К 100-летию изобретения Льва Сергеевича Термена.
– Уважаемая Лидия! В музыкантской среде мелькнула информация о юбилейном для терменвокса 2019-м годе. Но Википедия выдаёт дату создания 1920 год. Почему так?
– Идея создания инструмента была сформирована Л. С. Терменом уже в 1919-м году. Но любое изобретение – процесс, растянутый по времени. Поэтому вернее всего считать 1919-20 гг.
То есть, отмечать столетие можно смело начинать уже сейчас.
– И столь же разноречивы сведения о Вашем, Лидия, родстве со Львом Терменом.
– Мой дедушка был двоюродным братом Льва Сергеевича, то есть я, что называется, троюродная внучка Термена.
Лучше в наше сложное родство не углубляться, чтобы не наделать ошибок.
– Готовясь к нашей беседе перечитала публикации о Льве Термене в Сети. Ещё раз поразилась разносторонней одарённости этого музыканта-инженера и физика-разведчика в одном лице, его почти вековой жизни, полной взлётов и падений, захватывающих приключений в Старом и Новом свете. Но о последних годах (напомним, Л. С. Термен прожил 97 лет и скончался в 1993-м!) написано много неясного.
Не станем тратить время на пресловутый «жилищный вопрос», омрачивший старость великого человека. Но вот насчёт возрастной «чудаковатости» Термена в стенах Лаборатории акустики Московской консерватории, где я начинала работать в середине 1980-х, старожилы говорили ещё тогда. А теперь прочитала, что аж в 1991-м Лев Сергеевич полетел в США и с огромным успехом выступал там, читал лекции.
– Я не видела Льва Сергеевича в последние два года, так что могу сказать, каким он был до своих 95 лет. В принципе, какие-то моменты забывчивости, путания дат случались, как у всех пожилых людей. Но то, что Термен до конца был в здравом уме – совершенно точно. С ним постоянно кто-то виделся, журналисты брали интервью. Общался уже в 90-е годы Андрей Смирнов из Студии электронной музыки при Московской консерватории.
Анатолий Киселёв, Вице-президент Российской Ассоциации электроакустической музыки разговаривал с Терменом буквально за три недели до смерти. Тот ещё сам паял (!!), просил принести в следующий раз олово для пайки.
– Ого, в 97 лет всем бы так!
– Напомню, что в 95 лет в Америке Лев Сергеевич читал лекции на свободном английском и держался, что называется, «живчиком». Недаром он смолоду любил шутить, что фамилия «Термен» наоборот читается как «не мрёт».
Меня поразила его фотография в январе 1993, при последнем выезде в Гаагу. Вот тогда стало заметно, как резко Термен постарел.
– Давайте вернёмся к началу Вашего знакомства со Львом Сергеевичем и его инструментом. Это случилось ещё в детстве, в девять лет, верно?
– Да. И мало того, что я была ребёнком, но тогда, в середине 1970-х, электронных звуков вокруг в быту и, тем более, в музыке практически не встречалось. Ну, разве что позывные «Маяка» или иногда по радио Ансамбль Электромузыкальных инструментов п/у Вячеслава Мещерина. Само понятие «электронная музыка» ещё не было в ходу. Поэтому для меня терменвокс стал «дверцей» в совсем новый неизведанный мир звуков, исходящих из динамика.
Состоялось знакомство с электрической натурой, с тем, что надо уметь пользоваться шнурами, включать их в розетку. У меня было ощущение, впитанное от родителей, что Термен –это пионер своего дела. Что терменвокс стоит того, чтобы раскрыть его звучание для других людей.
Лев Сергеевич совсем на походил на почтенного старца 80 с лишним лет. Энергичный, бодрый, здоровый, быстрый в реакциях. У него была внутренняя молодость, юношеский свет в глазах, обаятельная улыбка. Но его год рождения у многих окружающих вызывал обывательский скепсис по отношению к пожилому человеку. Доставать какие-то материалы, радиодетали к своим непрекращающимся изобретением для пенсионера Термена, уже не служившего в КГБ, становилось всё труднее. Советское чиновничье непонимание, сквозь которое постоянно пробивался Термен, его сильно удручало.
