Дирижер Тимофей Гольберг пришел в “Минин-хор” в 2016 году. Летом прошлого года он был назначен художественным руководителем Московского камерного хора.
Должность обязывает: в течение сорока семи (47!) лет её занимал создатель коллектива Маэстро Минин.
— Тимофей Юрьевич, пандемия в первый год художественного руководства коллективом — ещё то “везение”.
— Пандемия — это ужасно. Но, что греха таить, самоизоляция дала мне временную фору, которую использую для поиска нового репертуара. Обдумываю стратегию. Что петь? Каким должен быть Московский камерный хор в двадцатых годах XXI века? На эти и другие вопросы пытаюсь найти ответы.
— Видеоролики Московского камерного хора, снятые во время пандемии, показали центральные, московские и региональные телеканалы.
— Во время самоизоляции главное — не сидеть сложа руки. Артистам важно понимать, что они не брошены. Знать, что работа продолжается, пусть и на удалении друг от друга.
Сначала был шуточный: “Минин-хор” — на самоизоляции”. Затем ролик, посвящённый врачам, медсестрам, нянечкам, которые каждый день — по всему миру — сражаются за наши жизни. Хор также выпустил три ролика: с фугой, тремя ариями и “Agnus Dei” из “Маленькой торжественной мессы” Дж. Россини:
И записал девятнадцать песен к 75-летию Великой Отечественной войны. За каждым роликом — кропотливый труд. Концертмейстер Елена Ильина записывала и отправляла артистам фортепианную партию. Они слушали её на одном телефоне, а на другой записывали свою, вокальную партию. Я вносил коррективы.
Было множество дублей. Затем мы с редактором сводили голоса воедино. Для меня очень важно: всё, что мы записываем в период самоизоляции, должно быть живым исполнением, а не пением под ранее осуществленную запись.
— Что вы открыли для себя, работая над роликами?
— Записи роликов Московского камерного хора по сложности и кропотливости работы над ними сродни студийной записи. Ведь микрофон, тем более микрофон смартфона, не терпит погрешностей. На йоту раньше, на йоту позже — всё это слышно. Можно сказать, за время работы над нашими видеовыпусками каждый артист хора окунулся в атмосферу студийной записи.
Интересно послушать каждого артиста в отдельности. Понять, как голоса сочетаются друг с другом. Рад, что артисты хора не только следуют задаче, но и привносят что-то своё. Большой плюс и в том, что у некоторых не только вокальное, но и актёрское образование. Есть и те, кто окончил дирижерско-хоровой факультет. Такой калейдоскоп певцов необходим для плодотворного результата.
В бешеной гонке концертного сезона не всегда получается детально рассмотреть возможности артиста, полностью раскрыть его. А сейчас, когда тебя никто не подгоняет, можно всмотреться в каждого, увидеть потенциал. Ты понимаешь: этот умеет ещё и так. И, конечно, потом захочешь использовать это как во благо коллектива, так и во благо самого артиста.
— Почему вы выбрали именно “Маленькую торжественную мессу” Россини?
— Хор часто исполняет это сочинение. Оно, можно сказать, “на подкорке” у певцов. Постигая новую для нас форму работы, конечно, хотелось начать с того, что хорошо знаем. Структура “Маленькой торжественной мессы” схожа со структурой оперы.
И каждый из наших солистов — сопрано Вероника Погребная-Ляликова, меццо-сопрано Татьяна Никитюк, тенор Евгений Иванов-Данилов, бас Михаил Середа — ощущал себя главным персонажем этого действа, исполняя свою арию.
В трёх роликах мы исполнили пять частей (конечно же, с купюрами) этого объёмного музыкального полотна. А начали с фуги потому, что это самый жизнерадостный фрагмент произведения великого итальянца. Когда хор приступал к работе над произведением, пандемия только разгоралась. Мы хотели поддержать слушателей. Да и артистам хотелось исполнять не грустную, а солнечную, позитивную музыку.
В исполнении Московского камерного хора я услышал это произведение в 2017 г. на репетиции Владимира Николаевича Минина. Его трактовка значительно отличается от трактовок других дирижёров.
