Филиппа Чижевского «молодежка» открыла вечер российской премьерой «Импровизации II по Малларме» Булеза из его цикла Pli selon pli («Складка за складкой»). Пьеса, в основе которой легла поэзия символиста Стефана Малларме, была буквально пропитана шелестящими и звенящими звуками, издаваемыми челестой, вибрафоном, арфой. И над этой тончайшей звукописью (состоящей, впрочем, из точных математических расчетов) возвышался и подчинял всех голос сопрано Варвары Гансгорье – как оказалось, еще одного блестящего интерпретатора новой музыки.
Продолжением погружения в мир Булеза стал Концерт для скрипки с оркестром Dox-Orkh еще одного композитора-рационалиста Яниса Ксенакиса. Dox-Orkh – это буквальный перевод жанра с греческого языка (струнный инструмент-оркестр), и роль концертного состязания и противоборства здесь подчеркнута с первых же тактов.
В качестве солистки была приглашена легендарная скрипачка Татьяна Гринденко, что логично, ведь именно в ее исполнении Ксенакис услышал свой цикл на московской премьере в 1994 году.
Удивляет и восхищает тот факт, что и через тридцать с небольшим лет Гринденко сыграла его так легко, непринужденно и виртуозно – и каждый умопомрачительный пассаж, глиссандо или буквально шпагат на пальцах усиливал степень уважения к ее неизменному мастерству. РНМСО же аккомпанировал практически кластерами, напоминающими звучание midi-клавиатуры: в целом, Концерт получился эффектным, почти что «рокерским».
После мастер-класса Гринденко и «молодежки» настал черед предсмертного ноктюрна, который запечатлел в своем опусе «Смерть Борромини» Сальваторе Шаррино. Любитель драматичных историй, от которых кровь стынет в жилах (вспомним оперу «Джезуальдо»), композитор положил на музыку предсмертный монолог великого итальянского архитектора, пронзившего себя шпагой. Именно его речь-завещание, произнесенное в процессе умирания в качестве предсмертной записки, произносит чтец – в Московской филармонии им оказался актер Клаудио Томбини, который тихим зловещим голосом погружал в жуткую атмосферу, усиленную беззвучными «вздохами» флейт, вибрато струнных, потусторонними звуками медных духовых.
И после этого почти наглядного прощания с жизнью РНМСО под управлением Филиппа Чижевского представил мировую премьеру Владимира Раннева.
Оркестровое сочинение «Дальше – тишина», состоящее исключительно из последних аккордов или унисонов доброй половины классико-европейской музыки – стало смысловой кодой сочинения Шаррино. Ведь, по мысли, композитора, «с последним вздохом всегда наступает тишина», и все в конечном счете приходит к одному и тому же итогу.
Надежда Травина