Странный случай с ликвидацией в Камерном музыкальном театре (КМТ) имени Б. А. Покровского должности/института главного режиссера и «принудительное» увольнение Михаила Кислярова в результате разногласий последнего с приглашенным дирижером Игнатом Солженицыным на выпуске моцартовского «Милосердия Тита» (одно из самых ходовых названий мировой оперной моды), наряду с делами Кехмана и «Седьмой студии» и переносом премьеры балета «Нуреев» в Большом, стал одним из главных и принципиальных конфликтных прецедентов сезона 2016/2017, которые до сих пор будоражат театральную и околотеатральную общественность.
Причём, как и во всех названных прецедентах, по отношению к ситуации в Камерном театре общественное мнение столь же неоднородно и расколото — подобно разместившейся по разные стороны мировоззренческих баррикад сегодняшней творческой интеллигенции.
Юбилейная статистика
Юбилейный 45-й сезон в КМТ им. Б. А. Покровского выдался насыщенным, бурным, трудным, но при всех бурях на удивление результативным как в творческом, так и в организационном отношении.
Был продолжен проводимый в жизнь Г. Н. Рождественским тренд на раритетный репертуар (либо на малоизвестные редакции известных опер).
Богатую на изыски эксклюзивно-просветительскую афишу театра пополнили сразу три российские премьеры:
— «Орфей» Глюка во французской редакции Берлиоза для Полины Виардо (музыкальный руководитель — Г. Рождественский, дирижер-постановщик — Д. Крюков, режиссер — М. Кисляров, художник — В. Вольский). 17.12.2016.
— «Милосердие Тита» Моцарта (дирижер-постановщик — И. Солженицын, режиссер — И. Ушаков). 8.3.2017.
— «Турок в Италии» Россини (дирижер-постановщик — А. Верещагин, музыкальный руководитель — Г. Рождественский, режиссер-постановщик — О. Иванова, художник — В. Герасименко). 13.6.2017
— состоялось возобновление симфонической сказки «Петя и волк» С. Прокофьева, поставленной Б.А. Покровским в 1999. (3.12.2016).
Исполнилось 40 лет Детской группе театра под руководством Елены Озеровой.
В январе традиционно состоялся фестиваль спектаклей Бориса Покровского, приуроченный ко дню рождения патриарха отечественной оперной режиссуры.
Театр выезжал на гастроли: на сцене «Санктъ-Петербургъ Оперы» сыграл комическую оперу «Четыре самодура» Э. Вольфа-Феррари, а в польском городе Быдгощ в рамках XXIV-го оперного фестиваля показал оперу В. Кобекина «Холстомер».
Этим же спектаклем в постановке М. Кислярова (одним из лучших в репертуаре) 23 июля 2017 Камерный музыкальный театр им. Б. А. Покровского закрыл свой 45-й сезон.
Открытие 46-го театрального сезона — 19 сентября: «Волшебная флейта» Моцарта в постановке основателя театра.
Театральный роман: драма непонимания и реновации
Не вдаваясь в излишне сложные и запутанные для читателя подробности (а это и годами хронически копившиеся подводные течения, и подковерные нюансы смены предыдущих властей, и казуистические хитросплетения, даже явные накладки в Уставе театра), можно с определенностью сказать, что последний скандал в КМТ является конфликтом нового типа, ибо разворачивался он «удаленно», фактически on-line.
Несмотря на предварительно достигнутые в начале сезона договоренности по поводу концепции и формата «Милосердия Тита», в процессе дальнейших переговоров и первых репетиций (Кисляров начал их в отсутствие гражданина США Солженицына при отказе последнего от телефонных контактов и репетиций по скайпу), стало очевидно, что из-за слишком разного ощущения произведения и творческой задачи найти общий язык дирижеру с режиссером не удастся (в частности, одним из камней преткновения стал вопрос речитативов, поскольку режиссер хотел, чтобы часть из них не пелась, а произносилась прозаически без клавесинного аккомпанемента).
В один прекрасный день в электронной переписке режиссер напомнил дирижеру о том, что Камерный театр был основан Покровским все-таки как режиссерский театр, а потому и им в совместной работе стоило бы хранить верность традициям и исходить из примата режиссерской концепции.