Отношение ребёнка к человеку или явлению формируется во многом родителями. Мои родители относились к Льву Сергеевичу с огромным уважением, всячески его поддерживали и помогали. Моя мама многим рассказывала о терменвоксе, привлекала внимание журналистов. Ореол знакомства с новыми звуками и возможностями для меня, как для композитора, развивался параллельно с отношением к Термену как к человеку и изобретателю. Но восприятия терменвокса как некоего «чуда» не было изначально. Скорее люди с жизненным опытом способны оценить абсолютно новое.
Для ребёнка всё впервые, всё ново. Я росла, начала сочинять музыку и одновременно развивалось моё увлечение терменвоксом. Его чуткий, гибкий звук, одновременно электронный и живой, его безграничные возможности глиссандо, огромный звуковысотный диапазон, вот что мне хотелось применить в своих композициях и чем мне хотелось поделиться со слушателями.
– Но Вы, наверное, для начала обучались на фортепиано?
– Да, с пяти лет. И очень рано стала сочинять сама.
– Термен занимался с Вами непосредственно музыкой или достаточно серьёзно знакомил с техническим оснащением инструмента?
– Я совершенно не технарь. Затрудняюсь и сейчас грамотно объяснять принцип работы терменвокса, потому что далека от физики.
Конечно, общаясь с электронными музыкальными инструментами, надо, как минимум, научиться включать шнуры. Особенно сложно было со старым терменвоксом, который мог и дёрнуть током при небрежности. Всё это было весьма громоздким и небезопасным в эксплуатации.
Термен занимался со мной инструментом, как музыкант. Лев Сергеевич был талантлив многогранно, он закончил Санкт-Петербургскую консерваторию по классу виолончели в 1916-м и сам на терменвоксе играл замечательно. Его репертуаром была вокальная и виолончельная классика – Рахманинов, Рубинштейн. Многие мелодии в детстве я узнала именно на уроках с Терменом: от «Лебедя» Сен-Санса и русских песен до 6й симфонии Чайковского.
Методом его преподавания были собственный пример, доброжелательность и чувство юмора. И, конечно, безграничное терпение. Обучение игре на терменвоксе требует особой выдержки от всех: учителя, ученика, слушателей. Чтобы играть чисто, нужна координация движений. А у ребёнка нужная чёткость развивается медленней, чем у взрослого.
– Хоть иногда он ругал Вас, повышал голос?
– Нет. Термен не только на меня никогда не ругался, он вообще никогда, ни о ком плохо не говорил! Все люди вокруг для него были хорошие. Если какая-то ситуация вызывала досаду, он мог сказать: «ну, почему-то они чего-то не хотят». Супер-деликатный был человек. Это первое, на что обращали внимание при знакомстве с ним.
– Прочитала, что уроки с Терменом продолжались у Вас вплоть до поступления в Московскую консерваторию.
– Примерно так. Трудно точно вспомнить, когда мы занимались, а когда просто общались. До моих 15 лет была традиция, что Лев Сергеевич приезжал к нам всегда по пятницам. Как правило, это были уроки, но мы и просто ждали его в гости вечерами по пятницам. Если его не было – значит что-то случилось, заболел или неотложные дела.
А потом он стал жить в коммунальной квартире, и уже я приезжала к нему. Немного помогала по хозяйству, убиралась, просто общались. И занимались тоже.
– Рассказывал ли Вам Термен про свои легендарные знакомства? Как с Лениным встречался, думаю, слишком пафосно, но приходившие к нему в студию в Нью-Йорке Джордж Гершвин, Морис Равель, Яша Хейфец, Иегуди Менухин, Чарли Чаплин, Альберт Эйнштейн – аж дух захватывает от перечня имён!
– Вообще он не умалчивал, но в бытовых разговорах официальных тем избегал. Я про все его изобретения и знакомства с великими узнавала на лекциях.
На сцене с аудиторией или в интервью Термен делился замечательными фактами биографии всегда охотно и подробно. При личном общении Лев Сергеевич чаще был слушателем. Или рассказывал о фактах, интересовавших и волновавших его в ту минуту.
К сожалению, многое из его рассказов о, например, военных разработках системы защиты от оружия массового поражения, я не понимала. Потом, по молодости, и я не особо знала, что можно спросить из прошлого Льва Сергеевича. К тому же времена ещё были советские, не обо всём можно было говорить вслух.
– Пора от Термена человека перейти к его главному детищу. Насколько современный терменвокс, в частности тот, на котором Вы концертируете, отличается от созданного 100-лет назад?
-Это терменвокс на современных деталях, а не на лампах. Он компактный, лёгкий, надёжный в эксплуатации. Но основные параметры все те же.
Терменвокс постоянно совершенствуется и развивается. Хотя, к сожалению, ещё нельзя назвать идеальную модель, так сказать, «Страдивари» среди терменвоксов ещё пока не существует.
– И уже налажено серийное производство этих инструментов?
– Сейчас в разных странах есть несколько разных небольших производств. Довольно много «игрушечных» терменвоксов – маленьких, почти карманных. Ну, это чтоб «фокус-покус» гостям показать или детям побаловаться. Аналог кукольного пианино.
Нормальные терменвоксы тоже поставлены на конвейер. Самый популярный производитель – фирма Moog Music, известная также своими синтезаторами. Есть и другие фирмы.
У разных брендов звук терменвокса немножко отличается. У моего инструмента тембр округлый, ближе к человеческому голосу. А есть инструменты, звук которых напоминает виолончель.
Выбор терменвокса – вопрос личного предпочтения. Профессионалы ценят инструмент надёжный, чувствительный, с большим диапазоном. Таких экземпляров мало, их приходится искать.
– Наверное, и заказывать приходится?
– Чаще изготавливают небольшую серию. Профессиональные инструменты сейчас можно найти только second hand. Я сейчас играю на терменвоксе tVox tour, сделанном моим мужем, инженером-акустиком Георгием Павловым по заказу японской фирмы. Их было примерно 130 экземпляров двадцать лет назад.
У Moog Music в то же время была выпущена ограниченная серия профессиональных терменвоксов в другом дизайне, Etherwave pro. Эти инструменты мне тоже очень нравятся, но пока не могу себе позволить – слишком дорогие.
– А с какого ценового уровня начинается стоимость терменвокса?
– Для тех, кто заинтересован научиться играть, вполне подходит Etherwave standart от Moog Music, около 400$. Вполне сравнимо со школьной скрипкой и, тем более, фортепиано.
– Лидия, согласитесь, последние лет 10-15 идёт скорее не всплеск, но ровное crescendo популярности терменвокса?
– Это точно. Могу сформулировать несколько причин. Главное – наконец пришло время терменвокса. Инструмент, управляемый свободным движением рук в пространстве сейчас для нас вполне обычен и понятен. Мы подходим к дверям универмага – и они сами раскрываются, можно взмахнуть или хлопнуть возле какого-то прибора – и он включится, изменит громкость и т.д., благодаря сенсорным датчикам.
Сто лет назад, в момент изобретения терменвокса, природа его звучания была совершенно непонятна. Весь остальной мир работал на принципах механики, требовал применить физическое усилие через рычаг, педаль и т. д. Даже первая опытная электроника тогда срабатывала при помощи тяжёлых тумблеров. Постепенно механика становилась всё мельче и появилось кнопочное управление.
Кнопки – совсем другое понимание электроники. Это цифры, даты, сходные, условно, с клавишами фортепиано. Нажимаешь клавишу – звучит точная нота, нажимаешь кнопку – получаешь точную информацию.
Математически–мозаичное понимание выражения информации при помощи кнопок, расцвет которого пришёлся на 1960-70 годы. В ту эстетику терменвокс с его глиссандо, мягкой сменой красок тоже никак не вписывался.
Время терменвокса наступило, когда на рубеже 90-х появилось направление лайф-электроник. Например, музыканты брали традиционные флейту или скрипку и подключали их через звукосниматели к компьютерным программам. Живое скрипичное исполнение, с индивидуальной интонацией, дыханием исполнителя управляло синтезированными звуками, приносило свежесть в электронное звучание. И вот тогда пошла волна интереса к терменвоксу.
К счастью, Лев Сергеевич ещё был жив. И он продолжал рассказывать о терменвоксе, играть на нём, читать лекции и давать интервью. И ещё это совпало с периодом Перестройки в нашей стране. Электронная музыка стала полностью разрешённой, образовалась Российская Ассоциация электронной музыки. Они успели вывезти Льва Сергеевича в США и на европейские фестивали, что, конечно же, подогрело интерес к терменвоксу.
