Программа концерта Волгоградского академического симфонического оркестра под управлением Андрея Аниханова на первый взгляд могла показаться эклектичной.
Бранденбургский концерт № 5 И. С. Баха и Сюита «Моцартиана» П. И. Чайковского в первом отделении — два органных концерта Г. Ф. Генделя (HWV 292 и 298) и оркестровая сюита «Образ танца» Андрея Тихомирова во втором, — сочинения, которые разделяют во времени почти три столетия. Вместе с тем, для присутствовавших на концерте слушателей общий замысел концерта был вполне ясен.
Идеей, объединяющей программу, стало отражение музыки прошлого в памяти композиторов последующих эпох. Эта идея проявилась скорее тонкими намеками, исподволь, но смысл ее был вполне понятен в созвучии Бранденбургского концерта и идущей вслед за ним «Жиги» из «Моцартианы», генделевских концертов и «Сарабанды» из сюиты «Образ танца».
В этом сочетании не было ничего от популярной авангардно-постмодернисткой идеи возвращения к прошлому как к «потерянному раю», опоре и прибежищу погруженного в хаос современного человека. Нет, вся музыка концерта, в том числе, и сюита Андрея Тихомирова звучала как воплощение чистой радости музицирования.
Во многом это было связано с участием в концерте талантливых солистов: молодого органиста Луки Гаделия, ярко представившего два органных концерта Генделя, а также солистов волгоградского оркестра Инны Безугловой (клавесин), Альберта Жмаева (скрипка) и флейтиста Антона Двизова (флейта), стилистически точно и качественно исполнивших 5-й Бранденбургский концерт Баха.
И все же в центре внимания в этот вечер была мировая премьера оркестровой сюиты «Образ танца» Андрея Тихомирова (годы создания — 2015‒2019). Говоря о премьере, уточним: сюита скомпонована дирижером из отдельных частей симфонической тетради по тем же названием.
Но по сути в замысле дирижера нет ничего, противоречащего идеям композитора. По словам Андрея Тихомирова, его симфоническая тетрадь «Образ танца» — «разомкнутый цикл»,
«альбом, который постепенно заполняется пьесами, как фотоальбом фотографиями».
Поэтому и выбор пьес из нее и их сочетание друг с другом — область сотворчества исполнителя, предусмотренная композитором. На наш взгляд, выбор дирижера Андрея Аниханова был вполне удачен.
В составе сюиты отразилась идея сопоставления музыки разных времен и стран, характерная для концерта в целом.
За барочной «Сарабандой» следовали пришедшие из XIX века «Полька» и «Венский вальс», после них — танцы ХХ века «Танго» и «Самба». Смена танцев воспринималась скорее как смена характеров движения, чем музыки разных эпох.
Изысканные и гротескные «образы танца» воссозданы композитором обобщенно, как бы по памяти, такими, как он слышал их в детстве, — в единстве ритмов, и отдельных знаковых, узнаваемых черт оркестровки, — но при этом абсолютно свободно, без намерения стилизовать или тем более исказить их.
Говоря о характере танцев мы рискуем вызвать недовольство композитора. Возможно, общая характеристика концерта как «воплощения чистой радости музицирования» не вполне удовлетворит Андрея Тихомирова, тяготеющего к углубленной философско-иронической трактовке своего сочинения.
Взгляд автора на сюиту можно понять, например, по описанию им «Польки»:
«…И привиделось мне, как вся эта развесёлая компания, весь этот танцующий 19-й век с его любовными интрижками, роковыми страстями и нетерпеливым предвкушением прекрасного будущего, по сигналу пароходного гудка отплывает на шикарном круизном лайнере… куда? Ну, мы-то с вами знаем — куда».
Иронично-мрачноватые, драматизирующие звучание танцев, местами «на грани фола» акценты медных и ударных (особенно усиливающиеся в двух последних танцах сюиты) можно было бы трактовать философически, как нечто большее, чем просто танец…
И, вместе с тем, в восприятии автора рецензии эта сюита — музыка, увлекающая сама по себе, вне концепций: изысканными, как бы незаметными гармоническими сдвигами, остроумными намеками на музыку Генделя, Рахманинова, Прокофьева, мастерской, изысканной оркестровкой, в которой традиционные, узнаваемые знаки жанра (например, экспрессия унисонной кантилены скрипок и альтов в мелодии «Венского вальса») соседствуют с парадоксами (колоритное соло тубы и позднее группы меди в роковом мрачноватом «Танго» или соло клавесина — в «Самбе», — заметьте, не в «Сарабанде»!)
«Образ танца» Андрея Тихомирова — по-настоящему увлекательное сочинение, и ощущение свежести, яркости, живой энергетики этой музыки особенно важно, потому что эта музыка в общем-то вполне академически-традиционна!
Тонкости и одновременно страстности звучания премьере сюита во многом обязана дирижеру Андрею Аниханову и его оркестру. Без преувеличения, их исполнение было превосходным. Они смогли донести до слушателей витальность и позитивную энергетику этой музыки — качества, которые, как ни наивно это звучит, необходимы современному слушателю.
Олеся Бобрик