AvanesianDuo — камерный ансамбль сестёр Дианы и Кристины Аванесян.
Обе девушки выпускницы Московской консерватории. Обе — молодые, талантливые и целеустремлённые.
AvanesianDuo с успехом покоряет московскую публику, даёт концерты в Европе и впереди у него большие планы.
Татьяна Плющай встретилась с девушками, чтобы поговорить о важности конкурсов, воспитанной публике и современной музыке.
— Давайте начнём с начала. Как образовался ваш дуэт? Сколько лет вы уже играете вместе?
Диана Аванесян: — Мы играли вместе с самого детства. Наш дуэт образовался естественно, потому что мы сёстры. Помню, нам было лет 7–8, но мы уже играли какие-то маленькие пьесы вместе.
Во время учёбы в колледже им. Шопена нашим педагогом по классу камерного ансамбля была профессор Маргарита Ивановна Кравченко. Она буквально заразила нас интересом к камерной музыке.
Затем мы поступили в Московскую консерваторию. Кстати сказать, нам очень повезло: мы всегда учились в одном классе, на одном курсе. В консерватории по классу камерного ансамбля мы занимались у профессора Александра Зиновьевича Бондурянского.
Именно в это время наш дуэт окончательно и профессионально сформировался. Александр Зиновьевич поверил в нас. Именно он и предложил поучаствовать в первом конкурсе. Успешное выступление позволило нам самим в себя поверить, понять, что вместе мы — сила.
С тех пор мы начали много выступать, ездить по различным конкурсам. И настолько влюбились в эту камерную жизнь, что сейчас обе позиционируем себя в большей степени, как камерные музыканты, нежели как солисты. Хотя мы выступаем и сольно, и в разных составах. Камерная музыка занимает особенное место в нашей жизни.
— Вы упомянули об успехе на конкурсе. А как вы сами относитесь к конкурсам? Ведь конкурсы в сфере искусства, в частности, музыкальные – это настолько неоднозначное явление.
Д. А.: — Я считаю, что конкурс для любого музыканта в современном мире это необходимая ступень. Думаю, очень многие музыканты в своей жизни сталкивались с какой–то несправедливостью или нечестностью на конкурсах. Но, даже несмотря на поражение, конкурс — всегда рост.
Конкурсы ценны тем, что им предшествует большой подготовительный период. Ты очень много занимаешься, выучиваешь много произведений, постоянно совершенствуешься. Ты совершенствуешься даже в тех произведениях, которые играешь давно. В общем, очень много работаешь над собой.
К тому же, конкурсы это всегда новые знакомства, что тоже очень важно. Это возможность услышать новые мнения о своей игре. Мнения могут быть не всегда приятными, но всё равно очень ценными.
Кристина Аванесян: — Мы обе положительно относимся к конкурсам, хотя и понимаем, что они, как вы сказали, очень неоднозначная вещь. И всё же, конкурсы очень полезны. Готовясь к ним, ты начинаешь глубже копать, гораздо тщательнее изучать материал, испытываешь себя на выносливость.
Благодаря конкурсам мы подготовили и выучили огромное количество новой программы, расширили свой репертуар. К тому же, они мотивируют больше играть на концертах, обыгрываться, ведь это неотъемлемая часть подготовки.
Готовясь к конкурсу, ты стремишься достичь какого-то идеала (общепризнанного, возможно). Но! Ни один конкурс нельзя выиграть, нельзя запомниться, если у тебя нет какой-то изюминки. А изюминка, как мне кажется, в твоём личном отношении к исполняемому произведению.
Ты должен пережить его, пропустить через себя. Не зря мы исполнители–интерпретаторы. Можно, конечно, изучить множество материалов, поднять много литературы, дневниковых записей и так далее. Но понять и прочувствовать до конца, как мыслил и что чувствовал композитор очень много лет назад, когда писал своё произведение, довольно сложно.
Поэтому, мне кажется, сейчас мы должны интерпретировать музыку, которая была создана задолго до нашего рождения, прочитывать её в реалиях современного мира, вносить в неё свои личные чувства и переживания.
Возвращаясь к вопросу непосредственно о конкурсах. Конечно, к ним нужно относиться очень спокойно и трезво. Ведь категория справедливости тоже неоднозначна. Для одних чья-то победа будет вполне справедливой и заслуженной, для других — нет. Вообще я считаю, что искусство, и не только музыкальное, очень индивидуально и очень субъективно.
— Что вам дало участие в конкурсах?
Д. А.: — В первую очередь, это, конечно, огромный опыт, приобретение уверенности в себе. Уверенности в том, что ты на правильном пути. Ведь в любом случае музыканты зависимы от оценки профессионалов.
Хочется не только самому верить в то, что ты движешься в верном направлении, но чувствовать поддержку и одобрение.
