В декабре 2019 года NikoFest проходил в четвертый раз. Фестиваль собрал целый букет из потрясающих музыкантов — как признанных мастеров, так и молодых талантливых исполнителей.
Художественный руководитель NikoFest, пианистка Анна Генюшене и директор Галереи Нико Гаянэ Никогосян рассказали ClassicalMusicNews.Ru об истории фестиваля, любви к своей публике и плюсах камерных залов.
— Как зародилась идея создания NikoFest, что послужило импульсом к созданию музыкального фестивале в Москве, где культурная жизнь и так полна огромным количеством различных событий?
Анна: Наша давнишняя дружба с Гаянэ — вернее, дружба Ксении Вадимовны Кнорре и семьи Никогосян — и явилась тем импульсом, первоисточником творческого сотрудничества. Несколько лет назад, когда Галерея Нико только начинала свою «сольную карьеру», Гаянэ искала инструмент для своего выставочного зала.
Гаянэ: Да, я попросила Ксюшу (Ксения Вадимовна Кнорре — пианистка, профессор Московской консерватории — прим. ред.) помочь найти мне рояль. У меня было какое-то маниакальное стремление поставить его на 5-ом этаже.
Анна: Оказавшись в Галерее впервые, мы с Лукасом (Лукас Генюшас — муж Анны и художественный со-руководитель фестиваля) сразу же ощутили правильность этого места, появилось желание «освятить» это пространство музыкой, чтобы оно стало не просто очередной всеядной площадкой. Хотелось «обжить сцену».
Гаянэ: И все началось 4 ноября 2016 года, когда Аня с Лукасом сыграли концерт на 2-х роялях. При содействии Yamaha.
Анна: Да, и уже на репетиции стало понятно: здесь уникальная атмосфера.
Обычно, когда солист или камерный ансамбль выходят на сцену, они видят только публику, которая в настоящий момент находится в зале. В Галерее Нико есть некое присутствие «тихой публики» — я имею в виду картины и скульптуры. Даже в репетиционный момент ты обязан держать марку, потому что тебя слушают и оценивают произведения искусства.
Гаянэ: Они действительно слушают.
Анна: Наверное, сейчас в Москве не сыщешь частной площадки камерного формата с музыкальной и артистической жизнью, равноценной Галерее Нико.
— В недавнем интервью Людмила Берлинская призналась, что Галерея Нико — особенная площадка для нее. Место с невероятной энергетикой и аурой, «намоленное» место.
Гаяне: Они с Артуром любят у нас репетировать. У Артура есть любимые портреты в галерее, на которые он смотрит, когда занимается.
Анна: И не только у Артура. За время проведения фестиваля некоторые музыканты тоже нашли для себя картины, которые являются их «точками опоры». Да что уж говорить, даже когда я открываю или закрываю фестиваль, я как будто обращаюсь к одной из скульптур. Так проще и легче — все же ораторское искусство не является моей прямой профессией.
— По вашим наблюдениям, Галерея Нико принимает всех артистов? Со всеми музыкантами сходится энергетически? Возможно, у нее есть свои любимчики?
Гаянэ: Мне трудно сказать. Но я знаю: те, кто к нам приходят — это люди, почувствовавшие связь с Галереей.
Анна: Мы всегда выбираем программы, созвучные пространству. Есть в Москве площадки, в которых одинаково хорошо будет звучать и барочный ансамбль, и вокальная музыка, и фортепианный recital. В этом отношении Галерея Нико обладает достаточно капризной натурой, да.
— С того момента, как в Галерее появился рояль и начал проводиться фестиваль, что-то поменялось в атмосфере? Гаянэ, для Вас Галерея — второй, если не первый, дом, такие вещи не могут остаться для Вас незамеченными.
Гаянэ: Наверное, Галерея — мой первый дом, это все-таки дом моего отца. Думаю, с появлением фестиваля воцарилась гармония, все обрело законченный вид.
Отец планировал этот зал, как выставочный, и когда над ним работал архитектор, предполагалось, что в зале будут перегородки, на которых будут висеть картины, но в итоге эти перегородки делать не стали.
Когда я начала заниматься залом, кое-где висели картины, где-то они просто были сложены, где-то стояли скульптуры. Когда все это развесили и расставили, а затем появился рояль, картина приобрела законченный вид, инструмент будто и должен был здесь стоять.
Завершающим и очень важным моментом стало то, что господин Такада, представитель Kawai, предоставил нам замечательный концертный рояль. Более того, он доверяет нам и второй свой рояль, и это, конечно, придает нашей площадке завершающий блеск. Ведь каким бы прекрасным ни был концертный зал, на старом Förster невозможно играть серьезные программы и приглашать серьезных музыкантов.
Анна: Говоря о доме, хочу добавить, что для нас, как для начинающих импресарио (улыбается), была ценна безусловная поддержка со стороны Нико Багратовича Никогосяна, ведь именно мы были у него в гостях.
Не каждый мастер может предоставить возможность творить на своей территории кому-то еще. В этом смысле Николай Багратович был очень объективным, честным и щедрым человеком. Мы были счастливы видеть его в концертном зале на первых двух фестивалях.
Гаянэ: Я рассказывала папе о планах фестиваля. Он доверял и не вмешивался; ему было очень интересно.
Он вообще очень любил людей, он обожал музыку. Сохранились документальные кадры, на которых он просил людей петь или играть еще в пустом зале (я даже этого и не знала, увидела много позже), для него это было совершенно естественно. Поэтому мои стремления организовать фестиваль были в его предпочтениях.
В свои последние месяцы он сказал, что ему очень нравится моя инициатива — и чем дальше, тем больше. Присутствие отца ощущается в этом фестивале.
— Аня, ты являешься художественным руководителем NikoFest, при этом сама участвуешь в других фестивалях в качестве музыканта. Ощущается ли в Москве конкуренция между фестивалями, есть ли между ними, скажем так, борьба за зрителя?
Анна: Мне нравится быть и участником фестивалей, и худруком. Люблю принимать правила игры, а потом сама их создавать. Музыки на всех хватит!
С конкуренцией все сложно, но, честно сказать, наш проект настолько мал, что не может стать особенной преградой для таких гигантов, как «Возвращение», «Декабрьские вечера» или «Русская зима».
Конечно, есть публика, за которую мы конкурируем — и нам, как малобюджетному проекту, сложно завоевать своего зрителя. Но мы работаем, повышаем «кредит доверия», привлекаем прекрасных музыкантов, составляем интересные, инновационные программы.
Да, в наших концертах может не найтись места Шопену, но не по той причине, что его музыка нам не близка, а только лишь потому, что он звучит отовсюду. А нам хочется искать приключений в истории музыки и находить сочинения, которым надо помочь выйти в свет.
— Можно сказать, что у NikoFest зрительский «кредит доверия» завоеван?
Гаянэ: С самого первого фестиваля — и это удивительно. В том году Аня с Лукасом сыграли дуэт, первый NikoFest был посвящен фортепианным дуэтам.
Анна: Я думаю, мы на верной дороге. Вот уже как 2 года продаем 10 абонементов на фестивальные концерты, и, как правило, они раскупаются в первую неделю, что очень приятно.
Иметь такую преданную публику, которая ждет наших идей — огромная честь для нас!
К тому же, декабрь — месяц непростой в финансовом плане: итоги года, расчет по кредитам, налоги, праздничная лихорадка. И, несмотря на все это, люди находят средства, чтобы прийти на наши концерты. Это невероятно приятно.
Кстати, за четыре сезона мы успели поменять саму концепцию фестиваля. Начинали мы с вечеров фортепианных дуэтов, но вскоре стало ясно, что наши идеи не вмещаются в этот формат. И сейчас, когда NikoFest, скорее, является камерно-инструментальным проектом, мы тем не менее поддерживаем идеи двухрояльного исполнения. К примеру, в прошлом году это был концерт дуэта Вадима Холоденко и Андрея Гугнина.
Гаянэ: Потрясающий был вечер, и наш первый sold – out!
— Как считаете, на что в большей степени реагирует зритель, покупая билет на фестиваль: на модное место, талантливых артистов или интересные программы?
Анна: Галерея не имела собственной аудитории на момент создания фестиваля, так что модным местом мы не были. Думаю, нашему посетителю может быть интересен формат посещения художественной выставки, концертного зала. Буфета в том числе (улыбается).
— Гаянэ, а что в музыкальных событиях привлекает лично Вас?
Гаянэ: Все три параметра. Начинается с исполнителя и программы, и, конечно, важен зал. К сожалению, в последнее время я получаю отрицательные эмоции от посещения некоторых залов…
Хочется сказать о нашей публике. К нам приходит замечательная публика! И галерея, и музыканты ее очень ценят. К нам приходят люди, которые понимают и любят музыку, на наших концертах никогда не звонят телефоны, хотя я никогда не прошу зрителей их отключать. Если и звонит телефон, то только у меня (смеется).
