29 мая 2016 г. музыкальную книгу барочного Петербурга украсила неброская, но чрезвычайно важная запись: начало монографического концертного проекта, посвящённого 400-летию со дня рождения Иоганна Якоба Фробергера.
Совместными усилиями двух музыкантов, специалистов в области старинных клавишных инструментов – москвича Станислава Греса и петербурженки Марины Ишиной – будет исполнено всё дошедшее до нас клавирное наследие немецкого композитора. Первый концерт цикла состоялся в уютном зале Центра современной литературы и книги на Васильевском острове.
Музыка Фробергера не является частым гостем на отечественных концертных площадках и потому не особенно известна даже завсегдатаям вечеров старинной музыки. Один из самых ярких выразителей духа барокко, Фробергер создал свой собственный неповторимый стиль, определяемый (довольно условно) как южнонемецкое барокко и имеющий много общих черт с так называемым “фантазийным стилем” других композиторов XVII в. При этом его музыка кажется изначально лишённой намерения производить внешнее впечатление, поражать воображение или проповедовать.
Стоит вспомнить тот факт, что в конце жизни Фробергер не стремился публиковать свои сочинения и даже препятствовал их распространению. Многие его импровизации остались незаписанными, а рукописи, согласно воле автора, не должны были выходить за пределы узкого круга почитателей его музыки. К счастью, усилия немногочисленных энтузиастов, жаждавших познакомить других с творчеством почитаемого мастера, сделали своё дело, хотя сложно оценить, насколько в полном объёме дошло до нас наследие Фробергера: некоторые из обнаруженных недавно манускриптов до сих пор не опубликованы, являясь предметом торгов знаменитых аукционных домов и не покидая пределов частных коллекций.
С первых же минут концерта (а точнее, вступительной лекции Станислава Греса) стало очевидно, что музыканты рассматривает миссию своего проекта шире: для них это не просто исполнение сочинений, но также всестороннее исследование творчества композитора, своеобразное приношение одному из великих мастеров прошлого. И дело здесь не только в исключительном профессионализме, но и в глубоко личном отношении музыкантов к своему делу.
С такой потрясающей искренностью, проявляющейся в каждой сыгранной ноте, в каждом слове и жесте, можно было бы чествовать живого человека; если бы в этот момент в зал зашёл случайный прохожий, он мог подумать, что виновник торжества находится в зале, а исполнители, по-видимому, его ученики. Безупречное мастерство, взвешенность и отточенность каждой ноты в игре московского клавириста сочетались с непосредственным, иррациональным, почти чувственным восприятием музыки в исполнении его петербургской коллеги (которая, к слову, является идейным вдохновителем и автором проекта).
Этот контраст индивидуальностей музыкантов оттенялся сопоставлением выразительных средств двух непохожих друг на друга старинных клавишных инструментов – клавесина и клавикорда. Яркое, сияющее звучание клавесина, словно идеально созданного для воплощения величественного духа барокко, чередовалось с интимно-приглушёнными тонами клавикорда. Эта причудливая игра двух тембров, двух динамических уровней превращалась в игру света и тени, и слушатели, следуя за сменой красок, мысленно перелистывали фробергеровские рукописи то в ярком свете дня, то в полумраке неясного отблеска свечи.
Программа концерта была составлена на редкость удачно: утончённая, неявная логика в расположении произведений создавала переклички, подобные архитектурным сводам. Как по лабиринтам старинной крепости всё дальше и дальше вели нас исполнители, словно давние жители этих мест, выбравшие наилучший маршрут, чтобы показать все поражающие воображение достопримечательности. Почти каждая пьеса сопровождалась небольшим комментарием и оттого становилась маленьким событием.
Сочинения, отобранные для исполнения в первом концерте, составили целостную жанровую картину клавирного наследия Фробергера: наряду с более часто исполняемыми пьесами в свободном стиле (токкатами, партитами, программными пьесами), слушатели познакомились с типичными для того времени образцами строгой полифонической музыки.
Риторическое “Размышление по поводу моей будущей смерти”, прекрасно отразившее дух vanitas XVII века, стало кульминацией программы и введением в особый мир фробергеровской рефлексии.
Прозвучали также два сочинения, занимающие особое место в творчестве этого мастера – партита на тему народной песни “Хуторянка” (один из редких примеров барочной сюиты, первая часть которой представляет собой небольшой цикл вариаций) и полифоническая “Фантазия на гексахорд”, созданная автором по завершении обучения у Джироламо Фрескобальди в Риме. Таким образом, первый концерт – в лучших традициях барочной эстетики – стал своеобразным синопсисом всего цикла.
Необычным завершением программы стало исполнение произведения, не принадлежавшего “виновнику торжества” – одной из прелюдий Луи Куперена, написанной, согласно авторской ремарке, “в подражание г-ну Фробергеру”. Прелюдия этого французского композитора, современника Фробергера и полулегендарной личности, прозвучала в восхитительном соседстве с двумя фробергеровскими токкатами, фрагменты которых цитируются в этой прелюдии.
Такой неожиданно изысканный штрих дополнил замкнутую, погружённую в себя вселенную Фробергера взглядом со стороны. Мы будто бы увидели (а, точнее, услышали) личность музыканта, какой она представлялась его друзьям и коллегам, что особенно уникально для культуры, удалённой от нас на четыре столетия.
Вечер продлился два с половиной часа без перерыва. Хочется верить, что этот концертно-просветительский проект будет иметь продолжение с тем же успехом и с ещё большим вниманием со стороны публики, которых он, вне всякого сомнения, заслуживает в высшей степени!
Марина Орлова