Благодаря конкурсам мы подружились с огромным количеством прекрасных музыкантов, профессоров. Сегодня у нас, можно сказать, много друзей-музыкантов по всей Европе. Это действительно очень ценные друзья, к которым всегда можно обратиться за советом. Так что в нашем случае конкурсы — большой позитив. Позитивная часть нашей жизни.
— Вы допускаете, что талантливый музыкант может быть конкурсно неуспешным?
Д. А.: — Да. Абсолютно точно. Есть очень много примеров этому. Не буду называть имён, но это действительно неоспоримо талантливые музыканты. Возможно, их исполнение слишком экстравагантно и поэтому не понято. А «неконкурсны» они потому, что конкурс, в любом случае, стандарт. Стандарт выносливости, технической подготовленности. Я бы даже сказала, стандарт эмоциональной подготовленности.
Любой конкурс всегда стресс. И далеко не все способны совладать со стрессом. Так что такая категория музыкантов, безусловно, существует. И никто не может сказать, что они неталантливы. Они талантливы, но их музыкальная судьба складывается немного по-другому, минуя конкурсы. Мы все прекрасно знаем, что Рихтер участвовал в одном единственном конкурсе, но это не помешало ему стать Рихтером.
— А как действовать музыкантам, у которых не складывается конкурсная история?
К. А.: — Есть другие форматы: концерты, фестивали, мастер-классы. Кстати говоря, мы с Дианой очень любим фестивали, стараемся участвовать в них как можно больше. Как и в различных мастер-классах, не только в России, но и в Европе.
Получить ценнейшие советы от профессоров очень важно. Но не только у профессоров можно поучиться. Выезжая за границу, ты получаешь уникальную возможность познакомиться с талантливыми музыкантами своего поколения, у которых тоже есть чему поучиться. Всё это очень вдохновляет и расширяет кругозор.
— То, что вы сёстры—помогает или мешает вам в творчестве и на сцене?
К. А.: — Нам это, конечно, помогает. Многие отмечают, что мы очень чувствуем друг друга. Это действительно так. Нам не нужно друг другу много объяснять, рассказывать, показывать. Даже во время занятий мы очень мало обсуждаем произведение. У нас это происходит на подсознательном уровне. Мы просто чувствуем друг друга.
Д. А.: — Как было сказано, мы играем не только вдвоём, но и в разных составах. Когда играешь с другими людьми, понимаешь, как много всего тебе приходится говорить и объяснять. С Кристиной мы редко обсуждаем произведение, чаще пробуем возможные варианты и просто играем. Почти без слов понимаем друг друга.
— А вам не кажется, что иногда расхождение во мнениях и «сопротивление» может быть очень полезно?
Д. А.: — Расхождение во мнениях у насслучается, конечно. Как в жизни мы разные, так и в творчестве наши мнения и взгляды не всегда совпадают.
К. А.: — И эмоционально мы разные. Говорят, в споре рождается истина. Возможно, это правда. Несмотря на то, что иногда мы ругаемся, у нас общее представление о «правильном». Ведь у нас схожее образование, схожие идеалы и ценности. Хоть мы и спорим, но в итоге всегда приходим к единому мнению. А самое главное — мы доверяем друг другу.
— Вы много ездите по миру. Существует ли, на ваш взгляд, отличие между русскими классическими музыкантами и зарубежными?
Д. А.: –Да, есть такой момент. Образование, которое даёт Московская консерватория (выпускницами которой мы обе являемся), оно глубже и шире образования, которое даётся в подобных европейских ВУЗах. Этот момент очень ощутим.
— А в чём он проявляется?
К. А.: — В Европе немного другая система образования. В европейских ВУЗах очень часто студенты сами выбирают предметы, которые им бы хотелось изучать. В России же, в частности, в Московской консерватории набор многих предметов просто обязателен.
Д. А.: — Но я могу сказать, что для полноценного становления личности музыканта очень важно соединять наше образование с европейским. Не зря ведь многие русские студенты уезжают учиться в Европу. И они там востребованы, потому что образование у нас прекрасное.
Мы много выступаем в Европе, посещаем там мастер-классы и уже на себе ощутили, что наше образование и та база, которая даётся в России, она очень сильная. Но полезно перенять какие-то моменты и Европейского образования: где-то чуть больше свободы, чуть больше эмоциональности и так далее.
— Чем русская публика отличается от зарубежной?
К. А.: — Публика везде очень разная. Возможно, в России она более душевная. Можно сказать, наши люди чувственнее и эмоциональнее воспринимают музыку.
За рубежом в зрительном зале очень часто есть большой процент музыкантов-любителей. Там очень распространено так называемое домашнее музицирование. Люди могут быть разных профессий, но при этом собираться, как в России в XIX веке, для исполнения камерной музыки.
