Оперная дива Любовь Казарновская нынче частая гостья всевозможных телешоу, и здесь, как и на сцене, она настоящая звезда. Как никто другой, певица умеет ярко, доходчиво и популярно объяснить, в чем достоинства и недостатки того или иного вокалиста, пародиста.
– Любовь Юрьевна, в последнее время вы постоянно появляетесь в различных ТВ-шоу. А как развивается ваша вокальная, артистическая карьера, как чувствует себя ваш голос?
– Я практически все время на гастролях. У меня плотный гастрольный график, я делаю то, что сегодня интересно мне. Как чувствует себя мой голос? Моя публика, мои переполненные залы говорят сами за себя. У меня аншлаги, и в зале все больше молодых лиц. Естественно, мы все не становимся моложе. И должны прислушиваться к тому, как себя ведет наш голос, наше тело и так далее. И по каким-то возрастным критериям я, естественно, меняю репертуар. Одни произведения «выпадают», другие, наоборот, всплывают. Но это интересно публике, потому что я всегда новая, разная, неожиданная. Я не цепляюсь за один и тот же репертуар, не пытаюсь всем доказать, что я – та же Люба Казарновская, которая была двадцать-двадцать пять лет назад.
Умение артиста слышать себя, слышать свой организм, свой голос – свой инструмент и вместе с этим расти и что-то «вымарывать» из своей жизни – это и есть профессионализм.
– Не кажется ли вам, что мир классики, мир академической музыки начинает жить по законам шоу-бизнеса? Хотя, по сути, это абсолютно разные сферы.
– Совершенно верно, вы правы! Абсолютно разные. А сегодня законы спорта и шоу-бизнеса врываются в классическую музыку! Быстрее что-то сляпать, главное, чтобы был звон имен! «Ой, а вот этот вокалист поет там, сям, на всех сценах, да, значит, мы его сейчас позовем!» Вцепятся в одного певца и рвут его на части.
– Растиражируем, превратим одного из многих в звезду!
– Именно – растиражируем. Это так глупо, так бездарно. И совсем не в традициях нашей культуры!..
– Рынок – сейчас ключевое слово…
– Я вижу, куда опера катится, вижу, куда мой любимый жанр скатился. Сегодня практически вымыто из нашей жизни понятие «liberamente» – вокальный вечер. Вымыто! Когда я сказала в Московской филармонии, что хочу сделать в малом зале программу Шуберт – Глинка, мне ответили: «Вы с Луны свалились?! Сейчас публике нужен оркестр, популярные арии и неаполитанские песни!» На что я сказала: «Вы что говорите, алё?» Почему «либераментов» – вот этих вокальных вечеров практически сегодня нет? А когда я была студенткой Московской консерватории, у нас целые циклы были… Публика хочет: «У-ля-ля, умца-ца-ца», «Э-хе-й!» (аплодирует), а тонкое музицирование… А для оперного певца без тонкого музицирования творчество кончается, потому что, хорошо, ты десять лет «дубасишь» эти ноты, хорошо, тебя все любят, хорошо, молодой голос, а дальше-то что?
– Любовь Юрьевна, что вы скажете о новом поколении оперных певцов? Как вы оцениваете их уровень? Елена Образцова говорила, что новое поколение технически подготовлено лучше вашего, но за душой у этих ребят мало, они малокультурны. Все ли так грустно?
– Безмерно уважаемая мной Елена Васильевна – это поколение совсем старшее, а я все-таки поколение среднее. У нас с ней серьезная разница, но вот те, кто идет за мной – 20-30-летние, вот это – тяжелый случай. И я бы не сказала, что они технически лучше нас. У нас были, действительно, и певцы, и голоса, и если они вырывались на Запад, то был успех. Это были такие имена, которые до сих пор вспоминают!
Нынешние молодые очень много слышат, в любой момент могут включить компакт-диск, войти в Интернет и скопировать, как тот или иной вокалист берет ноту, собезьянничать. Они, может быть, более подкованы информационно, но индивидуальность надо растить, а это совсем не просто. И самому в себе растить, и чтобы педагог в тебе растил, от ноты – к ноте, от партии – к партии, от арии – к арии надо это наращивать. Невероятный труд, огромный труд. А мне сейчас говорят молодые: «О! Мы выпускаемся, у меня уже есть свой импресарио! Он мне уже дает возможность выступить в небольшом европейском театре, я дебютирую, потом еду в более крупный театр, а вскоре – в самый престижный!»
У нас же было так: прежде чем тебя пригласит какой-то большой театр, тебе дают сначала маленькие роли. А нынче слышу от молодых: «Ой, нет, я певец первого положения! Ой, нет, маленькие партии – это не для меня!» Но как же быть с таким понятием, как сценический опыт, где он? И вот они выходят заштампованные, смотрят друг на друга: «Сейчас это модная певица, и раз она делает вот так ручками, то и я сделаю! Раз этот модный певец берет ноту так вот, то и я так возьму! Если это публике нравится, и я буду так делать. О том, чтобы вырастить свой индивидуальный стиль, речи нет, такие задачи не ставятся. Здесь бы помочь молодому певцу: «Слушай, это не твое, пока не берись за эту партию. Не пой ее, потому что ты до нее не созрел по-человечески».
Как мы Пушкина читаем? В школьные годы понимаем содержание, канву, а потом уже открываем все новые глубины. Это как дорогое вино пить. А если вылакать всю бутылку, вы просто станете пьяным…
– Почему вы соглашаетесь судить на ТВ шоу-проекты?
– Мне интересен проект «Один в один» тем, что мы предложили огромному числу телезрителей некий вариант познания пространства высокой культуры. Например, мы говорили, что Шаляпин – это не певец ресторана на Остоженке, это великий сын нашего народа, который перевернул сознание всего оперного мира.
– Разве есть люди, которым надо это говорить?
– Представьте себе, есть. И немало. Мне девочка 15 лет написала после этого проекта: «Дорогая госпожа Казарновская! Мне так понравилась песня (!) «Кармен»!»
Она называет арии песней! И дальше пишет: «Я купила диск, прослушала, очень прикольно! И я сейчас пойду в театр это слушать». И это пишет 15-летний ребенок, который раньше оперу не знал или считал, что опера – гнусный жанр для бабушек. А тут она восклицает: «Это же гениально! Это так прикольно! Я пойду это слушать. Это такая мелодия, такая музыка, такой сюжет…».
И меня в ТВ-проект позвали, чтобы я создала вот это просветительское поле. И я, и Геннадий Викторович Хазанов. И мы говорили о том, что Леонид Утесов – это не только фильм «Веселые ребята», а целая эпоха джаза, эхо ностальгической старой Одессы, где Черное море, причал, Привоз и красивые люди гуляют по набережной… Мы говорили, что Монсеррат Кабалье – не та «тумбочка», которая поет с Басковым, а гениальная певица, что в свое время, приехав к нам, поразила Советский Союз, Москву, Петербург своей нормой пения, да? Вот для чего я была нужна в телепроекте.
Михаил Садчиков, “Мурманский вестник”