В пору, когда говорить о Сталинских репрессиях стало не только безопасно, но даже модно, сыграл роль и журналистский азарт к личности Термена, как свидетеля бурной эпохи.
Вот на такой волне терменвокс словно родился заново, об инструменте и его создателе стали много писать и говорить, а технические возможности, «сенсорность» совпали с духом времени.
Кроме интереса, важна и доступность инструмента. Это как раз сделал Роберт Муг. Первые терменвоксы он создавал ещё в 1950-е. Но только в середине 1990-х инструмент снова попал в серийное производство.
Бывает так. Композиторы ищут какую-то определённую интонацию. Находят, чему она соответствует, и в воображении возникает терменвокс. Непонятно только, как на нём играть. Роберт Муг сделал очень умный ход: к каждому экземпляру терменвокса он прилагал видео, где записал в качестве инструкции мои уроки. Таким образом человек понимал, с каких звуков начинать, как нужно двигать руками и т. д.
– Где-то в Сети прочитала, терменвокс-педагогика сложна ещё и тем, что подойти показать, взять за руки, учитель не может, сразу от движения второй пары рук идут лишние звуки, наводки и завывания. Корректрировать можно только голосом издалека, напрягаясь и подчас крича, если пьеса на форте.
– Действительно так. Но большой роли это не играет. На терменвоксе физическая и механическая память на втором-третьем месте. В первую очередь развиваем координацию: слух плюс движение.
Мы на терменвоксе играем то, что создает наше музыкальное воображение. Самое главное требование – внутренний музыкальный слух. Поэтому я говорила, что для ребёнка путь к терменвоксу длиннее. Слишком мало своего музыкального багажа.
– То есть, Вы берёте только взрослых учеников?
– Я занимаюсь и с детьми. Но с ними путь освоения терменвокса намного дольше.
– Владение хотя бы основами фортепиано, скрипки, гитары, трубы и т. д. помогает?
– Безусловно. Если владеете хотя бы одним инструментом, другой освоить проще. Но вообще каждый случай индивидуален. Есть сейчас профессиональные терменвоксисты, начавшие заниматься и в 30, и даже в 40 лет.
Как только ты подходишь к терменвоксу – начинает тренироваться координация и коррекция движений. Мы должны точно услышать звук внутренним слухом. Если представлять высоту звука лишь примерно – мы не сможем играть на терменвоксе.
Зная точно мелодию, которую мы хотим сыграть, мы начинаем «угадывать» где эти звуки находятся в пространстве. С опытом процесс угадывания становится всё быстрее и ловчее. А в процессе подачи звука нужно его успевать откорректировать быстрым движением рук.
– Память в руках, как на акустических инструментах, приходит со временем?
– Память в руках относительная, и проявляет себя по-разному в разных моделях терменвоксов. Некоторые инструменты более предсказуемы, иные менее. Но, по большому счёту, никогда нельзя сказать абсолютно точно, что такое-то движение создаст необходимый звук.
– Насколько критично для Вас сыграть на другом, чужом терменвоксе?
– Для меня это практически не является проблемой. Я часто бываю в ситуациях, когда играю на чужих терменвоксах, например, обучая студентов, использую их терменвоксы. Потому что я привыкла интуитивно находить звуки в пространстве, для меня интервалы не связаны с точно заученными движениями рук.
У меня бывали ситуации, когда срочно приходилось переходить на другой инструмент. Например, я играла на музыкальном фестивале “Metropolitan” в Нью-Йорке в 2000-м году с камерным оркестром. Двухчасовой сольный концерт. На репетиции обнаружилось, что мой терменвокс в этом зале даёт сильные наводки. Организаторы в качестве замены срочно привезли инструмент фирмы Муга, который по конструкции довольно сильно отличается от моего. Звуки и интервалы – все было на других «расстояниях».
У меня было всего 10-15 минут перед концертом, чтобы чуть-чуть «пощупать» и настроиться. И концерт прошёл успешно.
– Лидия, не называя имён, чтоб никого не забыть или не обидеть, сколько по Вашему мнению сейчас в мире солистов-терменвоксистов условно «первой гильдии»?