Мне кажется, это очень хорошая традиция. По моим наблюдениям, в России публика более молодая. И это очень здорово, что наша молодёжь интересуется классической музыкой. А в Европе, как правило, публика постарше.
— А где публика более воспитанная? Где реже можно услышать хлопки между частями и звонок мобильного телефона?
Д. и К. А.: — За рубежом (смеются).
— Кстати говоря о звонках и хлопках. А как вы сами на них реагируете? Это очень злит?
Д. А.: — Бывают ведь разные ситуации. Человек просто забыл выключить телефон. Мы с Кристиной очень любим играть для публики. И, мне кажется, останавливать музыку из-за невнимательности одного человека не совсем справедливо по отношению ко всем остальным слушателям, которые отложили свои дела, чтобы прийти на концерт.
Не думаю, что это правильно. К подобным вещам мы относимся лояльно. Стараемся не замечать этого во время исполнения.
К. А.: — Иногда бывает, что мы настолько погружены в музыку, что просто этого не слышим.
— А аплодисменты между частями?
Д. А.: — Это сбивает. Порой музыка сама провоцирует зрителя на аплодисменты. В исключительных случаях они бывают даже уместны. А иногда провоцируют музыканты—например, слишком длинными паузами междучастями.
К. А.: Мы к этому абсолютно лояльно относимся. Конечно, как уже сказала Диана, это немного сбивает, потому что любое произведение, какими бы разными ни были части, должно восприниматься как единое целое. Но аплодисменты—это всегда приятно в любом случае.
— А чего вы не можете простить публике?
Д. А.: — Когда во время концерта звонит телефон — одна проблема, но когда на звонок отвечают — уже другая проблема.
К. А.: — Или часто бывает, что люди долго не могут найти свой телефон, и он так и продолжает звонить. Мне кажется, это неуважение не только к исполнителям, но и ко всем остальным слушателям. Всё же, звонок во время концерта это очень неправильно.
— Классической музыке нужна реклама, или она, как говорил Стендаль, «to the happy few»—доступна немногим счастливым, и поэтому рекламировать её не нужно?
К. А.: — Я придерживаюсь того мнения, что реклама нужна. Возможно, камерная музыка сложнее в восприятии, и не каждый человек, который интересуется классическим искусством, может любить и понимать камерную музыку.
Люди, всё же, чаще ходят на концерты популярной классики, которая на слуху; или на выступления звёзд классической музыкальной эстрады.
Я считаю, что реклама в нашем случае была бы не лишней. Очень хотелось бы популяризировать камерную музыку, заинтересовать, «заразить» ею людей. Нам важен и ценен любой слушатель.
Д. А.: — Я, как студентка продюсерского факультета ГИТИСа, могу с полной уверенностью сказать, что реклама просто необходима. Однозначно. Этот вопрос даже не обсуждается.
— Вы уже сумели понять, кто является вашей аудиторией, вашим слушателем?
Д. А.: — Наши слушатели — любители камерной музыки. Приятно осознавать, что на наших концертах мы всё чаще видим знакомые лица. Есть люди, которые следят за нашим творчеством. Это действительно очень приятно.
Мне кажется, наша аудитория на сегодняшний день частично зависит от места проведения концерта и от исполняемой программы. Публика бывает очень разной.
— По вашему мнению, человек, приходящий на концерт классической музыки, в том числе и камерного ансамбля, он непременно должен быть подготовлен, или слушатель может эмоционально воспринимать музыку, но тогда есть большой риск, что он просто не поймёт произведения.
Д. А.: — Не существует музыки, которую невозможно понять. Для примера могу привести ту же Сонату Бабаджаняна, которую мы исполняли на недавнем концерте. В России немногие знают это произведение, в Европе ещё меньше. Оно полностью проникнуто армянской культурой, которая для европейского слушателя остаётся загадкой.
Несмотря на это, с уверенностью могу сказать, что эта соната в нашем репертуаре — одна из самых успешных у европейской публики. Она была принята и понята почти всеми людьми разного возраста и разной подготовленности.
Многие музыканты, бывшие на нашем концерте, открывали для себя нового композитора. Есть много примеров других произведений, которые мы исполняем на своих концертах, открывая слушателям новых для них композиторов и новую музыку. Могу сказать, что каждый человек способен воспринимать музыку на том уровне, на котором он подготовлен.
— Как происходит выбора репертуара? Вы совместно обсуждаете этот вопрос, или у кого- то появляется идея и он её предлагает?
К. А.: — Конечно, мы обсуждаем выбор репертуара совместно. Мы исполняем то, во что влюблены. Сначала обе влюбляемся в музыку, а потом её исполняем.