Очень часто после последней ноты произведения в зале чувствуется единое дыхание, некая магия, и ты знаешь, что выдох будет у всех одновременно. Я беспредельно благодарна нашей публике за это. Знаете, я даже перестала разыгрывать бесплатные билеты, хотя это и неплохая реклама Галереи. Потому что с разыгрыванием билетов на концерты попадают какие-то случайные люди, а это неправильно. Я не хочу видеть в Галерее случайных людей.
— Как считаете: искусство — «для счастливых немногих», или искусство нужно популяризировать, привлекать к нему внимание людей?
Гаянэ: Я трачу практически все свои силы и время на популяризацию искусства. Мне кажется, обращение к искусству — это вообще единственный шанс человечества выжить. У меня есть своя задача — популяризация творчества Никогосяна, но мне очень хочется, чтобы люди в принципе обращали внимание на прекрасное.
К сожалению, тенденции в современном искусстве очень часто идут в противовес этому прекрасному. Всем нам хватает отрицательных эмоций и ужасов вокруг, зачем возбуждать их средствами искусства?! Я считаю, нужно заставить человека задуматься, но не нужно совершать над ним насилие; рисовать ужастики, чтобы привлекать ими, а затем продавать.
Анна: Моя подруга детства сейчас — достаточно успешный блогер, ведущая очень популярный ресурс в интернете. Когда-то я обратилась к ней с вопросом, как же найти доступ к целевой аудитории в наше время, как ее искать и, найдя, не потерять; как надолго удержать ее интерес?
Для меня было удивительно узнать, что любого рода контент может иметь наиболее успешные показатели при условии содержания в нем элементов насилия и сексуальной тематики. Все публикации, содержащие такие инфо-маяки, собирают просмотры и заинтересовывают людей. Что самое интересное, мы имеем несколько таких примеров и в цехе классической музыки.
— Кстати о поколении и публике. Какого возраста публика NikoFest?
Гаянэ: К моему большому сожалению, большинство наших зрителей — из категории «50+». Это люди, которые скучают по настоящему искусству. Я очень радуюсь, когда к нам приходит и молодежь, которую привлекает фестиваль.
Анна: Если мы говорим о публике настоящего дня, она скорее предпочтет заплатить некую сумму и посмотреть что-то по live-трансляции не выходя из дома. Наша жизнь сейчас — скорее о том, как бы поменьше истратить сил на дорогу и поскорее получить «услугу».
Гаянэ: Хочу сказать, что я смотрела трансляции конкурса Чайковского по Medici.
Трансляция событий Конкурса им. Чайковского собрала более 10 миллионов просмотров
Следила за конкурсом в записи, потому что находиться в зале было просто отвратительно — и не только из-за духоты. Меня просто трясло оттого, что люди будто бы сидели на спортивных состязаниях, переговаривались, все время что-то отмечали в своих блокнотах, некоторым было абсолютно безразлично происходящее на сцене.
Честно говоря, я была потрясена, потому что попасть в зал требовало каких-то усилий и средств, и прийти туда, чтобы шуршать бумажками, писать смс-ки и что-то отмечать, делать пометки в конкурсных буклетах… это просто ужасно. Я поняла, что моя нервная система не выдержит таких испытаний — и больше на прослушивания не ходила, но слушала выступления в записи.
Недавно у нас репетировал Александр Канторов, я была в полном восторге от его игры, даже от репетиции. И я поняла, что все-таки запись или трансляция не могут сравниться с живым звуком.
В нашем зале во время концерта публика находится в одной сфере с исполнителем, слушатель идет за музыкантом и вместе с ним непосредственно участвует в этом удивительном, фантастическом процессе.
В нашем зале между зрителями и исполнителями нет барьера. Зрителям — если у них открыты уши, глаза и сердце — дается уникальная возможность не просто слушать, но и соучаствовать в процессе. Это действительно так. Это отличает Галерею Нико от других музыкальных площадок. Ни в каком другом месте я не испытываю подобного.
— Аня, как ты считаешь, фестивальный бум, который наблюдается в последнее время, может заменить бум конкурсный?
Анна: Мне кажется, что конкурс как таковой — устаревающий формат. Победы для рейтингов или для поиска новой публики? — как бы не так. Ведь сейчас многие профессиональные музыканты могут получить свою аудиторию не выходя из дома, записывая ролики на Youtube.
