23 февраля 2019 в Большом театре Варшавы с грандиозным успехом прошла премьера оперы Джакомо Пуччини «Тоска».
Главные партии исполнили: российская певица Светлана Касьян (Тоска), итальянский тенор Массимо Джордано (Каварадосси), польский баритон Миколай Заласински. За дирижерский пульт премьерного спектакля встал Тадеуш Козловский.
Современная «Тоска» – спектакль в жанре триллера – создан Барбарой Высоцкой, одним из самых необычных режиссеров Польши. У Барбары несколько образований: актерское, режиссерское и профессиональное музыкальное.
Высоцка постоянно экспериментирует; её работы находятся на стыке театрально-драматического и визуального искусств, перформанса и медиа. Барбара наполняет принципы оперной эстетики актуальностью сегодняшнего дня, обращаться к нестандартным для классического оперного театра решениям образов…
О своей работе над спектаклем рассказала Светлана Касьян, уже не раз исполнившая партию главной героини в этой опере.
— Светлана, ваша самая первая «Тоска», конечно же, отличается от нынешней героини триллера?
– Ощущения от той, первой «Тоски» будут со мной всегда, это живет во мне и сейчас!.. Совсем недавно была римская «Тоска»…
Хочу сказать, что она у меня – всегда разная. Один раз была даже очень истеричная, а в другом случае, например, в постановке Покровского, в Большом театре, меня просили сделать ее более статичной и солидной (по сложившемуся стереотипу, когда партию Тоски исполняют взрослые примадонны).
В первой «Тоске», поставленной в Большом театре, я была совсем юная, «зеленая» девочка, всего стеснялась и даже немного побаивалась. Мне было всего 24 года…
Сейчас, спустя десять лет, вспоминаю, о той самой неуверенности, – сложно работать в таком состоянии. Тогда про мою «Тоску» сказали, что она – дочка или даже внучка той, настоящей героини Пуччини… Говорили, что спета правильно, можно слушать, но с закрытыми глазами (смеется).
Сейчас для меня Флория Тоска – сильная и красивая молодая женщина. Я прочитала драму Викторьена Сарду, и это очень обогатило мое восприятие образа.
Здесь, в Варшаве, я вижу её интересной молодой темпераментной женщиной. Мне даже «разрешили» быть очень сильной в этом спектакле, потому что иногда требуют быть слабее, говорят, что моя Тоска сильнее всех мужчин в этой опере.
Нет, слабость в моей героине и так присутствует, женщина по своей природе – слабее мужчины…
— Ваши ощущения от Большого театра Варшавы…
– Это одна из самых масштабных сцен Европы! Акустика очень сложная, оркестр «выдвинут» вперед намного больше, чем в других оперных театрах, так что покрыть его силой голоса достаточно сложно. Каждый премьерный спектакль был сделан большой ценой! Но, самое главное, – руководство театра доверило именно мне спеть первый спектакль 23 февраля…
Все это время, у меня было ощущение, что выступаю в Метрополитен, который, как известно, славится своей железной организацией. Здесь, в Варшаве, было безукоризненно всё: расписание, предоставление аудитории для репетиций, костюмы, мейкап – каждая деталь продумана до мелочей.
Все работники театра относились к своему делу с большим энтузиазмом. Мне приходилось петь в разных театрах мира, – в Италии, Германии, Франции, Швейцарии, Англии… За 10 лет творческой карьеры (а это, считаю, приличный опыт) нигде не встречала столь радушного приёма. Приходя к себе в гримерку, находила шоколадки и открытки с тёплыми пожеланиями от девочек, которые отвечали за мой выход на сцену, за платье и прическу.
Всё это оставило очень тёплые воспоминания, ведь работа была проведена колоссальная, но все были очень воодушевлены и усталости не чувствовали…
— Говорят, что билеты были распроданы мгновенно?
– Скажу больше, даже я не смогла купить по нашей скидочной артистической цене билеты для своих друзей и близких. И на всех спектаклях – настоящий аншлаг!
— Как работалось с Барбарой Высоцкой?
– Режиссёр постановки – в полном смысле трудоголик. Мои слова благодарности и исключительное восхищение её талантом!
Она всегда идет от музыки и только! Барбара стремится достичь гармонии во всем: и в развитии сюжета, и в становлении образов, и в создании атмосферы современного триллера с захватывающим сюжетом! Все это удалось Высоцкой на сто процентов! Ответственность на всех лежала колоссальная; для неё было важно абсолютно всё, – ничего не ускользало от внимательного режиссерского ока!
— Одним из оригинальных драматургических решений Высоцкой стали гигантские фотопроекции, создающие ошеломляющий эффект.
– В период подготовки спектакля было сделано несколько моих фотоссесий талантливым фотографом Кржиштофом Биелинским. Барбара руководила съемками и добиваясь невероятного акцента на глазах…
— Высоцка многое меняет в сценах убийств…
– Барбара работала и заражала нас своим неистовством на всех этапах рождения спектакля! Невозможно представить сколько раз мы проживали эти сцены убийств…
Как правило, и, к большому сожалению, во многих оперных театрах с режиссурой происходит что-то странное. Я бы назвала это простым словом: «география», «сплошная география»! Тебя просят встать, пройти вправо, остановиться на месте и через несколько минут начать движение в левую сторону и т. п. На этом всё заканчивается.
Вот вам режиссура и актёрская работа! Для молодых артистов – это настоящая катастрофа!
У Барбары совершенно иной подход: каждый жест, мимика и фраза наполняются глубоким смыслом в передаче эмоций и того, о чем ты думаешь. Потом, всё это читается в зале.
По композиции – это не просто красиво поставленная мизансцена… даже, в тот момент, когда ты стоишь к публике спиной, нужно добиться, чтобы зал чувствовал, что происходит с тобой, что у тебя внутри! С одной стороны это безумно сложно, с другой – получаешь поразительный результат!
В сцене смерти Скарпиа изменено орудие убийства. Очень неординарное решение, – в момент любовной сцены я закалываю его ножницами… Море крови, настоящая трагедия, а точнее триллер, где часто фигурируют ножницы!
После такого спектакля наступает страшная опустошенность, столько приходится отдавать! Вот тут уж нельзя «схалтурить» ни на грамм; невозможно поберечь себя ни эмоционально, ни физически, ни вокально!
— В этой страшной сцене ваше шикарное платье фантастически сияет теплотой, пламенным блеском…
– Платье, как и все костюмы в опере, сделаны талантливым дизайнером Джулией Корначковой. Оно с виду легкое, струящееся, но в нем невозможно передвигаться! Безумно тяжелое (10 килограмм), всё из пайеток… Я даже поранилась, работая на генеральном прогоне, в нем…
— На премьеру вы пригласили свою четырёхлетнюю дочь?
– Она и на пятичасовой генеральной репетиции была, очень тихо себя вела… Но ей не понравилось! Она только спросила, мама, зачем?.. Дочка смотрит спектакли с моим участием с 3-х лет.
— Во время подготовки премьеры вы также спели «Аиду» в Красноярске?
– Да, я выступила на Международном фестивале «Парад звезд в Оперном», и это – уже в третий раз. В первый мой приезд пела там «Тоску» с Большим театром, в прошлом году – «Пиковую даму» (партию Лизы), а в этом году – «Аиду». Был просто потрясающий каст: Амонасро исполнил Сергей Лейферкус, Амнерис – Ирина Долженко, а дирижировал итальянец Альберто Веронезе.
Вот это была «Аида»! Но я, в прямом смысле этого слова, не спала ровно трое суток: разница во времени 7 часов, а из Варшавы в Сибирь нет прямых рейсов. Я засыпала в семь утра, а в восемь (по местному времени), мне уже пора было вставать! Но я безумно счастлива, что пела в таком составе!
Когда самолет приземлился в Варшаве, у меня был ровно час, чтобы добраться до города и попасть на оркестровую запись «Тоски»… Очень хотелось поспать, хотя бы один час, но я понимала, что если закрою глаза, то уже не открою!.. Всё – на адреналине! Выпила три чашки кофе, очень крепкий зелёный чай и с огромными глазами и колотящимся сердцем явилась на запись! Как раз то, что нужно для Тоски! Дирижёр меня очень хвалил!
