Сочинения Йозефа Гайдна и Игоря Стравинского завершили абонемент “Мозаика”, представленный дирижером и просветителем Геннадием Рождественским.
Последний вечер в Московской консерватории стал самым впечатляющим приношением Стравинскому в год его 125-летия и лучшим концертом всего цикла.
В отличие от ряда предыдущих абонементов Рождественского, цикл “Мозаика” не имел какой-либо общей идеи и цельного впечатления не оставил.
Четыре концерта оказались разнородны с точки зрения как репертуара, так и отношения музыкантов к нему. Исполнение оратории Шумана “Странствие розы” стало попросту скучным: репетиций явно не хватило, а публику огорчило отсутствие обещанного вступительного слова – речь шла о редко звучащем сочинении.
Недоставало огня, равно как и репетиционной работы, “Раймонде” Глазунова. Удачнее сложился вечер, посвященный музыке Бриттена; были хороши и Фортепианный концерт с Викторией Постниковой, и “Четыре морские интерлюдии” из оперы “Питер Граймс”. Правда, появление Алексея Головина за вторым роялем в “Шотландской балладе” вызвало как минимум удивление.
Тем сильнее были опасения по поводу финала, где предстояло услышать мессы Гайдна и поздние сочинения Стравинского – по сути дела, камерную музыку, хотя и написанную для оркестра, хора и солистов. Рождественский не только развеял все тревоги, но и сотворил вместе с Симфонической капеллой России настоящее чудо, подготовив сложнейшую программу на самом высоком уровне.
В год 125-летия Стравинского это особенно знаменательно: за прошедшие месяцы сочинениями композитора в Москве дирижировали Валерий Гергиев, Ион Марин, Теодор Курентзис, Владимир Федосеев – все до единого ограничивались репертуаром, созданным до 1945 года. Между тем после этой даты появилось еще три десятка опусов, абсолютно не похожих на сочинения предыдущих десятилетий, будь то “Петрушка” или “Свадебка”.
Позднего Стравинского у нас исполняют раз в несколько лет, и тем выше заслуга Рождественского, предложившего публике отнюдь не заигранные произведения.
Вначале маэстро поблагодарил постоянных посетителей и участников его абонементов, предложив присылать в Московскую филармонию предложения по поводу следующего цикла.
С первыми же звуками Малой органной мессы Гайдна стало ясно, что предстоит незаурядный концерт: трудно было узнать оркестр капеллы, игравший тонко, камерно, негромко. Медленная тихая музыка не является сильной стороной коллектива, и тем радостнее, что на высоте оказались буквально все – и органистка Людмила Голуб, и сопрано Эльвира Хохлова, и в особенности хор, ставший наряду с маэстро главным героем вечера.
Без хора и солистов не обошлось и “Священное песнопение во имя cвятого Марка” Стравинского (1955), оркестр же сократился до альтов, контрабасов, органа и группы духовых. Двадцатиминутное сочинение на латинский текст из Ветхого и Нового завета впервые звучало в венецианском соборе Cвятого Марка; непростую, технически и эмоционально строгую музыку Большой зал воспринимал не без напряжения, но благодарно.
Второе отделение открылось московской премьерой кантаты “Проповедь, притча и молитва” (1961). На сцену вышел уже полный состав оркестра, в котором, однако, было хорошо слышно буквально каждый инструмент. Центральную часть, “Притчу”, Геннадий Рождественский представил в собственном переводе с английского. Рассказ о побиении камнями святого Стефана звучал в трех измерениях: текст читал Михаил Давыдов, ему вторила Виктория Смольникова (альт), партию же Стефана вел Максим Пастер. Вечер завершила Большая органная месса Гайдна, прозвучавшая столь же удачно.
Абонемент Геннадия Рождественского завершился, однако 30 декабря маэстро вновь появится в Большом зале консерватории с программой памяти дирижера Николая Аносова. Там же в ближайшие дни пройдет фестиваль, посвященный Стравинскому, где среди прочих сочинений можно услышать Симфонию псалмов, “Introitus” памяти Т.-С. Элиота и Мессу для хора с духовыми.
Илья Овчинников, “Газета”