Как это стало частым в последние сезоны Московской филармонии, 6 сентября 2014 года большинство меломанов первопрестольной хотели бы «раздвоиться», потому что в один вечер состоялись два равно интересных концерта, главными героями которых были два Михаила.
В Большом зале консерватории играл Госоркестр России им Е. Ф. Светланова под управлением Михаила Юровского – патриарха династии Юровских, личности в своем роде легендарной, в программе которого значилась Симфония № 9 Антона Брукнера.
А в зале им. П. И. Чайковского открывал Большой Фестиваль РНО его художественный руководитель Михаил Плетнев, выступив в этот вечер в качестве солиста с Концертом № 8 для фортепиано с оркестром Моцарта. Я сделал выбор в пользу Михаила Юровского.
Концертом памяти Евгения Федоровича Светланова в день его рождения Государственный академический симфонический оркестра России, носящий его имя, в Большом зале консерватории открыл свой московский сезон. Традицию ежегодного концерта памяти маэстро ввел в 2002 году тогдашний главный дирижёр оркестра Марк Горенштейн. По его же инициативе в 2005 году оркестру присвоили имя Светланова.
Концерт Госоркестра им. Светланова начался с симфонии № 38 «Эхо» Йозефа Гайдна. За последние пять дней я слышал её в исполнении Госоркестра и М. Юровского трижды – из них два раза в Клину, на обряде посвящения в студенты Мерзляковки – Академического музыкального колледжа при Московской консерватории им. П. И. Чайковского и в вечернем концерте для жителей Клина. И ни разу за это время мне не было скучно её слушать. Больше всего меня восхищает изобретательность «папаши Гайдна».
В его 104 симфониях, 83 струнных квартетах, 128 трио для очень оригинального состава – смычкового баритона, альта и виолончели, насколько мне известно, нет ни одного самоповтора. Зато в его симфониях часто встречаются сюрпризы. Такой сюрприз есть и в Симфонии № 38.
Во второй части происходит перекличка групп первых и вторых скрипок, имитирующих эхо, отчего она и получила такое название. У М. Юровского эта имитация была преподнесена очень красиво, с долей юмора.
Вся же симфония № 38 Гайдна показалась прозрачной и была исполнена с лёгкостью, изяществом и безупречным вкусом, но каждый раз как-то по-своему. Изящество было не заученным, а естественным и органичным. Было очень интересно слышать тонкую работу дирижёра над деталями. Часто можно наблюдать, как внимание к деталям идет в ущерб целостности формы. У М. Юровского этого не произошло. Изящная работа над ними формы не разрушила.
Во Втором скрипичном концерт Сергея Прокофьева произошла замена солиста – вместо заболевшего Вадима Глузмана (Израиль) выступил самый яркий скрипач своего поколения Никита Борисоглебский. Он великолепно выстроил концерт по форме, в чем ему очень помог аккомпанемент М. Юровского.
Концерт был исполнен Борисоглебским в графичной манере, без «красивостей» и весьма строго, но может быть в несколько излишне ускоренных темпах. В этот раз, более ярко, по сравнению с его последними выступлениями, звучал инструмент, кажется работы современного немецкого мастера Штефана-Петера Грайнера – копии Гварнери, если я не ошибаюсь.
Самым ожидаемым и интересным в этот вечер стало исполнение Симфонии № 9 Антона Брукнера. Симфония прозвучала в авторской редакции. Что касается общей оценки исполнения, то оно, с моей точки зрения, было безупречным.
М. Юровский очень крепко выстроил форму произведения, что в симфониях Брукнера не всегда просто. Ему удалось органично соединить вагнеровскую мощь оркестра с по-малеровски проникновенно и изысканно звучащими фрагментами.
Очень интересно была исполнена вторая часть –Скерцо, которая разделена на отдельно звучавшие законченные фрагменты, паузы между которыми у М. Юровского не разъединяли, а служили как бы накопителями энергии для последующих фрагментов. Я называю это звучащими паузами.
Особо впечатлил финал симфонии. Третья часть не закончилась, а прекратилась – автор умер, как в свое время умер, не закончив «Искусство фуги» И. С. Бах. Это ощущение очень точно передал поэт Борис Чичибабин в стихотворении «Сними с меня усталость, матерь смерть»: «На лоб и грудь дохни своим ледком». Такой ледок пронесся по залу с последними нотами.
С наилучшей стороны показал себя и сам оркестр. В этот раз не ударили в грязь лицом медные духовые, которые играли на редкость чисто. Очень хорошо звучали литавры, создавшие прочный ритмический фундамент всей симфонии.
Этот концерт был достоин памяти Евгения Фёдоровича Светланова.
Владимир Ойвин