Скрипичный мастер Юрий Почекин и скрипач Иван Почекин дали интервью корейской версии журнала The Strad.
Юрий Почекин: “Важно, чтобы инструменты обладали яркой индивидуальностью”
— В последнее время рынок струнных смычковых инструментов в Корее тесно связан с европейскими мастерами, но персональная выставка иностранного мастера в Сеуле — редкость. Интересно, как это произошло?
— Я приезжаю в Корею впервые, и безусловно это интересное событие для меня. На мой взгляд в Корее сейчас очень высокий уровень струнных исполнителей, также достойный уровень оркестров. Это делает вашу страну очень музыкальной.
Конечно же такие вещи важны для меня, как для скрипичного мастера. И да, выставку организует компания Paganini Musical Instrument Co. Ltd, благодаря приглашению которой я и приехал сюда.
— Вы получили исполнительское образование в РАМ им. Гнесиных, но уже в подростковом возрасте начали интересоваться изготовлением инструментов. Возможно, у вас был немалый талант исполнителя, так что же заставило вас переключиться на профессию скрипичного мастера?
— Да, я действительно играл на скрипке до 24 лет и получил диплом Академии им. Гнесиных. Но скрипичным мастерством я начал заниматься очень рано, когда мне было 16 лет. Поначалу это были небольшие реставрации, а свою первую скрипку я сделал, когда мне было 20 лет. Но должен отметить: тот факт, что я сам долго играл на скрипке дал мне очень важные моменты, такие как ощущение звука, представления об удобстве игры на скрипке и т. д.
— Вы начали делать скрипки в России и затем учились в институте им. Страдивари в Кремоне, были учеником Франческо Биссолотти и Джобатты Морасси и, наконец, Пшемысла Отакара Шпидлена. Можете ли вы рассказать об особенностях каждого из них, и как они повлияли на вашу работу?
— Мне очень повезло с учителями.
В Италии у Морасси и Биссолотти я учился многим техническим деталям, изучал формы и конструкции инструментов. У Шпидлена в Праге я стажировался уже после обучения в Кремоне. Помимо прочего, меня поразило, то что он буквально каждый день работал над лаком.
В целом все мои учителя были очень разными, но их объединял высочайший уровень мастерства. И каждый из них повлиял на мое творческое развитие.
— Многие известные исполнители используют ваши инструменты, и многие из них – представители русской скрипичной школы. Как вы думаете, есть ли какая-то особая причина, по которой они предпочитают именно ваши скрипки?
— До 2000 года я жил в Москве, и меня действительно связывает долгая творческая дружба со многими русскими музыкантами. Например, начиная с 70-х годов, я работал с Захаром Броном, Даниилом Шафраном, Борисом Гольдштейном, членами квартета им. Бородина разных поколений. Думаю, что в отношениях между музыкантом и скрипичным мастером важно именно многолетнее доверие и взаимопонимание.
Юрий Почекин: “В Москве ритм жизни всегда казался очень беспокойным”
Что касается звука моих инструментов, то я не могу выделить какую-то одну особую причину. Я стремлюсь к тому, чтобы каждый из моих инструментов имел свой характер и звучал индивидуально.
— Я слушал много записей, и на мой взгляд, у ваших скрипок теплый и благородный звук. Было особенно увлекательно, как ваш сын Михаил играл “Цыганку” Равеля. Звучание скрипки очень хорошо сочеталось с его исполнительскими особенностями. Расскажите нам, как у вас это получается.
— Спасибо! Как я уже сказал, в моем ощущении звука чрезвычайно важно то, что я сам долго играл на скрипке. Это помогает мне понять и распознать качество и потенциал звучания инструмента.
А что касается моих двух сыновей Ивана и Михаила, конечно я счастлив, что помимо семейных связей нас объединяет творчество. Они играли на очень многих моих инструментах, и наша многолетняя совместная работа над поиском звука поистине волшебная и плодотворная.
— Успешным мастером быть нелегко даже при наличии достаточного таланта и сильной воли. Что было для вас самым большим испытанием до того, как к вам пришло мировое признание?
— Наверное, самый непростой момент был, когда мне исполнилось 24 года и я перестал играть профессионально играть на скрипке, сконцентрировавшись только на изготовлении инструментов. Безусловно, несколько лет у меня было большое желание продолжать играть самому, но сегодня я ни сколько не сожалею, что сделал такой выбор.
— Вы были среди победителей известных конкурсов. Как вы думаете, получение награды необходимо для репутации скрипичного мастера?
— Думаю, что в какой-то степени да. Но особенно важным я считаю процесс подготовки к конкурсу. Ведь мастер работает в такой момент с особой концентрацией.
— С другой стороны, вы были членом жюри многих международных конкурсов. Каковы характеристики каждого из них и что самое главное в оценке инструментов? И что, по вашему мнению, участники конкурса должны учитывать больше всего?
— Да, в разные годы я работал на конкурсе им. Чайковского в Москве, им. Венявского в Познани, а последним был конкурс им. Страдивари в Кремоне в 2021 году.
Для меня самым важным являются художественный и технический уровень, а также лак. Но и звучание имеет огромное значение. Не нужно забывать, что инструменты мы делаем для музыкантов.
А что касается конкурсантов, думаю важно не стремиться сделать работу чрезмерно аккуратно и «сухо». Очень важно, чтобы инструменты обладали яркой индивидуальностью.
— У вас была мастерская в самом сердце Москвы в 70-е и 80-е годы, это была легендарная эпоха русской исполнительской школы. И наверняка это был замечательный опыт. Не могли бы вы поделиться с нами своими памятными моментами?
