В двадцать седьмой раз на сцене Большого театра прошел двухдневный фестиваль балета «Бенуа де ла данс».
Фестиваль проводится в два этапа. Сперва формируется международное жюри, в состав которого входят хореографы, танцовщики и балетные администраторы, руководители танцевальных компаний. Как правило, это известные и влиятельные лица.
Во главе жюри с самого начала стоит Юрий Григорович, а состав членов ежегодно меняется, хотя некоторые деятели не раз уже появлялись в «Бенуа».
Жюри работает и за экспертов-отборщиков, то есть само себе выдвигает номинантов на премии. И смотрит видеозаписи балетов.
Присуждение наград происходит непосредственно перед фестивалем, награждение – на первом из двух фестивальных концертов, когда выступают номинанты.
Не всегда, правда, можно понять, за что соискатели попали в шорт-лист премии: они не часто исполняют то, за что номинированы.
Причин тому много. То чьи-то авторские права, то эстетическая невозможность выдернуть из балета законченный фрагмент, то слишком длинный для концерта номер. Проблемы с партнером. Или даже (так порой кажется) желание исполнителя станцевать что-либо привычное и обкатанное.
В этом случае мы можем оценить данные, координацию и психофизику, актерское мастерство. Но не место в соревновании и не обоснованность победы или поражения.
Видеофрагменты номинированных постановок длятся лишь несколько секунд. Последнее (как и не аннотируемые фрагменты современных балетов в программке) приводит к тому, что понять танцуемое иногда… ну, затруднительно.
Вот свежий пример с последнего концерта. Фрагмент балета «Щелкунчик. Перезагрузка». Дуэт дамы в лохмотьях и кавалера во фраке. Он делает ей энергичный массаж. Что именно перезагрузили в «Щелкунчике», удалось узнать только путем расспросов: кто-то где-то слышал, от тех, кто видел балет за границей, что Маша – бомжиха на свалке, а Дроссельмейер – бандит-торговец органами. И не факт что это достоверная информация.
Нет, я не против перезагрузки, я против непонятности.
И еще один спорный момент: по правилам Бенуа членам жюри-главам трупп разрешено выдвигать своих исполнителей. И своих постановщиков. В итоге картина сезона не выглядит объективной, но хорошо выражает кругозор и вкусы тех или иных деятелей балета. Много важного пропускается, а неважное оказывается в центре внимания.
Публика, впрочем, не жалуется: за 27 лет кого только мы не видели. Просто по статистической вероятности.
Номинаций, как правило, три – балерины, танцовщики и хореографы. Время от времени к ним прибавляются ветераны сцены, сценографы и композиторы (если речь идет о новейших балетах).
Награда денежного выражения не имеет, концерты благотворительные, а победителям вручают статуэтку: танцующая пара в металле работы скульптора Питера Устинова.
Второй концерт фестиваля посвящен лауреатам прошлых лет. Они танцуют, что хотят. В любом случае любители балета в России не особо избалованы приездами звезд мирового балета. Так что сам факт двух концертов, при всех конкурсных издержках, благоприятно действует на кругозор.
Непосредственно концерт был, как всегда, разным по качеству. Номинанты из 11 стран мира, в том числе (впервые) из Южной Африки. Жюри без присутствия Григоровича выдвинуло «неожиданный» тезис о том, что у танца нет границ и языковых барьеров. Пять номинаций 2019 года охватили, кроме исполнителей и постановщиков, еще и композиторов, и сценографов, но композиторы (их было два) не получили ничего. Кажется, это впервые?
Приз в номинации “За жизнь в искусстве” в этом году присужден великому Иржи Килиану. Тут нет вопросов. Килиан – не просто жизнь в искусстве. Это облик искусства двадцатого века. Его стилеобразующий фактор.
Хореограф в Москву не приехал (он не летает на самолете, увы), но прислал видео-обращение с благодарностью.
