Нынешний Зальцбургский фестиваль, проходящий с посвящением 100-летию Первой мировой войне, представил к круглой дате целый ряд актуальных в политическом контексте премьер: четырехчасовую сатирическую эпопею Карла Крауса “Последние дни человечества”, “Запретную зону” Дункана Макмиллана, “Дон Жуан выходит из войны” Одона фон Хорвата, оперу “Шарлотта Саломон” Марка-Андре Дальбав о художнице-еврейке, погибшей в Аушвице и др.
То, что в городе Моцарта обратились к теме войны, логично, поскольку Зальцбургский фестиваль создавался в 1920 году Максом Рейнхардтом и Рихардом Штраусом как реакция на страшные события Первой мировой, истребившей миллионы людей.
Противовесом той кровавой катастрофе австрийцам представлялось возвращение к Моцарту, к его тончайшему гуманизму, объединяющему через музыку и театр людей, независимо от их политических воззрений и национальностей. Сама моцартовская харизма, отрицающая ригоризм, упертость, давление, и сегодня идеально настраивает на цивилизованный тон в решении общечеловеческих проблем. Именно поэтому дань памяти Зальцбургского фестиваля Первой мировой войне – это конкретный месседж современным политикам.
К слову, на открытии программы фестиваля прозвучал доклад профессора Кембриджского университета Кристофера Кларка, автора бестселлера “Лунатики: Как Европа начала войну в 1914 году” о причинах Первой мировой войны, главной из которых называется эгоистическая политика больших держав. Поднимали на фестивале вопрос и о взаимоотношении политики и культуры.
Между тем, программные коллизии фестиваля вобрали в себя не только тему войны, но и репертуарные проекты, которые культивировал на протяжении трех лет интендант Александр Перейра, проводящий свой последний сезон в Зальцбурге. Прежде всего, его ноу-хау – концертная неделя в июле, предваряющая фестиваль: “Духовная увертюра” (Ouveryure Spirituelle), проповедующая, своего рода, музыкальный экуменизм и соединяющая в одном поле европейскую и восточную музыкальные традиции.
На этот раз в окружении Моцарта, Монтеверди, Гайдна, Генделя звучала исламская музыка – суфийские гимны и египетские нубы в исполнении ансамбля Al-Tariqa Al-Gasoulia под руководством Шейха Салема Альгазули.
Одним из крупнейших проектов стал монографический цикл – “Все симфонии Антона Брукнера” в исполнении разных оркестров под руководством Даниэля Баренбойма, Даниэле Гатти, Риккардо Шайи, Бернарда Хайтинка, Кристофа Эшенбаха и др. Представили и мировую премьеру оперы (“Шарлотта Саломон”), написанной по заказу фестиваля, а также продолжение “венской трилогии” “Mozart/Da Ponte” (цикла опер, написанных Моцартом с либреттистом Да Понте) – “Дон Жуан” в постановке Свена-Эрика Бехтольфа, в ранге раритета – опера Шуберта “Fierrabras” в постановке Петера Штайна.
В нынешней программе – и юбилейный оммаж к 150-летию основателя Зальцбургского фестиваля Рихарда Штрауса – “Кавалер розы” (режиссер Гарри Купфер), и гостевая продукция Зальцбургского Троицкого фестиваля под руководством Чечилии Бартоли – “Золушка” Россини. Но главное для Перейры – возрождение Зальцбургского “подиума” звезд: Пласидо Доминго и Анна Нетребко в “Трубадуре” Верди, Вальтрауд Майер и Рене Папе в “Тристане и Изольде” Вагнера, Элина Гаранча и Диего Флорес в “Фаворитке” Доницетти и др .
А также – развернувшаяся в последние годы экстра-программа для детей, призванная бороться со “старением” зальцбургской аудитории: мастер-классы и семинары для детей, проекты опен-эйр, постановки (“Золушка” Доницетти, “Похищение из Сераля” Моцарта). Однако и при таком раскладе сезон, по мнению критиков, выглядит слишком предсказуемым и, как и в прошлом году, лишенным экспериментальной харизмы.
А суть в том, что Зальцбургский фестиваль после двух бурных модернистских десятилетий вернулся к проверенному временем буржуазному формату, пойдя навстречу вкусам широкой аудитории и спонсоров, желающих видеть на сцене не эксперименты, а исключительно звезд.
Надо заметить, что в этом году даже в Байройте случилось немыслимое – на скандальную постановку “Кольца” Франка Касторфа (премьера прошлого сезона) билеты не были выкуплены до конца: случай, не имеющий прецедента. Неудивительно, что о сознательном консерватизме заговорил в Зальцбурге даже Алвис Херманис, переместивший в своем новом спектакле действие оперы Верди “Трубадур” прямо в музей.
И в этом его решении содержалась и эстетическая ирония, и попытка найти какой-то новый синтез современности и оперной условности, минуя шокирующие приемы постмодернизма.
Увы, попытка эта не удалась. Сошедшие с живописных шедевров некоей галереи, вроде Старой Пинакотеки или Лувра, “ночные гости” (дожи, лютнисты, мадонны под Рафаэля, Веронезе, Боттичелли, Леонардо) – персонажи оперы Верди, они же в дневное время – сотрудники музея: Леонора (Анна Нетребко), ди Луна (Пласидо Доминго), Манрико (Франческо Мели), Азучена (Мари-Николь Лемье) – хотя и вписались в многообещающую и окрашенную мистикой и психоанализом новую драматургию, но сам Херманис так и не предложил в спектакле ничего более содержательного, чем прикрытые идеей “оперы-музея” переодевания и рутинные мизансцены.
А историю взаимодействия времен подменил банальным кроссом по сцене гигантских крашеных полотен, иллюстрирующих одну и ту же бесспорную мысль: женщина – мадонна, а не мстительница, красота вечного (eternal) – единственный противовес агрессии в мире.
Впрочем, независимо от режиссерских решений, этот “Трубадур” стал блокбастером нынешнего фестиваля задолго до его начала, поскольку участие в спектакле Анны Нетребко и Пласидо Доминго обеспечило аншлаг в первые же дни работы касс.
И хотя выступление Доминго в баритональной партии Графа ди Луны было раскритиковано прессой, и 73-летний певец сошел с дистанции по болезни (вместо Доминго партию ди Луны в последних спектаклях пел польский баритон Артур Русинский), публика не было разочарована. Особенно – выступлением в новом амплуа лирико-драматического сопрано Анны Нетребко.
Этот ее зальцбургский дебют в вердиевской Леоноре не только удачно продемонстрировал ее вокальные качества – великолепное легато, глубину и объемность звука, мерцающие, нежные краски на пиано, но и закрепил статус Нетребко как мега-звезды Зальцбурга. А этот тот имидж, который сама певица поддерживает всеми силами, обрамляя с этой целью свои зальцбургские успехи щедрой светской хроникой.
В прессе уже появилось по этому случаю выражение: “Нетребко-шоу”. Семь лет назад звезда представляла здесь своего первого супруга баритона Эрвина Шротта, с ним оставалась несколько сезонов таблоидной парой фестиваля, а на этот раз звезда приурочила к фестивалю помолвку с новым женихом – 37-летним азербайджанским тенором Юсифом Эйвазовым.
Вместе с суженым певица на радость публике прокатилась в белой карете по улицам Зальцбурга, а на премьерном вечере продемонстрировала богатый подарок жениха – платиновое кольцо с рубином стоимостью более 60000 евро. Это тот пиар, который востребован в сегодняшнем респектабельном Зальцбурге.
Ирина Муравьева, Российская газета