— Безусловно, это было замечательное время в музыкальном отношении. Помимо великих музыкантов, которых я уже назвал, я сотрудничал с целыми классами великих профессоров, например Юрием Янкелевичем, Мстиславом Ростроповичем, Борисом Беленьким, Валентином Берлинским. Это общение очень обогащало меня с творческой и человеческой точки зрения.
— В настоящее время вы живете в Мадриде, что резко контрастирует с Россией, упоминание о которой первым делом вызывает образ холодной зимы. Была ли у вас какая-то причина для переезда в Мадрид? И мне любопытно, как эта контрастная среда влияет на ваши скрипки и их звучание?
— В Испании прекрасный климат и условия для изготовления новых инструментов, и это стало одной из причин, почему я переехал в эту страну. Местное солнце особенно помогает в процессе лакировки и сушки дерева. А сухой климат безусловно отражается на звучании инструментов.
Иван Почекин: “Максимальное удовольствие приносит общение с интересными, талантливыми людьми”
— Вы и ваш брат выросли, наблюдая, как ваш отец делает скрипки. Вы когда-нибудь думали об унаследовании традиций отца?
— Мы смотрели на это с восторгом с детства, но как скрипачи. Мысли сделать скрипку были у Михаила, а у меня нет. Я считаю, что это профессия для людей с другим характером. Для этого надо быть интровертом.
— Влияют ли скрипки, сделанные вашим отцом, на вас как на скрипача? И в чем, по вашему мнению, сильная сторона и прелесть его скрипок?
— Для меня скрипки/альты отца имеют между собой безусловно схожие черты. И с детства они мне как родные. Я глубоко чувствую и знаю их в плане мензуры, звукоизвлечения, акустики и других деталей. Моя манера игры формировалась под влиянием инструментов отца.
— Как вы думаете, в каком репертуаре особенно хороши его скрипки?
— Инструменты работы отца довольно универсальны и звуковая палитра их очень богата. Я предпочитаю их использовать при исполнении виртуозно-романтической музыки, концертов с оркестром. Но также и при исполнении сольной и современной музыки.
— Используете ли вы особые смычки и струны, играя на его скрипках?
— Я использую разные струны на инструментах отца, играя музыку разных стилей и эпох, от жильных до синтетических. Что касается смычков, то мне доводилось играть разными экземплярами французов, такими как Виньерон, Сартори и Пекатт.
В основном же я использую эксклюзивный смычок работы Б. и М. Доллингов, который считаю универсальным.
— Каковы плюсы и минусы работы в совместной работе с вашим отцом?
— Мой отец в рабочем процессе имеет массу особенностей. Он, безусловно, яркий представитель Кремонской школы, но никогда не работал с подмастерьями и помощниками. Он очень индивидуален в выборе моделей инструментов. Основываясь на классических моделях великих итальянцев, он их дорабатывает, а не копирует.
Он большой мастер акустики и имеет очень большой опыт работы с великими инструментами прошлого. Только скрипок Страдивари прошло через его руки больше 50.
— Я думаю, что вы тестируете скрипки вашего отца раньше всех. Какой совет вы дадите скрипачам, когда они пробуют новые скрипки? Есть ли специальный репертуар, который вы обычно играете во время тестирования?
— Тестировать инструмент нужно беспристрастно, как бы сдерживая свои эмоции. Давать ему выражать свое лицо и свой характер.
Пробовать сольные произведения с широким диапазоном, проверять наличие волчков, играть флажолеты.
— Вы выпустили семь альбомов, в том числе концерты для скрипки Паганини, Шостаковича, Чайковского, Глазунова, а также сонаты и дуэты для скрипки и альта. Какие у вас следующие планы?
— В планах записать массу новых произведений, таких как двойной концерт Бруха, с моим братом Михаилом, с которым я выступаю также как альтист. Или концерты Сибелиуса и Шумана.
Я давно сотрудничаю с лейблом Hänssler Classic и доволен этой долгой творческой дружбой.
— Есть ли какие-нибудь интересные моменты с ваших концертов? Назовите три концерта, которые запомнились вам больше всего. И расскажите, пожалуйста, о вашем репертуаре.
— Запоминающимися были концерты на скрипке работы мастера Карло Бергонци ex-Paganini на которой мне доводилось играть дважды в открытом концерте, оба раза в сопровождении Российского национального оркестра.
В первом случае я исполнял Второй концерт Паганини и дирижировал Михаил Плетнев, а во второй раз я исполнил Первый концерт Паганини и дирижировал сам.
Это ни с чем не сравнимые ощущения общения с инструментом. Лёгкое сценическое волнение меня словно окрыляло и поднимало мой дух.
Иван Почекин: “Мне в наследство досталась не информация, а подход”
— Знаете ли вы каких-нибудь корейских скрипачей или музыкантов? Есть ли музыканты, с которыми вы хотели бы сыграть?
— Я в детстве учился с прекрасным корейским скрипачом Квун Хюк Чжу и помню, как мы играли с ним в школе в футбол. Когда я был в Корее, я выступал с оркестром KBS, исполнив с ними Первый концерт Н. Паганини.
В Москве я выступал с дирижером Young-Chil Lee, вместе мы исполняли Испанскую симфонию Лало. Сотрудничество с корейскими музыкантами длилось на протяжении всей карьеры.
— Какие у вас увлечения помимо музыки? Чем вы занимаетесь в свободное время?
— Я люблю автомобили, пробовал играть в большой теннис, в детстве – в футбол. Люблю природу, путешествия и кулинарию. Считаю, что главное в жизни, что приносит максимальное удовольствие – это общение с интересными, талантливыми людьми.
The Strad Korea
Кстати: