Эта статья выйдет в газете «Московский комсомолец» в сокращенном виде – без фамилий обвиняемых, в защиту которых написан материал, без подробностей дела Александра Березкина.
Мы публикуем статью полностью с разрешения ее автора.
В Общественной палате Российской Федерации прошел Круглый стол, организованный комиссией по вопросам культуры и сохранению духовного наследия. Глава комиссии Ирина Великанова и ее заместитель, ректор ГИТИСа Григорий Заславский собрали команду настоящих профессионалов, которым было что сказать по теме дискуссии.
Речь шла о судьбе детского дополнительного образования в области искусства, которая будоражит общественность уже не один год.
Автор этой статьи одним из первых поднял эту животрепещущую проблему еще в 2018 году, опубликовав в МК статью “Над детскими музыкальными школами нависла угроза: “Утратили смыслы”. Однако на этот раз предметом обсуждения стала еще одна тема, от которой буквально мороз идет по коже: ложная педофилия и трагическая судьба преподавателей, ставших жертвами оговора.
Над детскими музыкальными школами нависла угроза: “Утратили смыслы”
Председатель комитета Госдумы Федерального собрания по культуре Елена Ямпольская, ректор Академии имени Гнесиных Александр Рыжинский, директор музыкального училища при Московской консерватории Владимир Демидов, заслуженная артистка России, выдающаяся пианистка Екатерина Мечетина, доцент Московской консерватории, пианист Михаил Лидский, директора Детских школ искусств, представители региональных министерств, адвокаты – все участники Круглого стола были вооружены фактами, аргументами, конкретным предложениями и не только абсолютным пониманием проблематики, но и программой действий.
Смысл – прост: наша система художественного и музыкального образования, которая является уникальным достоянием российской культуры, копируется в других странах, в частности, в Китае, ставшем в последнее время кузницей музыкальных кадров для всего мира, не нуждается ни в каких экспериментах и модификациях. Она должна быть сохранена в неприкосновенности.
Екатерина Мечетина: “Основная деятельность ДШИ – образование, а не досуг по интересам”
Вопрос этот в ближайшее время будет поднят на Госсовете РФ, а Дума уже готовит закон об особом статусе детских школ искусств, в которых ключевая роль, конечно же, принадлежит учителям.
Вот тут-то бы всем порадоваться радужным перспективам и разойтись. Но… доклад Михаила Лидского, который подготовил материалы по уголовным делам тех самых учителей, которых без всяких доказательств упекли в тюрьму на огромные сроки, вызвал шок у всех.
Восемь уголовных дел, восемь жестоких приговоров, восемь сломанных жизней – и ни одного доказательства, ни одного свидетельства, ни одной грамотной экспертизы! Таков обескураживающий итог доклада Лидского, который исследовал материалы уголовных дел не только преподавателей музыки и актерского мастерства, но и их товарищей по несчастью из других сфер деятельности, в частности, врачей.
Специфика обучения музыке, театральному искусству, балету такова, что учитель находится в теснейшем контакте с учеником. Физическом контакте.
Вы не сможете научить ребенка держать скрипку, не прикасаясь к нему. Причем самым тесным образом. Вы не добьетесь правильной постановки руки на фортепиано, не освобождая от зажатости мышцы спины ученика, потому что объяснить, что корпус должен быть свободным, на словах невозможно. Ну, а как педагог по вокалу показывает своему воспитаннику опору, обучая его правильному дыханию, это уже и вовсе опасно для жизни: трактовать действия учителя как домогательства – элементарно.
Впрочем, бывает так, что учителю и не приходится дотрагиваться до ученика – это может быть просто придумано ребенком. Зачем? По разным причинам: кому-то надоело долбить гаммы, кто-то обиделся на строгое замечание, кто-то не прошел отбор на участие в отчетном концерте, а кто-то просто-напросто насмотрелся по телевизору программ про сексуальное насилие.
И вот 10-летняя девочка, «продвинутая» в вопросах харрасмента, радостно кричит: me too!!!
Участники Круглого стола слушали сообщения Нелли Шишовой и Валерия Ангелова – адвокатов осужденного на 9 лет строгого режима педагога по фортепиано Константина Чавдарова и содержащегося в СИЗО руководителя театральной студии Александра Березкина (приговор ему еще не вынесен) с нескрываемым ужасом. Потому что показания потерпевших – а обвинения строятся только и исключительно на жалобах двух 10-летних девочек – поражают своей откровенной несуразицей и полным абсурдом.
Медицинская экспертиза установила, что никаких сексуальных действий с девочкой, выдвинувшей обвинение против Березкина, не совершалось. Она невинна, как агнец Божий. Если не считать того, что она упекла человека в тюрьму. Адвокат Валерий Ангелов комментирует это так:
«К сожалению, практика такова, что заявление несовершеннолетней является основным критерием причастности. Формально девочка могла бы показать на любого из нас, и все мы оказались бы причастными».
Девочка, обвинившая Чавдарова, впоследствии отказалась от своих показаний. Ее родители обратились в суд с просьбой освободить учителя, но этого не произошло. Чавдаров продолжает отбывать немыслимый срок в колонии строгого режима.
В вопросах, поднятых Михаилом Лидским, множество юридических аспектов, выходящих далеко за пределы собственно культурной тематики. Вся наша судебная система заточена на обвинительные приговоры по данным статьям. У обвиненных в педофилии сегодня, практически, нет шансов быть оправданными.
Не так давно был утрачен последний шанс, который восемь лет назад позволил преподавателю ЦМШ Анатолию Рябову избежать срока – он был оправдан коллегией присяжных, которая, увы, применительно к данной статье была отменена в 2012 году.
Страх быть обвиненным в педофилии… После дела Рябова на это жаловались многие, несмотря на оправдательный приговор. А чего же ждать сейчас? И что делать в этой ситуации? Установить тотальное видеонаблюдение за преподавателями на всех индивидуальных занятиях? Говорят, такая система применяется в Великобритании. Но как это повлияет на психологию обоих подконтрольных субъектов – и преподавателя, и ребенка?
Опыт карантинной «удаленки» очень внятно продемонстрировал: многие дети плохо себя чувствуют под камерой. Пугаются, зажимаются, теряют естественность. Да и не всякому педагогу такая ситуация покажется комфортной. Впрочем, уж лучше под камерой, чем в камере.
Екатерина Кретова