Лидер Rastrelli Cello Quartet, известный виолончелист Кирилл Кравцов, принимавший участие более, чем в двадцати конкурсах (включая Всероссийский, Всесоюзный и конкурс имени Чайковского) – о том, нужны ли конкурсы классическому музыканту и стоит ли сегодня принимать участие в музыкальных состязаниях.
Во времена СССР не существовало ни интернета, ни YouTube, поэтому музыканту в то время показать себя можно было только через конкурсы. На которых и собирались лучшие молодые музыканты того времени.
При этом надо понимать, что в Советском Союзе не существовало возможности выехать на международный конкурс по собственной инициативе. Сегодня такое очень сложно себе представить, но это действительно было так. То есть для того, чтобы поехать на конкурс в какую-нибудь условную Италию, Францию или Германию, нужно было обязательно пройти всесоюзный отбор.
Что это такое? Сначала тебя отбирают в твоем родном городе или регионе. От каждого региона или республики отбирают одного, максимум двух–трёх человек (в Ленинграде, по-моему, было трое), и отправляют на отбор, где к ним присоединяются пять-шесть москвичей. И вот со всего Союза народ съезжался и начиналась мясорубка: «А ну-ка выйди и сыграй, покажи, что ты можешь».
В конце концов из всего этого количества молодых музыкантов отбиралось двое или трое, и государство им оплачивало «безумные» деньги, над которыми мы сейчас смеемся (самолет, отель, суточные – копейки).
Каждый из нас сегодня может себе позволить поездку на конкурс. Тогда, видите ли, государство нас таким образом «поддерживало». Ты едешь за счет государства на конкурс после всей этой мясорубки. Во время которой, кстати, отлетали очень хорошие ребята: оставались только те, кого определяли сверху. Один мой приятель, блестящий скрипач, который сегодня имеет очень хорошую работу (концертмейстер в престижном немецком оркестре), восемнадцать (18!) раз ездил на такие отборы и ни разу никуда не прошел.
Плюс конкурса в том, что ребенка появляется цель. Вот, к примеру, 25 апреля у нас будет конкурс, и 25 апреля ему нужно выдать программу по максимуму. Это здорово – создает какой-то определенный пункт, к которому ребенок должен стремиться. Это, безусловно, отличная мотивация. Но на этом все пункты «за» заканчиваются. Причем этот пункт – дату конкурса, можно спокойно заменить на любой концерт, который будет праздником.
Концерт — это главное, для чего мы вообще занимаемся музыкой. Ведь не для конкурсов же? В своих видео я много раз говорил о том, что музыка – довольно мутная вещь, в том смысле, что здесь нет секунд, голов, метров… Есть, конечно, чистые ноты, ритм, и прочие объективные вещи. Но в целом всё очень субъективно.
Я много раз был членом жюри и видел всё это изнутри, и часто то, что мне нравится, не нравится моему коллеге, которого я при этом очень уважаю.
Это всегда дело вкуса, мы не можем четко сказать: «Этот парень лучше играет, чем вот тот, потому что он забил больше голов, пробежал на две секунды быстрее и прыгнул дальше». Конечно нет, так как «а где все эти голы и метры?». Как вы будете определять – кто лучше? По какому критерию?
Есть ещё одно маленькое «за». Когда ты играешь конкурс из трёх туров, то ты, как музыкант, обрастаешь «мускулами» и повышаешь свою выживаемость. Нужно ли это и понадобится ли в жизни – отдельный вопрос.
Мы нашли сейчас полтора «плюса», половина из которых – прокачка выносливости на трех турах.
Теперь давайте поговорим об аргументах «против». Тут у меня даже пальцев на руке не хватит.
Во-первых, любой конкурс – это безумный стресс. Стресс и искусство, на мой взгляд, две вещи несовместные. Музыка должна передавать эмоции от исполнителя к слушателю, а если исполнитель находится под жутким давлением, что он может передать другим?
Я очень хорошо помню, как выходил на второй тур конкурса Чайковского. Это был такой мохнатый 1994 год, тот самый позорный конкурс, в котором первую, вторую и третью премии вообще не присудили, потому что в финале некому было играть. У нескольких членов жюри на этом конкурсе играли дети (что само по себе уже просто изумительно), и родители так сильно сражались за их победу, что в финал не пропустили почти никого. Дети, кстати, тоже не прошли. Все перехитрили сами себя.
Это был действительно просто триумф идиотизма. К счастью, в последующих конкурсах в столь вопиющих формах такое больше не повторялось.
Почти все ребята, которые тогда не прошли в финал, сегодня на слуху: стали профессорами или имеют большой вес в нашем виолончельном искусстве. Замечательно, что жизнь все расставляет по своим местам.
Так вот, возвращаясь к «стрессу».
Выходя на второй тур, я уже понимал, что – «вау!». Вот сейчас в моей жизни безумно важный момент. Если я сейчас сыграю хорошо, то пройду в финал. Представьте себе – 1994 год, интернета нет. Телевидение будет снимать выступления только с третьего тура. О том, что происходило до этого, никто в стране вообще не знал. Отбор слушали при закрытых дверях, а конкурсные выступления – только люди в зале, те, кто купил билет на прослушивание. В принципе – максимум 300 человек.
Но при этом это ужасное давление, я очень хорошо помню, как выходил на сцену и понимал, что сейчас – все или ничего. Возможно, это укрепляет нервную систему, но какой ценой?
Скажу честно, что с тех пор, как я руковожу моим «Rastrelli Cello Quartet» и мы играем по 60-80 концертов в год, то на концертах я закалился гораздо быстрее – а главное, без этого безумного стресса.
Хорошо, что я тогда был молодой. В 20 лет психика крепкая и выдержала. А вот сейчас такое испытание даже представить себе не могу.
Смотрел и слушал много раз последний конкурс Чайковского и вживую, и в онлайне. Ребята потрясающие, знают, что их выступление транслируется онлайн, и сейчас там, возможно, миллион человек смотрит…. Как они с этим давлением справляются?
Они молодцы и герои, конечно, но все это не искусство — это бред какой-то. Никакого отношения этот цирк к искусству не имеет. Гладиаторские бои…
Теперь давайте спросим сами себя. Сколько денег вы заработали на конкурсах? Если вы не получили первую премию? Вы за все заплатили сами. В России такие конкурсы на каждом углу происходят.
Те конкурсы, в которых вы за все сами заплатите, дорогу, проживание, вступительный взнос. Вам дадут дипломчик, который вы повесите на стенку. Зачем вам этот диплом? Кому вы его будете показывать? Тому, кто вам будет организовывать концерт?
Если я организовываю кому-то концерт и приглашаю артиста, то мне не нужен ваш диплом. Я включу вашу запись на YouTube и все станет ясно. А то, что вам в условной Новоустюжской филармонии кто-то дал первую премию, меня совершенно не интересует.
Людей интересует только то, как вы играете. Вы можете на этом Новоустюжском конкурсе получить последнее место, но если у вас есть действительно классное концертное видео, то я приглашу вас, а не того, кто получил первую премию.
Переоценка значимости диплома – самая главная ошибка конкурсантов.
Все эти дипломы нужны вашим педагогам, чтобы доказать, что они профессионалы. Они могут быть выдающимися педагогами, но в этом совершенно не разбираются чиновники, которые платят им зарплату. Чиновник не имеют никакого понятия о музыке, у него других дел полно, и как оценивать искусство он тоже не знает.
И вот педагог показывает чиновнику диплом – вот, мой Саша Иванов на конкурсе в Магнитогорске занял первое место, гран-при. «Молодец, класс», – думает чиновник, «классный педагог, отлично».
Элисо Вирсаладзе: «Для Нейгауза уроки никогда не были средством подготовки к конкурсам»
Другого варианта доказать, что он хорош, у педагога нет. Это вся система оценки у нас такая – дурацкая.
Никто не разбирается в том, насколько хорошо тот или иной педагог делает свою работу, но вот есть у его ученика дипломчик, который непонятно кто дал. Кто?
Вот эти звания дают – народный, заслуженный… Кто все эти люди, которые определяют, кто народный, а кто заслуженный?
Вот есть народный артист Шнуров или Розенбаум, они действительно народные, которых все любят, а если не любят, то знают. Или там есть еще Вася Пупкин, какой-то артист народный, про которого вообще никто не знает. Кто это все решает? Кто эти люди? Боги?
Вижу прямо Народного артиста США – Элвиса Пресли, а вот Джимми Хендрикс – только Заслуженный, потому что рано умер…. Смешно? Или Народный артист Великобритании Пол Маккартни… Бред!
Идём дальше. Вы получили гран-при, и что теперь? Карьера автоматически началась? Вы скажете: но Чайковский, ARD, конкурс королевы Елизаветы? Да, безусловно, это шанс, но во-первых – 0,01% из нас сумеют пробиться через все жернова чтобы попасть в финальную пульку. И совершенно необязательно, что, если вы получите третью или четвертую премию, то ваша карьера сложится удачно.
Те, кто на самом деле решает, кого приглашать играть с оркестрами и кому из нас делать туры и концерты, не сидят на конкурсах. Сегодня все можно посмотреть на YouTube. И если вы их заинтересуете, они вам позвонят, щёлкнут пальцами и вы, если вы неглупый артист, прилетите в любую точку земного шара и сыграете для них персональный showcase, как это называется в Америке, где вам и надо будет показать всё, на что вы способны.
Если вы понравитесь, то они будут вас приглашать и делать вам концерты. Но это уж точно не произойдёт на тех конкурсах, на которые вы ездите сами или таскаете ваших детей.
Возможно, на конкурсе уровня королевы Елизаветы вас кто-то возьмёт на лист, но это тоже не гарантия, что ваша карьера пойдёт в гору. Я лично знаю пару ребят, которые взяли гран-при на лучших конкурсах, и чья карьера, скажем так, не очень сложилась.
