В рамках фестиваля «Опера Априори», при поддержке Института Адама Мицкевича состоялась российская премьера оперы Леонардо Винчи «Сигизмунд, король Польши».
Леонардо Винчи — одна из самых ярких и загадочных фигур в истории итальянской оперы. Легенд о его жизни известно едва ли не больше, чем реальных фактов.
Рассказывают, например, что однажды в Риме Леонардо вознамерился сорвать прогон оперы Николы Порпоры, своего главного соперника. Денег на клакеров не хватало и решено было прибегнуть к средствам эконом-класса: друг композитора, знаменитый кастрат Гаэтано Беренштадт распылил по залу нюхательный табак и спровоцировал массовое чихание зрителей.
В результате опера Порпоры была принята сдержанно, а «Артаксеркс» Винчи на её фоне превратился в триумф.
Другая область легенд связана с бурной личной жизнью Леонардо: он не мог удержать в себе любовь ко всем женщинам на свете и на память об испытанном с ними блаженстве получал шрамы от «возмездия» их заступников.
Говорят, одна знатная римская семья, желая отомстить композитору за «испорченную» девушку из своего рода, отправила к нему в Неаполь отравителя, успешно справившегося с «деликатной» миссией.
Никто, увы, не сможет подтвердить подлинность подобных рассказов, а я могу лишь сказать, что такие случаи — будь то отравление соблазнителя или закулисные интриги — нередки в истории, поэтому у меня они вызывают скорее доверие, чем скепсис.
Несомненно лишь то, что Леонардо Винчи обладал по крайней мере двумя невероятными талантами: проигрывать деньги и сочинять выразительные мелодии.
Опера «Сигизмунд, король Польши» (Gismondo, Rè di Polonia) была написана при «невыясненных обстоятельствах». Принято считать, и, скорее всего, так оно и есть, что заказала её композитору Мария Клементина Собеская, внучка короля Польши Яна III Собеского и супруга Якова III, претендента на английскую корону, находящегося в Италии в изгнании.
Яков III, он же Яков VIII, а проще говоря — Джеймс Фрэнсис Эдуард Стюарт, также был покровителем римского Teatro delle Dame, где в 1727 году прошла премьера оперы.
Новое либретто никому заказывать не стали. За основу был взят готовый текст Франческо Бриани под названием «Великодушный победитель» (Il Vincitor generoso), уже послуживший для оперы Антонио Лотти, написанной и поставленной в Венеции в 1708 году в честь датского короля Фредерика IV. Неизвестный «редактор» (вероятно, сам Винчи) внёс некоторые изменения в детали сюжета и местами адаптировал стиль под новые эстетические требования времени.
Для эпохи барокко сочинение большого количества опер на один и тот же текст — норма. Своеобразное отношение к историческому и литературному материалу первоисточника, которое даже «вольным» можно назвать лишь с готовой «лопнуть» натяжкой, тоже было привычным.
В театр ходили не для того, чтобы учить историю, сверять сценическое изложение мифов с литературными памятниками Античности или оплакивать «авторские права» Торквато Тассо и Лудовико Ариосто. Опера дарила наслаждение прежде всего с помощью музыки, голосов певцов и их вокальной техники, а всё остальное так или иначе «обслуживало» фиоритуры кастратов и примадонн.
Так получилось и с Польшей в опере Бриани-Винчи. Отправной точкой для сюжета служит реальный исторический факт: подписание Люблинской унии между Королевством Польским и Великим Княжеством Литовским, в результате чего на карте Европы появилось государство Речь Посполитая. Польскую сторону представлял король Сигизмунд II Август, ставший «базовым» прототипом главного героя оперы.
Произошло заключение унии в июне-июле 1569 года и российская премьера весьма кстати оказалась «приуроченной» к 450-летию этого исторического события. Но все персонажи, кроме самого Сигизмунда — вымышлены, а приключившиеся с ними события — типичны для opera seria: любовь и ревность, ненависть и благородство, месть и прощение, недоразумения и благополучные их разрешения, иными словами — всё то, что любят обычные люди, пришедшие в театр, чтобы повидать своих друзей и в паузах между беседами «убить время» необременительной любовной историей.
