В московском концертном зале «Зарядье» с барочной программой выступила прославленная американская меццо-сопрано Джойс Дидонато.
Новый концертный зал стремительно ворвался в культурную жизнь столицы со своими программами, проектами, циклами и абонементами.
Конкуренция в Москве высока, но «Зарядье» уже с первых шагов привлекло к себе внимание. И дело здесь не только в том, что место новое, в которое публика устремилась из любопытства к хайтековским интерьерам. Зал действительно предлагает много интересного и качественного, нетривиального и достойного внимания.
Одна из самых ярких страниц в новом филармоническом формате – театрализованные концертные проекты: под этим «соусом» проходят как концертные исполнения опер с элементами театрализации (что на самом деле делалось и ранее в старых концертных залах Москвы), так и специфические концертные программы, которым пытаются придать драматургическую стройность и законченность.
Особый интерес, когда такие проекты прибывают из-за рубежа, а их протагонисты – выдающиеся исполнители современности.
Репутация американки Джойс Дидонато вне подозрений и вполне заслуженна. Одна из самых ярких звезд барокко и раннеромантического бельканто по праву занимает топовые позиции на мировом оперном небосклоне.
Москва очно могла в этом убедиться еще в 2007-м, когда певица дебютировала в Концертном зале имени Чайковского, исполнив произведения Генделя, Моцарта и Россини невероятно легко, грациозно и попросту красиво. Публика была покорена и сразу полюбила до того неизвестную для нее исполнительницу.
За прошедшие одиннадцать лет Дидонато покорила все ведущие сцены мира, исполнила колоссальный репертуар, спела в самых значительных постановках интереснейшие партии мирового меццового репертуара и вернулась в российскую столицу в статусе абсолютной звезды.
Ее голос – легкое лирическое меццо, ближе к сопрано, но с хорошими, звучными, крепкими низами и теплым, трепетным вибрато. Меццо-сопрано в своем первоначальном значении этого термина – «почти сопрано», «полусопрано»: такой его чисто западный вариант, отличный от русского понимания этого голоса, всегда мыслившего под ним полноценного альта. Есть в ее голосе необходимая для меццо терпкость и напористость, но в то же время – и невероятная легкость, кружевная виртуозность, позволяющая ей быть безупречной в выбранной стилистике.
А кроме того, пение Дидонато интеллектуально: в каждом звуке слышна не бессмысленная вокализация, но пропущенная через глубокие думы эмоция, колоссальное внимание к фразе и нюансам, их широчайшая палитра, каковой певица пользуется ювелирно.
В России и Европе нередко можно встретить отношение к американскому искусству (не только вокальному) как к второсортному, производному, не глубокому, показному и рассчитанному лишь на внешние эффекты: и определенно можно сказать, что подобные воззрения в отношении Дидонато совершенно неуместны.
Ее искусство по-настоящему эффектно, но не пусто – виртуозность и блеск являются средствами, но не целью. Певица тонкая и думающая: несмотря на по-американски масштабную шумиху вокруг ее имени, она не утратила содержательной сути своего пения, оно обращено к сердцам и мозгам, а не только к ушам и глазам публики.
И если рецитал одиннадцатилетней давности был строго академичным, традиционным концертом, то в этот раз Джойс Дидонато презентовала Москве театрализованный проект «Война и мир: гармония через музыку» (она сама является его исполнительным продюсером).
Когда в мире опять очень не спокойно, а отношения между Россией и США оставляют желать много лучшего, такой манифест в сердце российской столицы от американской исполнительницы дорогого стоит.
Дидонато дарит слушателю две контрастные, антагонистичные части: в первой – воинственные арии или же повествующие об ужасах грозных противостояний народов, во второй – те, что пронизаны духом мирного блаженства, гармонии и света.
Подобную драматургию певица выстраивает исключительно на музыкальном материале эпохи барокко – Кавальери, Джезуальдо, Пёрселл, Лео и, конечно же, великий Гендель, в творчестве которого можно отыскать, пожалуй, арии по любой тематике, в том числе из антитезы «пацифизм – милитаризм».
Зритель входит в полутемный зал и его внимание сразу привлекает чуть подсвеченная сцена. Там неподвижно, словно античная статуя, замерла артистка, своим присутствием утверждающая магию театрального бытия еще до звучания божественных звуков музыки.
Необычный, удивляющий грим, элегантное, но мрачное платье – все говорит о том, что разговор предстоит невеселый. Так и есть: ее Сторге и Андромаха, Дидона и Агриппина страдают и мечутся, негодуют и проклинают, скорбят и наполняются решимостью действовать. Энергичные фрагменты сменяются жалобными тихими ламенто, но и те и другие говорят о вечной боли человечества – о войне, которая ужасна в своей неумолимой противоестественности.
Вторая часть – пасторальная: черное платье сменило серебристое, а звучание напоено светом и умиротворенностью. И, конечно же, совсем другие герои: на смену решительным и воинственным, приходят тихие и сдержанные Оразия, Сусанна, Альмирена и Ариодант.
Музыкальные фрагменты следуют один за другим, без пауз, ибо для певицы важна драматургия целого, важна ниточка, протянутая от первой до последней ноты и связующая все действо одной идеей. Помимо тонко аккомпанирующего ей камерного оркестра «Ilpomod’oro» (худрук и дирижер Максим Емельянычев) у нее есть еще помощники: исполняющий грациозные пластические этюды аргентинский танцовщик Мануэль Палаццо, полуобнаженный, сильный и гибкий, ее полноправный сценический партнер в этом проекте; а также режиссер Ральф Плегер, световик Хеннинг Блюм, видеохудожник Юсеф Искандар, художники по костюмам Вивьен Вествуд и Лаша Ростобая.
Всем вместе им удается создать иллюзию настоящего театра, где разнородные элементы (как музыкальные, так и визуальные) гармонично сплавлены.
Безусловно, с одной стороны, это – эффектное шоу по-американски, технологичное и продуманное в деталях. С другой, оно начисто лишено дешевой развлекательности, заслуга в этом – не только у качественной, хорошей музыки, но и у исполнителей, для которых главным все-таки было не сделать «не скучно», а сделать «со смыслом, с душой».
Александр Матусевич