Потому что одно дело – просто классно играть на скрипке по скрипичным меркам и по скрипичным стандартам, а другое дело – быть интересным публике. Это две совершенно разные вещи.
Наш мир – виолончельный, скрипичный или фортепианный – очень замкнут в самом себе. То, что важно нам, музыкантам, когда мы слушаем коллег, совершенно неважно нашим слушателям, для которых в первую очередь мы и выступаем. Они скорее пойдут на концерт Дебарга – какую он там получил премию на Чайковском? Четвёртую или пятую?
Но у него все в порядке с карьерой и с публикой, потому что он классный и неординарный, сам по себе играет очень интересно, и не похож ни на кого.
А вот ребятки, которые получили первую, вторую или третью премии, (честно говоря, даже не помню сейчас их имен) – они наверняка все тоже феноменальные. Уверен, что они великолепны, потому что просто выступить на первом туре на этом конкурсе – это уже подвиг, не говоря уж о финале. Но они как-то не на слуху сейчас. Так что даже победа на Чайковском ничего в жизни не гарантирует.
А теперь самое интересное: Кому все это надо? Кому нужны все эти так называемые «международные» конкурсы, в которых принимают участие Казахстан, Украина, Белоруссия, Россия, Латвия и Литва – в основном наши, русскоязычные дети, потому что европейцы и американцы давно поняли, что это вообще не путь?
Для чего это все сделано? Почему это все происходит? Посмотрите сколько публики будет в зале? В основном это будут ваши родители или родители ваших друзей, которые вместе с вами приехали, потому что никому это на самом деле не интересно. Это чисто сугубо наше такое внутреннее состязание – междусобойчик.
Это нужно областной администрации, чтобы показать, что они культурой занимаются – устроили конкурс. Но ведь проблема в том, что они даже призов никаких не дают! Ни денежных, ни вещественных.
Ну, в лучшем случае, помню, в Оренбурге – организаторы молодцы, там был настоящий первый приз. Они отличный iPad детям подарили. Но я привез, к примеру, от себя лично в качестве моих личных призов струны для виолончели и футляр скрипичный: что-то реальное и нужное для музыканта.
Остальные призы этого конкурса – всякие дипломчики, картиночки и так далее. И это ещё один из лучших конкурсов…
Диплом повесил на стену, показал, всех поздравили, отлично… А почему нет финансовых вознаграждений для детей? Почему музыка — это бесплатно?
Музыка должна быть за деньги! Детей с самого начала приучают к тому, что их занятия по пять часов в день – бесплатны.
Это от начала и до конца неправильно. Устраиваешь конкурс, будь любезен 5000 евро дай на детском конкурсе первую премию, 4000 вторую и 3000 третью. Нет возможности деньгами? Купите инструмент, поездку на мастер-класс, оплатите ваучер в музыкальный магазин…
Теперь о премиях – посмотрите наши призы на Конкурсе имени Чайковского – 100 тысяч. Да здорово, это действительно круто. Раньше было 10000. Но что это вообще за сумма такая для человека, который побеждает на таком конкурсе? Для человека, который на данный момент является, на минуточку, по мнению жюри, олимпийским чемпионом по игре на виолончели?
И 100 тысяч евро эта оценка его творчества? Это на Чайковском, а в основном-то на самых лучших конкурсах – максимум 25 тысяч евро в лучшем случае.
Проходим через безумные испытания, готовимся год, на страшном нерве 4 тура – и 25000 евро? Смешно? Смешно. Цена малолитражки, месячная зарплата топ менеджера…
Почему это все ещё происходит? Потому что на этом наживаются определенные люди, которые все эти конкурсы и устраивают. Администрация города, администрация района, которая под это получает деньги от государства, организаторы, которые просто забирают все деньги в карман, а денежные призы никому не выдают.
И еще члены жюри. Я много раз принимал участие в этом празднике жизни. Это классно – нам все оплачивают, мы приезжаем, сидим, едим-пьем, еще деньги какие-то получаем. Сидим с умным видом, слушаем несчастных детей, которые стараются и переживают. Вообще- то вот они должны получать деньги, а не мы.
Вся эта система изначально порочна – она вам не дает ни карьеры, ни публики, ни известности. Она дает диплом вам и вашему педагогу, возможность рассказать друзьям, что ваш ребенок победил в состязании. Возможно, некий опыт для ребёнка, а скорее – море стресса, разочарований и комплексов.
Но если посчитать, сколько денег вы потратили на гостиницы, на дорогу для себя и ребенка… Сколько же это все стоит? Подумайте, что вы с этого получили – одну бумажку, которая не имеет никакой ценности?
Возможно, стоит на потраченные средства снять ваш городской концертный зал, напечатать афиши и устроить концерт, пусть даже и для друзей? Радости для всех будет однозначно больше.
Кирилл Кравцов, Rastrelli cello quartet