– Сейчас нас, терменвоксистов, уже относительно много. Если говорить о профессионалах, то их уже десятки. По-настоящему ярких Артистов на терменвоксе, может, человек 10.
– Среди Ваших учеников, наверняка, много совсем молодых людей, так называемых «милленалов», детей 21 века. Когда они начинают знакомство с терменвоксом, фигура его создателя, Л. С. Термена, по-прежнему вызывает интерес своей незаурядностью и масштабом личности? Или отношение к инструменту уже более практичное, как к гаджету, вне исторического контекста?
– Стало в разы больше людей, занимающихся терменвоксом, и, понятно, что интересы у них самые разнообразные. И если для моего поколения всё услышанное на лекциях Льва Сергеевича или прочитанное в первых появившихся статьях напоминало голливудский авантюрный фильм, то теперь поток информации стал настолько плотным, что удивить кого-то почти столетней жизнью советско-американского изобретателя сложно.
Информацию о биографии Термена сейчас получить – два клика компьютерной мышью. Но то, что легко найдено, уже и не кажется таким колоритным. Хотя здесь есть и позитивный момент.
В перестроечные годы, когда Термен впервые публично рассказывал о своём прошлом, у слушателей порой примешивался скепсис: а правда ли всё это? Ну так естественно старцу за 90 лет путать, преувеличивать и сочинять. И вокруг биографии Термена наряду с фактами клубились различные легенды.
Но постепенно открывались различные наши и иностранные архивы, было написано несколько научных работ, даже диссертаций о Термене, и практически все его «приключения» оказались документально проверенными.
За последнее десятилетие наблюдается эволюция подхода к терменвоксу, к пониманию управления инструментом. Современные технологии, начиная с джойстиков или ковриков компьютерной мыши, листания страниц на ай-фонах и планшетах, как бы подготавливают к пониманию терменвокса. Вот как в «Контактах» на смартфоне мы примерно знаем где искать номер, и останавливаемся, где нужно. Так и на терменвоксе: примерно знаем, где искать звук, и останавливаемся там, где нужно.
Получается, сегодняшние начинающие более подготовлены к тому, как интуитивно находить информацию, то есть звук, в пространстве.
– Завершающий вопрос. Терменвокс бодро и уверенно уступает во второе столетие своего существования. То есть, его история уже сравнима с некоторыми инструментами симфонического оркестра. Ваш прогноз: что дальше? Останется ли «голос Термена» редким гостем в концертных программах или экзотической краской в саундтреках кинофильмов?
– Терменвокс уже сейчас нельзя назвать элитным или редким. Есть множество инструментов, встречающихся в академической музыке гораздо реже. Терменвоксов создано и звучит по миру несколько тысяч! Значит, эту волну уже не остановить.
Основных тенденций развития наблюдается две. Первая – развитие техники игры на классическом терменвоксе за счёт роста количества исполнителей, причем в первую очередь, исполнителей, уделяющих серьёзное внимание овладению инструментом, расширением его репертуара.
Десятилетиями считалось, что терменвокс хорош только для медленных мелодичных пьес, для завывающего глиссандо, а сегодня играют и стаккато, и виртуозный джаз.
Самым замечательным в терменвоксе мне кажется его гибкость и принадлежность всем жанрам искусства, от вдумчивой классики до экспериментальной современной музыки. И это будет совершенствоваться и дальше. Терменвокс утвердился и будет развиваться как музыкальный инструмент, а не «фокус-покус».
Второе направление – развитие технологического принципа: управление электроникой при помощи движения в пространстве. Сенсорика – это развитие антенны в самых разных направлениях. Это могут быть и звуки синтезатора, и светоживопись, и различные инсталляции, реагирующие на движение. В основе всего этого – тоже изобретение Льва Сергеевича Термена.
Смысл в том, чтобы управлять всеми этими приборами чутко, как на терменвоксе. Недаром его звук напоминает человеческий голос, самый совершенный природный инструмент. Если ты владеешь этим инструментом, можешь гибко управлять разными оттенками.
В случае использования «антенн» как интерфейса компьютерных программ, тоже важно научиться чутко управлять приборами. И здесь есть над чем работать.
Беседовала Татьяна Елагина