С разрывом в три недели в Большом зале консерватории дважды выступил выдающийся, без преувеличения, пианист современности Александр Гаврилюк, живущий сейчас с женой и дочерью уже не в Австралии, а в Берлине.
25 октября 2014 г он дал клавирабенд, а 14 ноября с Госоркестром им. Е. Ф. Светланова исполнил концерт № 2 для фортепиано с оркестром Сергея Рахманинова.
Не желаю впасть в квасной патриотизм, но всё же очень приятно сознавать, что русская фортепианная школа продолжает занимать лидирующее положение в музыкальном мире. Её ученики достойно представляют русскую пианистическую школу по всем континентам земного шара, а Гаврилюк, без сомнения, является одним из ярчайших её послов.
Программа 25 октября 2014 г.
В. А. Моцарт – Соната № 10 до мажор, К.330;
И. Брамс – Вариации на тему Паганини (две тетради) ор. 35;
Ф. Лист – Тарантелла (Годы странствий. Венеция и Неаполь) S. 162 №3;
С. Рахманинов – Соната № 2 для фортепиано си-бемоль минор ор. 36.
Бисы: С. Рахманинов – два музыкальных момента: си минор, ор. 16 № 3, ми минор, ор. 16 № 4.
Программа 14 ноября 2014 г.
С. Рахманинов – Концерт № 2 для фортепиано с оркестром до минор, ор. 18
Бис: В. А. Моцарт – Рондо Alla turka. Allegretto из Сонаты № 11 ля мажор, K. 331. Транскрипция Аркадия Володося.
С. Прокофьев – Симфония № 5 си-бемоль мажор, ор.100.
Соната Вольфганга Амадея Моцарта получилась у Александра Гаврилюка очень уравновешенной и светлой (а на мой вкус даже излишне светлой и бесконфликтной). То был традиционный, достаточно привычный, лучезарный и галантный Моцарт.
Но это только самый внешний слой музыки Моцарта. А она далеко не однослойна, и её более глубокие слои не столь безоблачны. Пианистически соната прозвучала очень красиво и лирично, вся на полутонах, на mezzo-voce – ни единой не то что грубой, но даже просто чрезмерно громкой ноты. Но, мне показалось, с несколько избыточной педалью.
Я полагаю, что обладатель такого феноменального пианизма и богатейшей звуковой палитры мог бы без ущерба исполнить её и вовсе без педали – и, в результате, с более чёткой артикуляцией в пассажах, так необходимой в моцартовских клавирных сочинениях.
Мне давно уже больше импонирует исполнение Моцарта или с минимальной педалью, а ещё лучше и вовсе без неё, хотя я и не отношу себя к безоговорочным адептам аутентизма. Оговорюсь, что далеко не все придерживаются такого мнения.
Эльжбета Стефаньская-Лукач (дочь знаменитой польской пианистки Галины Черны-Стефаньской) — специалист по игре на старинных клавишных инструментах, в том числе и на инструментах, изготовленных по образцам времён Моцарта, — в личном разговоре отметила, что в те времена педаль уже была, и потому, исполняя сочинения Моцарта и его современников, её можно и даже нужно использовать, но очень деликатно.
Кульминацией клавирабенда стало блистательное исполнение Гаврилюком обеих тетрадей «Вариаций на тему Паганини» Иоганнеса Брамса. Пианист сыграл тетради почти без паузы между ними, фактически объединив их в одно сочинение, трудное для исполнения как чисто физически, так и эмоционально.
Эмоционально непросто оно и для слушателя – тем более для слушателей такого харизматичного музыканта, как А. Гаврилюк. Он втягивает слушателя в орбиту своего напряжения и погружает в музыкальную стихию. Когда это медленные и тихие места, слушатель расслабляется.
Но в моторных и громких местах чуткий слушатель эмоционально возбуждается и – как стержень при включении электротока втягивается в катушку или выталкивается из неё – так и слушатели оказываются втянуты в нервный вихрь, закрутивший исполнителя.
Если слушатель не сопротивляется, то получает максимальное удовольствие от этого действа, где он одновременно и субъект, и объект. В этом максимально проявляется эффект присутствия в зале, когда даже среднее, но профессиональное исполнение иногда даёт эмоциональный результат более сильный, чем прослушивание самой совершенной записи. Ведь настоящее слушание – это труд, а не развлечение.
Именно так захватил внимание зала Александр Гаврилюк в «Вариациях на тему Паганини». Рояль временами звучал прямо-таки оркестрово. Очень точны и убедительны были темпы. И только в последней вариации под влиянием общего настроения у пианиста ослаб контроль над своей моторикой, и в финале он, по-моему, слишком разогнался.
Все эти мелкие придирки ни в малейшей степени не снижают общее восхищение от исполнения Брамса.
Второе отделение открыла «Тарантелла» Ференца Листа, исполненная А. Гаврилюком с виртуозным блеском. Его практически неограниченные технические возможности позволили взять невообразимо быстрый темп без каких-либо заметных потерь в тексте. Все пассажи, мелизмы, украшения были отыграны безукоризненно, с превосходной артикуляцией. Великолепно и красочно прозвучала кантиленная часть пьесы.
