Балет «Золотой ключик» идет в Нижегородском театре оперы и балета.
Я побывала на втором блоке премьерных показов. В театре решили использовать партитуру Мечислава (Моисея) Вайнберга, созданную в 1955 году.
Судя по полному залу, «семейная» постановка молодого хореографа Алессандро Каггеджи пользуется в городе успехом. При том, что Каггеджи полностью переписал либретто. У него пропали некоторые персонажи всем известной сказки и появились новые. Мало того, действие частично происходит в стране Диджиталии, то есть в IT-мире. Он же, видимо, страна дураков.
Театр Карабаса Барабаса, впрочем, есть. Он называется «Театр солнца», по аналогии с Цирком дю Солей. Главные негодяи – Лис и Кошка, не только мошенники и воры, не гнушающиеся даже рюкзачками школьников, но и помощники Карабаса. Впрочем, в финале они быстренько перебегают на сторону победителя Буратино. Очень жизненная история.
Кто помнит фильм «Матрица», оценит цитаты в оформлении сцены (авторы – Сергей Илларионов и видеохудожник Игорь Домашкевич). Кто знает классические балеты – для вас Фея с двумя Духами, волшебно разруливающая все неприятности, заодно и повод напомнить, например, о фее Сирени из «Спящей красавицы».
Деспот Карабас, стандартно топчущий врагов, в итоге остается в своем же театре простым уборщиком. Причем совершенно безропотным. Так ему и надо. А Папа Карло (Дмитрий Пельмегов) у Каггеджи – чудаковатый айтишник, мастерящий Буратино как продвинутого робота. И никакого дерева, хотя нос дитяти по-прежнему длинный.
Неясно только, зачем этому Буратино, с его врожденной компьютерной грамотностью, нужен золотой ключик. Вот зачем ему планшет, ясно. А ключик – нет. И какую дверь этот ключик может отпереть. В этом и состоит интрига.
По сути нового сюжета, хоть и обильного логическими неувязками, детям напоминают, что живой театр лучше, чем айти-грезы. Ведь туда, в царство аватаров, героев приводят плохие Лис с Кошкой, и потеря чувства реальности, получается, способ мести Карабаса. Да и ограбить людей с шорами на глазах проще простого. Комп компом, но живите в реале! Таков воспитательный посыл балета.
Музыка Вайнберга (тут купированная) полна игры оркестровыми тембрами и скрытыми цитатами она очень театральна.
Балет начинается с фанфар, как будто нас приглашают на представление. По ходу дела будет звучать то вальс созидания, то тарантелла ( для положительных героев), то жестокое танго (для отрицательных). Прокофьев узнаваем больше всех, но не он один. «Детская», как бы сразу понятная партитура не исключает, точнее, даже предполагает броскую характерность. Дирижер Федор Леднев, как правило, отвечающий в театре за современную музыку, все это учел.
Мы видим, что Буратино (шустрый Максим Просянников) – красный крепыш с рыжим хохолком. Кого-то он напоминает. Из известного мультфильма. Фея (Татьяна Пельмегова) – величественная дива в балетной пачке и в синем парике.
У клетчато-оранжевого Лиса (Андрей Орлов) хвост растет почему-то на боку. Кошка (Любовь Савукова) , конечно, черная. С серыми подпалинами.
Дети в школе, куда пойдет Буратино, умеренно-пестрые. Духи, оба, в серебряном люрексе (это тоже почти цитаты, из советской детской кинофантастики). Прихотливый фасад карабасовского тетра явно вдохновлен петербургским модерном. Беседка в парке аттракционов, куда заносит Буратино, похожа на мухомор. В общем, красочное зрелище.
На этом фоне хореография – с помощью вполне расхожей классики и обилия гротеска – не останавливается ни на минуту, и это все, что от нее требуется. Есть прыжки, есть батманы, немного мелкой техники, много пантомимы. Местами силен полу-спортивный акцент. Буратино танцует дуэт-гэг с деловитой подружкой Артеминой (Кристина Лебедева). Школьники (кордебалет) полны коллективного плясового энтузиазма.
Пара артистов карабасовского театра, обликом а-ля комедия дель арте (Нуркубат Нурлан как Пьеро и Елизавета Каназаси как Коломбина) пародирует старинный балет «Арлекинада», а заодно и «Карнавал» Фокина. Фея в момент торжества справедливости крутит фуэте. Как без него.
Для детей это вполне занимательно. Взрослые могут оценить, как в ловушке виртуальной реальности на заднике воспроизводятся странные, ведущие в никуда лестницы а-ля Пиранези. И смешно, когда у Буратино начинает расти и так длинный нос (в наказание за вранье).
В итоге школьники освобождаются от виртуала, где им пудрили мозги, счастливый Папа Карло обретает своего непутевого, но отважного сыночка, Буратино, пройдя сквозь буллинг одноклассников и лживые манипуляции псевдо-друзей, выбирает не компьютерные очки на глазах, но живой театр, то есть творчество. А Папа Карло из айтишника становится художником (это неясно по действию, но написано в либретто).
Ну, пусть попробует. Главное, наконец проясняется роль Ключика. Это символ. Буратино получает не открывалку дверей, а «ключ к настоящей свободе, к свободе творчества». Без «диктата цифровых чар».
Ну, пусть и он попробует. Все лучше, чем верить Лису и Кошке или плавать в навязанной виртуальной реальности. Быть «куклой–марионеткой».
В стране дураков есть и умные. Это радует.
Майя Крылова