Именно это и сработало как детонатор взрыва, осколки которого с шумом разлетелись во все стороны. Маэстро переслал переписку в Париж, где проживает истинный «хозяин дома», художественный руководитель театра, выдающийся дирижер нашего времени Геннадий Рождественский, который, в свою очередь, вместо того, чтобы коллегиально и оперативно попытаться погасить разгорающийся пожар (в зародыше и на месте, не доводя до выноса сора из избы), решил действовать решительно, единолично, авторитарно и, главное, дистанционно.
Директор театра (с 2009) Олег Михайлов (начинал в Камерном в 1979 как декоратор-монтировщик, с 1989 — завпост, с 1995 — технический директор, художник-сценограф нескольких спектаклей; т. е. человек во всех отношениях проверенный) получил свыше сразу несколько инструкций по реорганизации театра: об отстранении режиссера Кислярова от работы, о поисках нового постановщика «Милосердия Тита», об изъятии из штатного расписания должностей главного дирижера и главного режиссера и о введении ставки художественного руководителя оперной труппы.
Так и было сделано, одномоментно вышли соответствующие приказы. Главный дирижер Владимир Агронский в одночасье стал очередным.
Худруком оперы стала очередной режиссер театра Ольга Иванова (труппе об этой новости объявили 30 мая).
Михаила Кислярова, который по законодательству еще два месяца формально числился в своей должности, через какое-то время после отстранения попросили в течение трех дней освободить кабинет, а впоследствии и вовсе потребовали вернуть рабочее удостоверение. Ровно через два месяца смещенный главреж был уволен с предложением на выбор (опять же в соответствии с законодательством) должностей артиста оркестра или реквизитора…
11 апреля 2017 дирекция Камерного театра выпустила в свет следующее официальное обращение:
“Уважаемые дамы и господа!
— В последнюю неделю наш театр оказался в центре повышенного внимания прессы в связи с реорганизацией — сокращением должности главного режиссера и, как следствие, увольнением М. С. Кислярова. И я посчитал необходимым обратиться к зрителям, поклонникам Камерного музыкального театра имени Б. А. Покровского, чтобы прояснить сложившуюся ситуацию. Тем более что в этом конфликте затронуто имя уважаемого всеми нами музыкального руководителя театра, народного артиста СССР Геннадия Николаевича Рождественского.
Многих настораживает стремительность в разрешении этого конфликта. Давайте будем объективными. Творческого единомыслия между музыкальным руководителем Г. Рождественским и главным режиссером М. Кисляровым не было уже давно. За годы работы в должности главного режиссера Кисляров так и не нашел способа, пути, чтобы стать соратником и сподвижником нашего музыкального руководителя. Театр Покровского, безусловно, театр режиссерского новаторства и творческого эксперимента, таким его создал и хотел видеть в будущем основатель Борис Александрович Покровский. Но не за счет музыкального материала!
В постановке оперы необходимо творческое единомыслие дирижера, режиссера, художника, хореографа и… композитора! И если режиссерское видение не совпадает с музыкальной драматургией партитуры, а создатели не могут достигнуть консенсуса, то успеха не будет.
Именно такой конфликт возник при работе над оперой Моцарта «Милосердие Тита» между дирижером-постановщиком Игнатом Солженицыным (приглашенным Рождественским) и режиссером Кисляровым. Вольная трактовка партитуры, свойственная Кислярову и в других спектаклях, столкнулась с принципиальной позицией Солженицына и Рождественского. Вот суть конфликта.
Спектакли Покровского, которые десятилетиями собирают полный зал, по-прежнему в репертуаре, и так будет всегда! Удачные постановки Кислярова, как и других режиссеров: Ивановой, Исаакяна, Мирзоева, Меркулова, Василёвой — это работа наших артистов, музыкантов, всего коллектива, и они тоже в афише. В июне мы выпускаем премьеру оперы Россини «Турок в Италии», дирижер-постановщик Г. Н. Рождественский.
Концепция репертуарной политики театра не изменится, к работе на нашей сцене будут привлекаться талантливые режиссеры, а репертуар будет определять музыкальный руководитель театра народный артист СССР Г. Н. Рождественский.