Прежде всего, это свобода течения музыкальной материи, её гибкость. Второе, что меня поразило — сочность звучания, которая, как мне раньше казалось, Россини не присуща. Прошло какое-то время, и я уже не смог слушать это сочинение ни в чьём другом исполнении.
— Вы сказали, что обдумываете стратегию. Ожидает ли Московский камерный хор какие-либо изменения?
— Прежде всего, я обязан сохранить основу эстетики звучания коллектива, которую заложил и лелеял Владимир Николаевич. Дом, как говорится, уже построен. Мне нужно, не разрушая фундамента, сделать надстройки.
Главные задачи для меня: расширение репертуарного диапазона коллектива и его стилистическая гибкость. В ближайшем будущем (как только позволит эпидемиологическая обстановка) репертуар хора будет пополняться сочинениями как старинных, так и современных, ныне живущих авторов. Например, совсем недавно петербургский композитор Илья Демуцкий написал для нас крупное сочинение, к изучению партий которого хор, находясь на самоизоляции, уже приступил.
Расширение репертуарного диапазона коллектива произойдёт и благодаря включению в программу современных обработок народной музыки, а также сочинений современных европейских авторов. Важно, чтобы хор сегодня был универсальным и с точки зрения форм работы. Не только классический вариант — два или четыре ряда артистов с папками в руках, но и участие артистов в театральном действии (разумеется, там, где это необходимо). Хор должен быть актуальным.
— Вы обращаетесь за советом к Владимиру Николаевичу?
— Да. Когда мы с Владимиром Николаевичем обсуждаем те или иные стороны исполнения сочинения, конечно, прежде всего говорим о том, что не получилось. Ведь то, что удалось (когда это случается), сразу видно. Что об этом толковать?
В профессии дирижера ни в коем случае нельзя останавливаться. Остановка в развитии – это смерть профессионала. А рост — естественное состояние любого творческого человека.
Маэстро очень деликатный человек. Даже когда он был художественным руководителем, а я дирижёром, Минин не давал мне советы — до тех пор, пока я сам к нему не обращался: “У меня вот тут не выходит”. А в этом концертном сезоне его деликатность преумножилась.
— Как вы относитесь к дискуссии о том, что артисты на сцене и зрители в зале могут располагаться на расстоянии друг от друга.
— Представьте картину: зал, где на расстоянии друг от друга сидят сто человек, все в масках и перчатках. Сможет ли слушатель проникнуться тем, что мы пытаемся донести ему со сцены? Скорее, он будет думать: “А не чихнул ли кто-то?” Честно говоря, в таких условиях очень сложно говорить об искусстве.
— Остаётся ждать?
— И работать.
Конечно, то, что мы сейчас делаем, ни в коем случае не может заменить “вольтову дугу”, которая возникает в зале между артистами и публикой. Но главное: хор занят делом. Идей для видеороликов у нас ещё много. Сейчас, например, записываем романсы и отрывки из опер Чайковского: к 180-летию со дня рождения Петра Ильича. Также планируем записать ролик с народными песнями. Постараемся качественное исполнение сочетать с интересным видеорядом.
— Хор будет репетировать, если пандемия пойдёт на убыль?
— Если власти разрешат, да. Чтобы снизить риск, можно репетировать малыми группами. Допустим, нам нужно заготовить определённый репертуар на следующий сезон и сделать всю черновую работу, при которой не требуется одновременное присутствие всех артистов. В этом случае можно заниматься с хормейстерами группами по 10 человек, соблюдая требования безопасности. Гигиенические нормы, проветривание и т. д. В отсутствии пика заболевания, в более спокойной его стадии, думаю, это был бы выход.
— Вы не репетировали с коллективом почти два месяца. Что вы сейчас чувствуете? Не опасаетесь, что подготовка к следующему концертному сезону окажется скомканной?
— Возможно, я наивен. Но полагаю, что артисты очень хорошо понимают, в какую ситуацию мы все попали, и приложат максимальные усилия в долгожданный период восстановления репетиционной и концертной деятельности. Наш народ отличает умение собраться с силами и духом в экстренной ситуации.
Пресс-служба Московского камерного хора