Совместным российско-итальянским балетным призом “Бенуа-Мясин” (от партнерского фестиваля балета в Позитано) отмечена прима-балерина Гамбургского балета Анна Лаудере. И не зря: ее «Адажиетто» на музыку Малера в хореографии Ноймайера и с партнером Эдвином Ревазовым произвело впечатление стильной и уверенной работы.
У балерин премию получили две номинантки – Эшли Баудер из Нью-Йорк Сити Балета за исполнение партии Сванильды в “Коппелии”, и Элиза Каррильо Кабрера, гостья из Берлинского государственного балета (Джульетта из “Ромео и Джульетты» Начо Дуато). Баудер станцевала в концерте. Кабрера – тоже.
Нельзя сказать, чтобы впечатление от обеих было сногсшибательным. В лучшем случае – добротным. Это если закрыть глаза на многое. Как и для номинантки Кахо Янагисава, исполнившей «остроугольные» па балета Форсайта «Артефат- сюита» с неподобающей сентиментальной «мягкостью».
И для Майи Махатели, которая полностью удалила страсть из страстного дуэта (балет «Дама с камелиями» того же Ноймайера).
Лучший сценограф – Джон Макферлейн, награжденный за оформление “Лебединого озера” в Королевском балете Великобритании. Как именно это выглядит – публике неведомо, хотя каждый год на концертах непонятно, почему нельзя сделать небольшие видеоролики о сценографии номинантов.
Лучшим танцовщиком признали Вадима Мунтагирова из Королевского балета Великобритании. Он отмечен за исполнение партии принца Зигфрида в “Лебедином озере”. Но не приехал в Москву.
Балетоманы знают, что лауреат танцует хорошо. В принципе. Но в зале были не одни балетоманы. Желательно – объективности ради – в таких случаях представлять творчество номинантов в видео-форме.
В номинации “Хореографы” победителей также оказалось двое – это Фредрик Бенке Ридман (“Дуэт с индустриальным роботом”, Стокгольмский городской театр) и Кристиан Шпук (за “Зимний путь” в Цюрихском балете).
Ридман по объективным причинам не мог показать свой номер: робота размером чуть ли не с дом в Москву не привезешь. Шпук был самим собой: о нем – ниже.
Непосредственно концерт номинантов был, как всегда, разным по качеству. Начало скорее разочаровало: фрагмент из балета «Волшебник из страны Оз» напоминал детский утренник, хореография была сведена к коллективным поддержкам главной героини прочими персонажами, и радость от зрелища исчерпалась в первые несколько секунд, когда вспомнились книжки про девочку Элли и ее компанию в Изумрудном городе. Каким образом сие творчество из балета Канзаса попало в номинанты – загадка.
Точно так же осталось непонятным, почему скучно-многозначительный опус Шпука с банальным использованием неоклассики и с потерей потенциальной энергии на глазах понравился жюри больше, чем такого же (судя по фрагменту) уровня опус не награжденного номинанта Хуанхо Оркеса, под названием «Пламя».
Но порадовала хореография канадки Кристал Пайт в номере «Другой ты» на «лунную» музыку Бетховена: если давать премию за сочинение танца, то ей – за осмысленную и изобретательную разработку темы Двойника.
И вдохновил наш номинант, солист Большого театра Вячеслав Лопатин, во фрагменте из балета «Нуреев».
Номинантка из Франции Амандин Альбиссон (тоже фрагмент из «Дамы с камелиями», но другой) напомнила о прекрасных традициях французской школы. На этом, пожалуй, все.
Можно еще отметить хорошие заноски Андиле Ндлову (Вашингтонский балет) в «Сильфиде», технику и нежность балерины Юань Юань Тань из балета Сан-Франциско (фрагмент балета «Затаив дыхание») и отдельные профессиональные достоинства Даниэля Камарго (Национальный балет Нидерландов) в финальном па-де-де из «Дон Кихота».
И хорошо, что конферанс ведущих (Ксения Раппопорт и Андрей Андреев) был коротким и по делу. Ждем следующего « Бенуа» через год.
Майя Крылова