А я потом была, как говорят итальянцы, vuota – совершенно опустошенная… Слава Богу потом был выходной, но переутомление сильно сказалось, – спать хотелось, а не могла…
— Есть ли в вашем репертуаре партия, которую вы так и не полюбили, не прочувствовали?
– Это Лиза в «Пиковой даме». Музыка потрясающая, идеально ложится на голос. Сам маэстро Доминго выделил мое исполнение, а еще я и конкурс с этой партией выиграла. По звуку получается красиво, но часто петь ее отказываюсь, не приносит она мне проникновения в образ и характер.
Сама героиня абсолютно не близка! Меня больше привлекает образ Германа.
— Как это?
– Если б была мужчиной, то это была бы роль моей мечты! Германа обожаю… Я его так чувствую и понимаю! Есть несколько мужских ролей, от которых дух захватывает. Например, Мельник в «Русалке». Какое глубокое нутро!
— До какой степени важно для вас общение с партнером по сцене?
– Это всегда интересный опыт. В «Тоске» меня поразил больше Скарпиа. Общаясь с ним, я обнаружила, много интересных качеств его характера, которые меня буквально ошеломили. Он не ждет милости с небес, у него серьезное и трезвое отношение к нашему делу…
А вот итальянский партнер Массимо Джордано – настоящая звезда, поет в лучших театрах Италии…
— Наверное, очень сложно найти ту золотую середину между драматической игрой на сцене и вокальной техникой, которую вы должны показать во время спектакля…
– «Тоска» исполнена мною не раз. Роль, что называется «впетая» и сделана много лет назад. Есть такой термин мышечная память… Меня к потолку подвесь, смогу, наверное, спеть эту роль. Если абсолютно новая партия, то тогда намного сложнее. Нужно выполнить большее количество задач, обычно я концентрируюсь, стараюсь всё продумать и не упустить ни одной, даже мелкой детали.
— Ваша самая трудная партия на сегодняшний день.
– Баттерфляй. Это как три Тоски! Это самая сложная роль для меня, не могу ее просто исполнить, пою всем своим нутром, всей душой. Одно прощание с сыном чего стоит! После роли Баттерфляй я получала наибольшее количество писем, и много от мужчин, а уж когда пишут мужчины…
В настоящий момент репетирую «Макбет». Очень удобная для меня партия, хотя считается трудной для сопрано. Я просто купаюсь в этой притягательной музыке.
— Сколько времени уделяете вокальным занятиям?
– Занимаюсь постоянно. В период подготовки к премьере упражняюсь днем, в перерыв. Пою вокализы, фрагменты Верди, belcanto… Купила большой, формата А4 айпад, скачала туда 35 клавиров, и это безумно удобно! Восстанавливаю и «лечу» свой голос вокализами.
Еще научилась распределять силы. Знаю, где нужно петь аккуратнее и понимаю, что означает, как говорят итальянцы, miele per la voce– «мед» для голоса. А еще во время репетиций здесь, в Варшаве, с нами работала потрясающая коуч, итальянка.
— Когда живете в Италии, работаете, что поражает в итальянских семьях?
– Удивительное отношение к кухне. Мужчины потрясающе готовят!
Меня часто приглашают в разные гости. В то время, как жена сидит и болтает со мной, ее муж за пять минут делает «шедевральную» пасту, салат, и всё это очень красиво, импровизационно… Но итальянские мужчины, – чаще всего подкаблучники (смеется)…
— Как работал над премьерой польский дирижер?
– Перед генеральной репетицией случился форсмажор. Готовил с нами спектакль потрясающий итальянский дирижер Паоло Арривабене. Очень талантливый, поцелованный богом. С ним всё было легко и просто. Начинаешь петь как бог, никакого утомления; он с тобой дышит, ведет тебя и оркестр; рождается удивительная гармония! Но, к сожалению, за неделю до премьеры он упал прямо в театре и сломал три ребра!
Руководство приняло решение поставить известного польского дирижера Тадеуша Козловского. Но, несмотря на такие форсмажорные обстоятельства, все прошло хорошо! И самой большой наградой для всех были долгие овации в зале, публика стоя благодарила нас криками: BRAVI!..
Татьяна Эсаулова, Варшава-Москва