И завершил всё это стремительный, но великолепно выделанный в нарастающем темпе финал. По темпам исполнение А. Гаврилюка не уступало, если даже не превосходило, запись Лазаря Бермана – в своё время бывшего чуть ли не лучшим в мире исполнителем виртуозного Ф. Листа. Вот в Листе накат темпа к финалу вполне к месту.
Завершила объявленную программу Соната № 2 Сергея Рахманинова (2-я редакция).
Эту редакцию исполняют в наше время очень многие. В России она заиграна почти как четыре шлягерные сонаты Бетховена. И открыть в ней что-то новое сегодня очень нелегко. Казалось бы, ничего особо нового в ней мы не услышали. Но парадокс в том, что это понимаешь уже много позже, а не в ходе концерта или сразу после него. А во время исполнения я ощущал захваченность тем, что слышал, – такова сила воздействия личности Александра Гаврилюка на слушателей в зале. Он как бы ворожит над роялем.
Несмотря на тяжёлую, чисто физически, программу, Александр Гаврилюк на бис исполнил два Музыкальных момента С. Рахманинова. Первый бис прозвучал очень неплохо. А вот второй получился несколько несобранным и даже, я бы сказал, неряшливым. Видимо, пианисту просто не хватило сил.
Тем не менее, если говорить откровенно, я чувствовал себя по окончании концерта как выжатый лимон. Слушая потом свою любительскую запись, кроме некоторой эмоциональной усталости музыканта, я ещё яснее увидел тенденцию к утрате самоконтроля в быстрых эпизодах, когда музыка захватывает пианиста и он загоняет темп в ущерб глубине. Благо пианизм. Гаврилюка позволяет технически справляться с любыми темпами. Воистину, наши недостатки суть продолжение наших достоинств – и изумительный пианистический аппарат Гаврилюка вредит чувству меры.
Зато выступление Александра Гаврилюка 14 ноября в том же зале, с Концертом № 2 Рахманинова было великолепным по всем статьям. Аккомпанировал ему Госоркестр им Е. Ф. Светланова под управлением Иона Марина. В том, что это будет интересно, сомнений не было: Гаврилюк постоянно развивается от концерта к концерту. Но в этот раз произошёл прорыв в другое качество.
Не могу припомнить, слышал ли я что-либо подобное в живом исполнении. За день до концерта я был на репетиции в БЗК. Это было интересно, но ничто не предвещало того, что произойдёт в концерте. На репетиции у пианиста слышался всё тот же недостаток, что и в клавирабенде, – в конце моторных фрагментов он загонял темп.
И вот концерт.
Ярко, неординарно, с напряжёнными паузами звучат уже вступительные «колокольные» аккорды. Зал замер, не кашлял и не шуршал программками в течение всего исполнения. Такое нынче (при всеобщей утрате культуры вообще, и слушания классической музыки особенно) случается очень редко.
Что-то произошло и с солистом. Не утратив харизматичности, Гаврилюк в этот раз контролировал свои эмоции и почти не позволял себе разгоняться в быстрых темпах.
Это в ещё большей степени способствовало созданию совершенно особой атмосферы в зале. Концерт прозвучал гораздо сдержаннее – и при этом напряжённее, чем на репетиции. Изменилось даже само поведение солиста за инструментом. Намного уменьшились внешние проявления его эмоций, Александр выглядел гораздо строже обычного. Всё это органично вписалось в общую картину уникального в своём роде концерта.
У Гаврилюка выстроилась непрерывная линия развития. Переходы между разными темпами и динамикой были бесшовны и органичны. Рояль, даже не самым лучшим образом отрегулированный и настроенный, звучал волшебно. А как пленительно была пропета вторая часть – Adagio sostenuto!
При всём сильнейшем впечатлении от концерта, есть претензии к дирижёру Иону Марину. Именно к нему, а не к оркестру, звучавшему безупречно и точно выполнявшему указания дирижёра. А сам Марин постоянно, особенно в первой части Moderato, не точно совпадал с солистом. Да и вся партитура, в отличие от единой линии А. Гаврилюка, распадалась на отдельные фрагменты.
Но даже недочёты аккомпанемента не испортили общего колоссального впечатления от более чем незаурядной интерпретации Рахманинова. Зал просто взорвался овацией и восклицаниями браво.
Своим бисом Александр Гаврилюк несколько разрядил напряжённую атмосферу, ещё висевшую в зале после так потрясающе исполненного концерта Рахманинова. Он блестяще исполнил финал – Rondo alla Turca из сонаты № 11 Моцарта в юмористической транскрипции А. Володося.
Во втором отделении концерта И. Марин дирижировал Симфонией № 5 Сергея Прокофьева, но я по ряду причин не остался её слушать.
Концерт показал, что Александр Гаврилюк не упивается своей уже заработанной блестящей и прочной репутацией, а растёт не только от концерта к концерту, но и от репетиции к концерту. Это дорогого стоит и становится залогом того, что нас ждут и другие откровения от этого замечательного музыканта.
Владимир Ойвин