С уважением,
директор Камерного музыкального театра имени Б.А. Покровского,
заслуженный работник культуры
О. С. Михайлов”
Спасительный “Турок” в Москве
«А тем временем из театра просачиваются тревожные вести: спектакли практически не репетируются, артисты все чаще не выполняют режиссерских мизансцен, световая партитура спектаклей размывается, хоровые сцены идут в усеченном составе…
Это касается, заметим, спектаклей не только Кислярова, но и самого Покровского: последний «Нос», как рассказывают очевидцы, прошел крайне неряшливо, с большим количеством накладок. И если нынешняя ситуация творческого безвластия продлится еще хотя бы полгода, процесс разложения творческого организма будет уже не остановить»
— столь мрачную апокалиптическую картину, в частности, рисует в своем двухчастном эссе «Булгакову и не снилось, или Театральный роман-2017» оперный критик Дмитрий Морозов, убежденно отстаивающий линию Кислярова.
Оставим все эти сентенции о «творческом разложении» на совести автора, поскольку ваш покорный слуга, в последнее время по разным причинам посещавший Камерный театр с завидной регулярностью (причем не только премьеры, но и текущий будничный репертуар) в означенный период — вопреки всем эксцессам и пертурбациям — ничего подобного не заметил, а наоборот, наблюдал более оптимистичную картину: никаких сбоев, привычно и отлаженно работающий театральный механизм, сумевший не только достойно доиграть сезон до победного, но и парадоксальным образом на волне общего подъема выдать под занавес маленький шедевр из серии «пустячок, а приятно» — россиниевский «Турок в Италии».
Конечно, кто-то скажет: эх, жаль, что не «Моисей» или «Танкред», то есть возвышенно строгий, ораториальный, печальный Россини seria, каким у нас его практически не знают, но тем не менее — вполне весомый раритет buffa, не ставившийся в России с XIX века (за исключением не столь давнего концертного исполнения фрагментов в Москве).
Партитура пусть и не блистает мелодической свежестью (часть номеров и речитативов Россини заказал по обычаю того времени своим коллегам и ученикам), откровениями и динамикой «Золушки» или «Севильского цирюльника», но все же гарантирует ожидаемый стандарт качества и стиля «от Россини».
Для справки: Россини в Камерном отнюдь не частый гость, как можно вообразить, и ставится здесь всего лишь в третий раз — до этого были «Брачный вексель» в постановке О. Ивановой (1975) и крайне незадавшаяся, прежде всего вокально, «Шелковая лестница» в постановке М. Кислярова (1999).
Получив в свое распоряжение «Турка», тандем в составе режиссера Ольги Ивановой, художника Виктора Герасименко и хореографа Екатерины Мироновой совершенно логично отказался от какого-либо намерения пересказывать скучное, невнятное и запутанное либретто — затянутый матримониальный анекдот про ушлую провинциалку в Неаполе, этакую местную Кармен, дурачащую с первым встречным турком всех остальных своих мужчин: и неаполитанского мужа-разиню, и малахольного любовника-тенора (понятно, что с таким «аморальным» сюжетом шумный провал премьере в «Ла Скала» в 1814 был обеспечен).
Вопреки инерции вялотекущего сюжета действенный/пластический юмор извлекается из самóй музыкальной ткани и вокальных интонаций — при помощи практически мейерхольдовского «монтажа аттракционов» нас активно погружают в театр абсурда.
Клиповый калейдоскоп гэгов в доминирующих красно-белых тонах на фоне обольстительных коринфских колонн помещен в сквозную рамку кинопавильона и съемок некоего фильма, что несмотря на всю «избитость» приема оказывается ключом к решению оперы. Когда казалось бы нечего и не про что ставить — на помощь всегда придут как древние приемы театра представления (в данном случае итальянской комедии масок дель арте), так и Пиранделло с его персонажами в поисках автора.
В музыкальном отношении сегодняшний Камерный — совсем не то, что раньше. Сегодня здесь несравнимо больше заботятся о музыкальной выделке, обращая внимание не только на главное, но и на столь тонкие и важные «мелочи», как вопросы стиля, штриха, интонации и т. п.
По большому счету можно даже сказать, что театр наконец-то запел и заиграл: у оркестра благодаря шефству Рождественского и работе трех его молодых учеников — Алексея Верещагина, Дмитрия Крюкова и Айрата Кашаева — в тембре и звучании появился отблеск европейского перфекционизма, а труппу за последние 10 лет пополнили весьма интересные, на многое способные голоса.