— Другой вопрос — какую публику…
Анна: Безусловно. Но если захотеть, публику можно получить.
И еще важная составляющая — качество контента. Ведь мы понимаем, что если стоит профессиональная видеокамера и остальная дорогостоящая аппаратура, помогающая сделать любое посредственное исполнение идеальным, — это уже не работа одного исполнителя, а результат усилий целой бригады профессионалов.
Ролик, который выкладывается на Youtube, как правило, проходит огромное количество «чистилищ». Мы слышим не живое исполнение, а финальный «чистовик».
— Гаянэ, интересно Ваше мнение о конкурсах.
Гаянэ: Конечно, есть безусловные звезды, которые с первого выхода на сцену покоряют жюри и публику и становится очевидно: перед нами — талант. И все же я считаю, что конкурс не дает возможности музыканту проявить себя в полной мере, какие-то тонкие деликатные моменты просто уходят, исчезают. Сама конкурсная обстановка не способствует тому, чтобы человек мог раскрыться так, как он может раскрыться на концерте.
Я считаю, что конкурсы абсолютно бесчеловечны по отношению к музыкантам, эта обстановка гладиаторских боев… И как в спорте: уже нормой считаются какие-то фантастические достижения, которые когда-то казались невероятными. То есть когда человек выходит играть на конкурс, он уже должен быть невероятным виртуозом, а ставится ли вообще вопрос: самое ли это главное у музыкантов — быть невероятным виртуозом.
Есть ведь исполнители, у которых за виртуозностью не стоит глубокое понимание музыки. Да, им от природы дана эта техничность, и публика от этого балдеет, но эти исполнители не в состоянии дать то, что может дать музыкант, который не дойдет до третьего тура.
Анна: Это правда. Частый случай: музыкантов, которые немного отходят от золотого стандарта, отсеивают на 1-ом или 2-ом туре. Иногда это заканчивается тем, что в финале члены жюри остаются у разбитого корыта (смеется).
Гаянэ: Но ведь искусство — это же не спорт, а музыка становится спортом. Но с другой стороны, если ты пишешь, что у тебя играет прекрасный пианист, люди на это не реагируют. Если же на афише указано, что выступит лауреат престижного конкурса, это становится своеобразной приманкой для публики. И я ведь пишу это своей рукой… Непростая дилемма.
— Аня, ты, как худрук фестиваля, зависишь от количества лауреатов международных конкурсов в своем концерте?
Анна: Да никогда на свете, я всегда только за музыкальное содержание.
Сейчас снова вспомню пример, уже знакомый многим: эффект Варвары Мягковой. Она была ученицей Ксении Вадимовны Кнорре, мы всегда с диким интересом слушали и посещали ее концерты, потому что она, Варя, другая.
А потом она пропала. И появилась снова— благодаря вниманию к ней в социальных сетях. Сказка, совпадение? Ничего подобного. И, кстати, сейчас мало кто думает, сколько у нее в кармане медалей и лауреатских званий, зато все мечтают услышать ее игру.
Гаянэ: Да, Варвара не умеет играть как надо. Она никогда не пройдет на конкурс. Это человек, который выходит играть «без кожи», и как можно оценивать ее по такой общепринятой шкале…
Анна: Я считаю, в этом как раз и состоит главная задача любого фестиваля: привлекать не только те имена, которые могут собрать публику и обеспечить коммерческий успех, но и таких музыкантов и такую музыку, которая поможет людям испытать… не хочу говорить «катарсис», но что-то в этом роде! То, чего люди не смогут познать в обычной жизни.
Гаянэ: Почему не сказать — «катарсис» ? Ведь в этом и есть цель искусства, о которой все уже забыли.
NikoFest проходит в декабре — месяце, когда родился мой папа. Для нас весь декабрь посвящен его памяти, и этот фестиваль тоже посвящен отцу.
Я безмерно благодарна Ане и Лукасу за этот фестиваль, который на 150% — абсолютно их личная заслуга. Они тратят невероятное количество сил и времени на организацию, на дела, которыми, собственно говоря, музыканты и не должны заниматься. Но их внутреннее горение и желание привлекает великолепных музыкантов, которые также хотят участвовать в этом проекте, а понимающая публика это ценит и присоединятся к нам.
Мы ждем всех на все наши дальнейшие фестивали (а в следующем году у нас будет маленький юбилей — нам исполнится 5 лет) и приглашаем поучаствовать в этом совместном горении!
Беседовала Татьяна Плющай