17 декабря 1922 родился великий советский трубач Вениамин Марголин.
Вениамин Савельевич Марголин – трубач, педагог, в 1947–1974 – солист Заслуженного коллектива России академического симфонического оркестра Ленинградской филармонии.
Вениамин Марголин музыкой занимался во Дворце пионеров, сначала учился играть на фортепиано, а с 11 лет – на трубе. Его учителем был солист оркестра Театра оперы и балета имени Кирова (Мариинского) Иван Михайлович Мещанчук-Чабан, который руководил духовым оркестром Дворца. Здесь юный трубач получил свой первый опыт оркестровой игры, сразу же выделившись среди сверстников.
В 1944 году Марголина, не имевшего специального образования, принимают в оркестр Кировского театра, а в 1947 году он поступает в Ленинградскую консерваторию в класс Александра Николаевича Шмидта. Шмидт – первая труба филармонического Заслуженного коллектива – представляет первокурсника Мравинскому, и он берет Марголина в оркестр. Консерваторию трубач окончит в 1953-м, позже будет здесь преподавать, а в ЗКР прослужит до 1974 года.
Игру Марголина в оркестре отмечали и ленинградские дирижеры, и приезжавшие гастролеры. Его соло – в симфониях Шостаковича и Малера, в Альпийской симфонии, «Жизни героя» и «Заратустре» Рихарда Штрауса, в «Гармонии мира» Хиндемита вызывали восхищение слушателей и профессионалов и на домашней сцене, и во время многочисленных зарубежных поездок оркестра.
Не все эти соло отмечены отдельной строкой в филармонических программках, но когда ЗКР исполнял «Поэму экстаза» Скрябина, обязательно указывалось имя Вениамина Марголина.
Слава об уникальном «русском» звуке трубы Марголина разнеслась по всему миру. О нем с пиететом говорили Прокофьев и Ростропович, Караян и Стравинский, а британский дирижер сэр Малкольм Сарджент называл Марголина
«лучшим трубачом своего времени».
Альтист Алексей Людевиг, много лет проработавший в Заслуженном коллективе, вспоминает, что во время гастролей оркестра в США осенью 1962 года послушать соло Марголина в Восьмой симфонии Шостаковича собирались все городские трубачи, приславшие ему потом самодельный диплом: “Лучшему трубачу мира от американских коллег”.
Скрипачке ЗКР Людмиле Одинцовой запомнился другой случай – концерт 23 сентября 1960 года, тоже с Восьмой Шостаковича, в лондонском Royal Festival Hall, куда пришел Герберт фон Караян, сказавший про Марголина:
«Я никогда не слышал, чтоб так играли, и никогда не услышу”.
Спустя много лет в 2005 году в Денвере на конференции Всемирной гильдии трубачей профессору Марголину вручат премию за заслуги перед инструментом – ‘’Award of Merit’’ и именную трубу ‘’Margolin’’, специально изготовленную в честь трубача голландской фирмой «Hub van Laar».
Высоко ценил музыканта и Евгений Мравинский, с которым он работал около 30-лет, и Юрий Темирканов, который в телевизионном сюжете, снятом к 80-летию трубача, тепло говорил о «Бусе Марголине». Именно так его называли близкие и друзья.
Их всегда было много, и весной 2002 года все они собрались в Большом зале филармонии чествовать 80-летнего юбиляра. Он сидел на сцене в кресле, а организаторы, зная нелюбовь Марголина к официозу, поставили на стол бутылку водки и стопки. К ним, разумеется, никто не притронулся, но в переполненном зале они создавали атмосферу домашнего праздника для своих.
Играли ученики и коллеги Вениамина Савельевича Марголина, звучали слова в его адрес, а юбиляр читал свои стихи, которые экспромтом появлялись в антрактах концертов, в поездах, самолетах. Были там и стихи о Большом зале Ленинградской филармонии:
“Любимый зал, мой отчий дом,
Наш храм божественный и чистый,
Где в нежной строгости колонн
я слышу Моцарта и Листа.В твои объятья прихожу
Всегда, как юноша влюбленный,
Я этим воздухом дышу
и ухожу, как обновленный.Здесь дух величия во всем —
Бетховен, Малер и Стравинский —
И слава Богу, что наш дом
Так много лет хранил Мравинский.Хранил в священной чистоте
Ключи заветного чертога,
Не допуская к красоте
любую пошлость до порога.Летят листки календаря,
Их ветер жизни отрывает,
Король сменяет короля,
но зал свой имидж не меняет”.
Пресс-служба Санкт-Петербургской фидармонии