Очень верно ощущает стиль Россини и принципы его темпо-динамического развертывания дирижер Верещагин. И если на генеральной репетиции можно было придраться к исполнению отдельных инструментов (грязноватым soli) и балансу, то уже на премьере был заметен существенный прогресс, многие частные погрешности исчезали, а общая ткань полировалась в ходе первых спектаклей.
Для певцов «российского производства» Россини, кроме особого искусства parlando в речитативах secco, предельно недружелюбен своей виртуозностью и декоративной концертностью, однако речитативы подсократили, а головоломный орнамент колоратур не испугал труппу, в которой нашлось от двух до пяти составов на разные партии!
Россини — это всегда примадонна на первом плане (недаром в свое время сама Каллас обратила взоры на «Турка» и даже записала его на пластинки). Конечно, россиниевского стиля, как в Пезаро (хотя и там сегодня не все благополучно с этим), мы не услышали, но и то, что сделано, не может не впечатлять, учитывая, что мы все-таки в России…
В премьерных спектаклях за пальму первенства в глазах ценителей-вокаломанов состязались две Фиориллы — Надежда Гулицкая и Екатерина Ферзба.
И если первая к радости режиссера оказалась превосходным сценическим пластилином (гротеск, эксцентрика, изобретательность, импровизационность — все это при ней в избытке), оставив вокальный блеск для второй половины спектакля и феерической финальной арии, то вторая провела роль в ровной холодновато-безупречной академической манере, по максимуму обойдя все острые углы пластического рисунка, зато внешне оказалась практически копией Каллас. (Третью Фиориллу — Тамару Касумову пока не довелось услышать.)
В роли обманутого мужа дона Джеронио (амплуа главного буффа) обаятельного Романа Шевчука с его лобовым комикованием и небезупречной интонацией перепел не менее обаятельный, но куда более тонкий и разнообразный в вокальных и эмоционально-психологических нюансах Алексей Прокопьев (его невезучий и трогательный простак-миляга вызывает самое искреннее сочувствие).
Хороших теноров россиниевского амплуа наперечет во всем мире, поэтому совсем не удивительно, что в Камерном их нет вовсе. В увиденных спектаклях партию дона Нарчизо, как мог, озвучил Александр Бородейко, впрочем, сценически он был вполне приятен и романтичен (в другом составе — всегда гротескный по умолчанию Борислав Молчанов).
По-разному, но равно убеждает в разных составах и образ Поэта Проздочимо, превращенного постановщиками в злосчастного, затюканного сценариста — совсем юный, юркий, необъезженный у Азамата Цалити, в работе которого преобладают внешний рисунок и легкость тона, и сильно потрепанный жизнью недотепа не от мира сего у опытного баритона Романа Боброва с его всегдашним благородным академизмом и вокальной основательностью.
С полным понимаем амплуа comprimario ярко и артистично выступил Виталий Родин в небольшой роли Альбазара (из конфиданта жены турка —Заиды превращенный в кинопродюсера, правда, иногда своими действиями напоминает скорее цыганского барона).
Самое неизгладимое впечатление произвели виртуозы комической пластики Ирина Хрулева и Анатолий Захаров в мимических, но ключевых для спектакля ролях помрежа с извечной хлопушкой и оператора, лезущего буквально из каждой щели со своей камерой.
И наконец, сам турок Селим, выведенный как богатый турист в Неаполе — возможно, не самый запоминающийся персонаж по своим музыкальным характеристикам, но именно тот человек, вокруг которого закручивается вся интрига.
Молодой бас Кирилл Филин, впервые получивший титульную партию и певший ее в подавляющем большинстве премьерных показов, обладает тонким слухом и подходящим для Россини подвижным типом голоса, однако ему ощутимо не хватает общей харизмы, чтобы сказать «ах!». (В других составах партию турка исполняют заслуженный артист Герман Юкавский и более молодые Алексей Смирнов и Александр Маркеев, но рецензент их пока не слышал.)
Премьера прошла вдохновенно, зрелищно, с шумным успехом и была с единодушной благосклонностью встречена прессой и строгим экспертным сообществом, оставив стойкое яркое послевкусие.
