Краткий экскурс по некоторым определяющим понятиям так называемого «авангардного» звукового творчества.
Терминологический базис постмодернистского многополярного полистилистического культурного пространства, конгруэнтность его составляющих, а также специфическая ортотропичность стилевой и межстилевой специфики отдельных течений зачастую не поддаются (нет, не критике) элементарному пониманию простых людей – тех, кто не сидит с кирпичными понимающими минами во время исполнения какого-нибудь современного перла, а искренне недоумевает, когда уже эта ахинея закончится.
Но ведь ты не хочешь быть несведущ в общей современной музыкально-«авангардной» классификации, дорогой друг? В этой статье ты найдёшь небольшую терминологическую памятку, вносящую определённую ясность в положение вещей по данному вопросу.
Чаще всего современные творцы (пока примем это название) любят говорить о том, что в своё время Монтеверди или Бетховен были такими же авангардистами, как они сами. Это, разумеется не так. И Монтеверди, и Бетховен, и Вагнер, и Прокофьев были новаторами, композиторами, претворявшими в своём творчестве подлинно авангардные решения, находки, оставаясь в системе ценностей музыкального искусства. Непонятно, к чему может быть приложен «авангард», если общая система ценностей, выработанная столетиями, намеренно порушена.
Музыкальное искусство – это далеко не просто человеческое манипулирования любыми звуками, как декларировал Дж. Кейдж. Но мы не о шоуменах. И в данной статье не станем вдаваться в полемические рассуждения на эту темы.
Никогда до появления т. н. «волн авангарда» (их две, аналогично мировым войнам) художник не придумывал теоретическую методику-модель, согласно которой он будет сочинять (здесь вернее сказать, конструировать) свою музыку. Во-первых, это дурной тон – говорить о своей музыке, да и какое дело слушателям до того как ты умеешь считать, а во-вторых, это переводит собственно акустический результат в разряд чего-то не столь существенного: «посмотрите, какой у меня сериализм!». Но, отбросим иронию и с серьёзным лицом перейдём к нескучной терминологии.
Итак, если начинать с определений «авангард», «авангардизм», «авангардист», то, как и говорят современные академические «светочи», эти понятия относятся ко многим великим композиторам прошлого и шедеврам их музыкального творчества, что, однако, не приравнивает значение перечисленных слов к тому значению, которое «светочи» употребляют по отношению к себе. Подлинный авангардизм – вневременное понятие. Он может возникать и не уровне средств музыкальной выразительности, и на основе замысла произведения.
К примеру, действительно авангардны «Орфей» Монтеверди или многие страницы «Дидоны и Энея» Пёрселла, замечательная клавирная музыка Куперена и сонаты Скарлатти, сцены и арии из «Идоменея» и «Дон-Жуана», симфонии Бетховена, Брамса, Чайковского, Брукнера, Малера, Сибелиуса, Мясковского, Шостаковича, Бориса Чайковского и многое-многое другое, что в итоге составляет «соль земли» общемирового музыкального искусства.
Авангардизм в этом смысле – неповторимое своеобразие высокохудожественного произведения, которое может заключаться и в рельефности и яркости мелодического материала, и в необычайном тембровом или оркестровом колорите, и в великолепной архитектонике формы, а чаще всего в совокупности этих свойств. Найти нечто новое в безграничном музыкальном космосе, но при этом что-то специфически своё, индивидуально-стилевое – это удавалось только по-настоящему великим мастерам.
Т. н. «первая волна авангарда», композиторы «Нововенской школы» – это выдающиеся музыканты, люди, способные к глубоким художественным обобщениям и анализу музыки предшествующих эпох. Не говоря уже о том, что Берг – великий композитор. Шёнберг – признанный создатель «атональной» музыки и додекафонического метода – бесспорно великий теоретик, открывший, однако, своим «изобретением» путь для бездарностей, немузыкантов, подходящих к сочинению, как к схематичному конструированию, без вдохновения, без образов и без идей («без руля и без ветрил»).
Вот как раз о таких современных творцах, вылезших благодаря социальным потрясениям, маргинализации творчества, расцвету потребительских отношений в искусстве, фрейдистских веяний, глобализации и ещё целого сонма обще-постмодернистских явлений и пойдёт речь в статье, ведь настоящие композиторы, подлинные художники не нуждаются и никогда не нуждались в глупых классификациях.
Итак, в последнее время всё чаще возникает понятие «авангардон». Но термин этот, отнюдь не используется по своему значению. Первая гипотеза возникновения данного слова (вероятно подсознательно) предполагает, что этимология понятия происходит из соединения двух иностранных слов романского происхождения – «авангард» (передовой отряд) и «дон» (господский титул, главарь).