Музыка тоже не содержит в себе ничего сверхъестественного для своего времени. Как и положено, действие двигается в речитативах, а эмоциональную реакцию на происходящее выражают «моноаффектные» арии. Впрочем, нужно отметить, что в некоторых местах Винчи, учитывая «польскую» природу сюжета, всё же обращался к стандартному ритму барочного полонеза.
Опера писалась для Рима в один из тех периодов, когда выступления женщин на сценах Вечного города были запрещены, поэтому все женские роли исполняли кастраты. На премьере 1727 года лишь одна роль досталась тенору.
В современной версии предпочтение отдано контратенорам, то есть голосам, которые в эпоху барокко не могли похвастаться значительностью, а ныне традиционно «воскрешают» самый блестящий репертуар кастратов.
Все четыре исполнителя-контратенора, собранные для исполнения «Сигизмунда», обладают абсолютно разными голосами, как по высоте, так и по окраске.
Главную партию исполнил Макс Эмануэль Ценчич, один из, на мой взгляд, лучших контратеноров нашего времени. У его голоса красивый, «бархатный» тембр, очень «благородный», «мягкий» звук и замечательная техника, радующая слух идеальными длинными пассажами и головокружительными арпеджио, объединёнными в потрясающее legato.
«В память» о практике «чемоданных арий» (aria di baule), в «Сигизмунда» проникла In questa mia tempesta из оперы «Гераклея» того же Винчи, но сам Ценчич, если бы ему пришлось выбирать сольный номер и «возить его с собой», обратился бы к репертуару кастрата Доменико Аннибали, потому что музыка, написанная для этого певца (например, в опере Генделя «Арминий») наиболее хорошо «ложится» на голос Ценчича (по его собственным словам).
Партия Оттона, сына Сигизмунда, досталась Юрию Миненко. Техника этого певца тоже великолепна, особенно когда дело касается различных украшений, будь то трель или «ribattimento», в исполнении которого он вполне может соперничать с Чечилией Бартоли. По сравнению с голосом Ценчича, тембр Миненко «светлее», а тесситура ощутимо выше.
Ещё два контратенора — Джейк Ардитти и Василий Хорошев с партиями Эрнеста и Германа соответственно. У первого очень пронзительные высокие ноты, у второго довольно густой низкий регистр. Тембр голоса Ардитти по-молодецки «звонкий», а Хорошев звучит довольно «зрело» и наиболее «мрачно» из всех контратеноров.
Самой яркой певицей вечера я бы без колебаний назвал Софи Юнкер (Кунигунда): у неё очень «сочный», почти романтический голос и в репертуаре XIX века она, уверен, была бы так же хороша, как и в области «старинной» музыки, если бы голос был чуть мощнее. Александра Кубас-Крук (Пшемислав) и Диляра Идрисова (Юдитта) тоже ярко показали все свои достоинства: одна — «безотказную» технику, другая — особый, «меланхолический» тембр.
Великолепно звучал Исторический оркестр (Orkiestra Historyczna). Собственно, руководитель этого коллектива, скрипачка Мартина Пастушка — и есть «виновница» возвращения «Сигизмунда» из небытия.
Это уже третья опера, заново открытая Мартиной и её коллегами, талантливым клавесинистом Марчином Щвёнткевичем и другими музыкантами оркестра.
Оркестр отлично использует красочную палитру «исторически информированных» звуков, где «треск» натуральных труб и валторн, «шелест» блокфлейт и «нежность» жильных струн создают чудесную музыкальную картину, которую хочется назвать по-юношески «чистой», не опороченной кровавой чувственностью романтизма, в чём-то даже «наивной», но в самом хорошем смысле этого слова.
Опера «Сигизмунд, король Польши» Леонардо Винчи — большое событие в культурной панораме Москвы не только по причине того, что раньше она здесь не звучала. На самом деле любую оперу, навсегда попавшую после пары исполнений в каком-нибудь итальянском городе в архив, можно смело везти в Россию и в любую другую страну с пометкой «впервые».
Важным событием это можно назвать прежде всего потому, что здесь соединились исключительные творческие силы, способные превращать в «волшебство» любую музыку.
Когда в концерте буквально «всё хорошо» и можно просто наслаждаться прекрасной музыкой в отличном исполнении — редкость, и «Сигизмунд» стал для меня именно таким исключительным случаем.
Сергей Евдокимов