Пусть корабль плывет
Суть да дело, бывший главный нашел горячую поддержку у Министерства культуры, СТД РФ и особенно у театральной общественности.
Главные режиссеры столичных музыкальных театров (они же, как все чаще случается, по совместительству и директора) не в шутку обеспокоились ситуацией, забили в набат, стали писать открытые письма и делать заявления; одним словом, все почувствовали подземные толчки, ведь, как известно, лиха беда начало — прецедент!
Сущностный вопрос театрального бытия «кто в доме хозяин» едва ли не впервые в этом столетии/тысячелетии был решен не в пользу режиссера. Действительно, неслыханно, чтобы в режиссерскую эпоху дирижер мог вот так запросто ликвидировать режиссера!
Иными словами, это был бунт на корабле: конкретное музыкантское сообщество отдельно взятого театра (а в оперном театре это действительно серьезное подавляющее большинство) показало свои зубы, а с ними — и свой экзистенциальный выбор (в том числе извечное, ничем не выбиваемое, несмотря на все старания отца-основателя, нежелание солистов петь в хоре). Все течет, все изменяется, и кто сказал, что на века должно неизменно оставаться «как при бабушке»?! Не будет!
Оставаясь театром, верным краеугольным заветам Покровского, Камерный выбирает сегодня курс на поиски какого-то нового типа театра с несколько иной внутренней структурой и соотношением приоритетов: сколько можно тиражировать то, что уже тысячу раз было (пусть и гениальное «покровское»)?!..
Совсем не хотелось бы отката к «реальности Покровского» — великой, но во многом однобокой, когда в гениальных режиссерских спектаклях мастера в легендарном подвальчике на Соколе так невозможно плохо пели, а оркестр играл как садово-парковая волынка (многие еще помнят, как это было)!
Да и в спектаклях Кислярова (среди которых есть и бесспорные шедевры, подобные «Холстомеру», и много просто удачных, как яначековская «Лисичка» или«Четыре самодура» Вольф-Феррари) так много и так часто бывает вопреки и поперек музыки. Все это славная история, вписанная золотыми буквами в анналы — честь и хвала.
Но оставаясь по пояс в прошлом, разве можно создать что-либо стóящее новое в настоящем и тем более в будущем!? Во всяком случае — золотая середина, хотя бы баланс предпочтительней…
Сам Камерный, как кажется, свой выбор сделал. Сегодня он хочет быть прежде всего МУЗЫКАЛЬНЫМ театром, где все компоненты синтетического искусства певца-актера — пение, игра, пластика и т. д. — находились бы в точке золотого сечения.
Не продуктивнее ли оставить театр в покое, дать ему нормально развиваться без директив свыше и тычков со стороны (хотя бы на некоторое время) — пусть корабль плывет тем курсом, который считает нужным и правильным — а режиссеру Михаилу Кислярову всем миром подыскивать более достойное его поле творческой реализации?!
Что день грядущий нам готовит?
Творческие планы театра на сезон 2017/2018 были озвучены директором на пресс-конференции перед премьерой «Турка», но на сегодняшний момент о них нельзя еще говорить с полной уверенностью, что все намеченное будет реализовано.
Ноябрь — опера финского композитора Калеви Ахо (р. 1949) «Фрида и Диего» о прихотливом любовном четырехугольнике, в котором оказались сплетены судьбы столь известных и одиозных исторических личностей, как политэмигрант Лев Троцкий, его жена Наталья Седова, мексиканская художница-хромоножка Фрида Кало и ее муж, художник-монументалист Диего Ривера. Место действия — Мексика.
Март — вечер одноактных опер Богуслава Мартину, отбором которых занимается сам Рождественский.
Также в планах постановка оперы Александра Чайковского по роману А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» (композитор делает редакцию партитуры для камерного состава) и возобновление к фестивалю Покровского в январе 2018 одного из самых рафинированных спектаклей мастера — психографической драмы «Дворянское гнездо» В. Ребикова.
Для детей будет обновлена комическая опера Т. Камышевой «Приключения Чиполлино», для взрослых — моцартовские «Свадьба Фигаро» и «Идоменей» в редакции и оркестровке Рихарда Штрауса (его планируется переучить на немецкий язык).
Андрей Хрипин