Есть произведения, которые очень хочет исполнить кто-то из нас. В таком случае мы обычно откладываем пьесу на время, потому что, всё же, мы должны любить эту музыку обе.
Д. А.: — Мы ведь дуэт. А есть такие сонаты, которых — мы обе знаем — не хватает в нашем репертуаре, но мы ещё не созрели для их исполнения.
— Например?
Д. А.: — Соната Дебюсси. Соната Франка. Помню, ещё будучи студенткой консерватории, очень юной и очень эмоциональной, я долго просила у Александра Зиновьевича сыграть эту сонату. На что он ответил, что для Сонаты Франка нужно ещё подрасти.
Когда я подросла, сама поняла, что ещё рано. Нужно многое пережить, набраться жизненного опыта, чтобы достойно исполнить эту потрясающую музыку. Поэтому, мы ещё созреваем к её исполнению.
— Выбор вашего репертуара зависит от вкусов публики? Вы можете взять абсолютно неизвестное, но интересное вам произведение и исполнить его своём концерте? Можете позволить себе такой риск?
Д. А.: — Точно могу сказать, что можем. Часто на своих концертах мы исполняем современную музыку, которую, кстати, очень любим.
Например, по совету Филипа Зетцера (скрипача Эмерсон-квартета) мы добавили в свой репертуар прелюдии Леры Ауэрбах, очень известного в Европе, но, к сожалению, малоизвестного в России композитора.
Это был определённый риск, но мы решили попробовать. В итоге публика, отнюдь не только молодая, с восторгом приняла музыку. К слову, наш профессор также одобрил выбор Прелюдий.
Мы всегда с большим интересом берёмся разучивать произведения современных композиторов. Включая подобную музыку в программу концерта, мы с Кристиной волнуемся, но не боимся.
К. А.: — Вот мы говорили о подготовленном слушателе. Считается, что современная музыка, музыка XXI века (и я во многом согласна с этим мнением) иногда недоступна неподготовленному человеку. Чтобы глубже и лучше в неё вникнуть, одного прослушивания иногда недостаточно.
Но мы на своих концертах часто сталкиваемся с тем, что неподготовленный слушатель тоже хорошо принимает современную музыку. Естественно, при повторном прослушивании он находит в ней ещё больше прелести и лучше в неё вникает.
Но в целом, публика очень хорошо принимает современную музыку. Разная публика, не только молодёжь.
Д. А.: — Недавно я имела возможность поработать на конкурсе молодых композиторов в консерватории. Я исполняла сочинения молодых авторов, написанные для солирующего фортепиано. Какие-то произведения показались мне сумасшедшими и абсолютно «неиграбельными», но многие были очень интересными.
Было очень интересно встретиться с молодыми композиторами, обсудить их музыку, понять, что они имели ввиду и как они сами представляют звучание своего же произведения. Современная музыка это всегда интересно.
— Какие камерные ансамбли вас вдохновляют, являются для вас эталоном?
Д. А.: — Сложно говорить об эталонах в музыке. Конечно, есть коллективы, которые мы очень любим. К примеру, «Московское трио» нашего дорогого профессора Александра Зиновьевича Бондурянского, отметившее свой 50-летний юбилей.
Трио существует уже очень много лет, оно успешно. В его репертуаре огромное количество прекрасной музыки, исполненной на очень высоком уровне. Равняться на своего профессора, доверять ему всегда очень важно.
Конечно же, Квартет имени Бородина один из самых успешных отечественных ансамблей на протяжении более 70-ти лет. Приятно осознавать, что среди своих друзей мы можем назвать прекрасного альтиста квартета Игоря Найдина.
Если говорить об успешных зарубежных составах, это Эмерсон-квартет, с которым мы имеем честь дружить. Потрясающие музыканты, не нуждающиеся, на мой взгляд, в представлении.
Также очень близок мне по своей исполнительской манере и интерпретации пианист Роберт Кулек, успешно выступающий в различных камерных составах.
К. А: — Мы часто открываем для себя новые прекрасные камерные ансамбли, которых раньше не знали. Это могут быть молодые исполнители, и часто они бывают не менее ценными и не менее талантливыми, чем известные коллективы, на чьи концерты мы ходим и чьи записи слушаем.
— Что вас вдохновляет?
Д. А.: — Вдохновляет сама жизнь.
К. А.: — Нас вдохновляют путешествия, общение с талантливыми друзьями–музыкантами. Это очень развивает и вдохновляет.
— Какие планы на будущее у вашего дуэта?
Д. А.: — Главная наша цель и задача — двигаться вперёд и делать то, что нам действительно нравится. То, что мы и делаем.
К. А.: — Жить и любить музыку.
Беседовала Татьяна Плющай