Таким образом, верное применение данного слова относится к определению отдельных членов, групп или целой совокупности сочинителей некоего внехудожественного или околохудожественного стиля на ранних этапах эстетического вырождения и маргинализации композиторского творчества в примерных временных рамках: с конца 20ых по 60-ые года двадцатого столетия (мы, разумеется, исключили представителей «Нововенской школы», тем более, что виднейший представитель «второй волны авангарда» первым делом «похоронил» Шёнберга в своём беллетристическом памфлете-эпитафии) – Avangard-don ( буквы «d» рудиментировалось в русской традиции употребления слова).
В истории авангардона как явления (не путать с авангардом) – это своеобразная патристика. Название каждого направления авангардона представляется крайне важным. Крайне важным для написания диссертаций людям не восприимчивым к прекрасному или просто «красивому» (да даже к «красивенькому») в искусстве; для музыкантов же это несущественно. Ведь неужели, если на каждом шагу навешивать на Дебюсси стилевой ярлык «импрессионист», его музыка станет более или менее гениальной, и вдруг чудесным образом приблизится к псевдоинтелектуальным поделкам Штокхаузена, хотя, скажем, с музыкальной поэтикой «академиста» Мясковского Дебюсси связан почти кровной связью?
Снова скатываемся на оценочные суждения, теперь о творчестве Карлхайнца Штокхаузена. Но ведь мы не о шоуменах.
Второй вероятный вариант возникновение данного термина связывается с трактовкой понятия, как Avangard – on (то есть «Авангард – включить»). Так или иначе, оба толкования термина «авангардон» говорят о применении слова по отношению к «отцам-экспериментаторам» нового звукового творчества – от Вареза и Хауэра до Булеза и Лахенмана (здесь частично согласимся с Паулем Беккером, датировавшим начало «эры Новой музыки» по его формулировке, с известной долей условности, 1910 годом). Авангардоны Ноно и Ксенакис, Берио и, также с долей условности, Денисов (так как любил повторять за западными первопроходцами), и всё направление в целом – также авангардон.
После авангардонов возникло большое количество новых «волн» молодых сочинителей – сейчас уже примерно пятая «волна» (надеемся, после девятой наступит успокоение). И постепенно, поначалу эксцентрические проделки пост-авангардонов превратились в посредственную скучную клоунаду.
Как ни парадоксально это говорить, но теперешние «светочи» мельчают в сравнении с былыми отцами-экспериментаторами. Вышедшие в тираж перфомансы, спускающиеся всё ниже и ниже пояса, больше не удивляют людей – все давно пресытились. Отсутствие какой бы то ни было интонации в творчестве более молодых последователей авангардонов смешивает всё их творчество в сплошную серую массу. Кое-где есть возникает шуточка, кое-где откровенный бред, завёрнутый в «концептуализм». Иногда игра в умственно отсталых детей, иногда подражание саунддизайну – музыке, играющей в лифтах торговых центров.
Но даже мнимые флагманы серости, типа Курляндского, не кажутся чем-то новым, их сочинения звучат не так задиристо, не так кособоко и не так вопиюще омерзительно, как авангардонные перлы пятидесятилетней давности: сравните абсурднейший цикл Питера Максвела Дейвиса «8 песен безумного короля» 1969 года с сочинениями Курляндского 2010-ых годов; да Дейвис кажется просто мастером! Да, мастером поэтизации мерзости, мастером вываливания на слушателей хлама, нечистот, но его авангардонность мощнее, интереснее. Она вызывает не только скуку и головную боль.
Поэтому, дорогой друг, вернее всего было бы выделить в нашей классификации два больших пункта: 1. Авангардоны и 2. Неавангардоны. Неавангардоны – это все последующие сочинители, считающие (и скрыто презирающие) своими творческими предшественниками авангардонов. И здесь применим ещё один неологизм, также романского происхождения – авангардно (то есть Avangard – no – «авангард – нет», «не–авангард»). Это понятие может адресоваться как к конкретному сочинителю и его сочинению, так и к целой группе, композиторскому течению и их совокупному творчеству.
Сколько авангардона мы видим в повседневной культурной жизни. Но в принципе, как общее явление и как термин, характеризующий сегодняшнее положение дел в культуре, авангардон, может быть широко употреблён ко всем последователям отцов-экспериментаторов.
Конечно же, это весьма поверхностная заметка, не претендующая на высшую правду и обязательный курс в Московской консерватории (в отличие, кстати, от курсов по истории авангардона, как это происходит сейчас), однако, для культурной координации подобные статьи просто необходимы. Необходимо поддержание в тонусе представителей авангардонного творчества, беспричинно претендующих на место академической музыкальной элиты – это в интересах их же деятельности, чтобы совсем уж халтуру не гнали.
В данной статье не следует видеть какие-либо морфологические аллюзии, а всякие сходства предложенных понятий с иными литературными и нелитературными словами случайны. И всё же пытливый ум нет-нет, да за что-нибудь уцепится…
Александр Тлеуов, ClassicalMusicNews.Ru