В Концертном зале имени П. И. Чайковского 13 апреля 2019 исполнили «Норму» Винченцо Беллини.
«Норма», написанная композитором в содружестве с либреттистом Феличе Романи на сюжет пьесы Александра Суме «Норма, или детоубийство», принадлежит к числу безусловных шедевров. Хотя, как это часто случается с наиболее популярными операми, премьера в Ла Скала 26 декабря 1831 года потерпела, по словам самого Беллини, «торжественное фиаско». Причин тому было несколько.
Во-первых, накануне был выходной (в честь Рождества) и певцам пришлось репетировать утром в день премьеры. К вечеру, таким образом, они были утомлены.
Во-вторых, Беллини посмел нарушить устоявшиеся каноны: в конце первого акта вместо массовой сцены он написал терцет для главных солистов, а хору поручил петь из-за кулис, да и то немного. А в финале — наоборот, устроил хоровую сцену вместо традиционной кабалетты, и не торжественную, а трагическую.
Наконец, Беллини стал жертвой театральных интриг: свистящую клаку спонсировали герцог Висконти, враг исполнительницы главной роли, Джудитты Пасты, и Юлия Самойлова, бывшая когда-то приятельницей Беллини, а теперь покровительница (любовница?) композитора Джованни Пачини: его опера «Корсар» готовилась к постановке сразу вслед за «Нормой».
Но время всё расставило по своим местам довольно быстро. Начиная со второго спектакля, отношение к опере сменилось с холодного на тёплое и фиаско вскоре обернулось триумфом. «Норма» прочно утвердилась в театрах и оказалась, между прочим, первой полностью записанной на пластинку оперой (1937 год, в главной партии Джина Чинья). А грандиозная роль жрицы друидов, изначально рассчитанная на исключительное дарование Джудитты Пасты, украшает репертуар самых выдающихся певиц мира, главная из которых, безусловно, Мария Каллас (если брать XX век, конечно).
В главной роли выступила Патриция Чофи, одна из лучших на сегодняшний день певиц в репертуаре бельканто. Многим в партии Нормы привычнее слышать драматическое сопрано и, следовательно, хороший низкий регистр и мощность звука. Лирико-колоратурное, «флейтовое» (по тембру) сопрано Патриции, к сожалению, похвастаться этим не может.
Но если освободиться от слушательских предрассудков, то и эту трактовку персонажа можно, даже нужно принять: разделение голосов на драматические, лирические и колоратурные случилось позже, чем жил и творил Беллини. А голоса, сравнимые с тем, каким обладали примадонны тех лет — Джудитта Паста и Мария Малибран — чрезвычайно редки. Поэтому здесь важнее не тип голоса певицы, а то, как она справляется с трудностями партии.
Патриция Чофи виртуозно владеет всеми техническими приёмами этого вокального стиля. Фиоритуры, чрезвычайно аккуратные и точные, максимально соответствуют характеру музыки: это, например, и тонкие, «холодные» переливы в Casta Diva и пламенные бравуры в следующей за ней кабалетте. Это и staccato в каденциях дуэтов с Адальджизой, и portamento, в том числе на высоких нотах от соль к до в Ah! sì, fa core e abbracciami. Высокое ре в финале первого акта тоже было взято достойно.
Те вещи, которые технически ей не могли даться по объективным причинам, она эффектно компенсировала другими средствами. Например, низкое си-бемоль во фразе troppo orrendo è un tal dubbio она и не пытается взять вокально и протянуть, но скорее актёрски «проговаривает» окончание фразы по тем же нотам, причём настолько убедительно, что никакого стилистического противоречия не возникает.
Хоть это и не спектакль, но не могу не сказать о том, как органично существует певица в этой роли (именно роли!): кажется, что движения её рук, порой весьма «нестандартные», словно рождаются из музыки, от широких театральных жестов по коже бежит мороз, а от некоторых взглядов в сторону Поллиона стынет кровь в жилах (не знаю, всем ли удалось это рассмотреть: мне помог бинокль и я с уверенностью могу сказать, что оторвать глаза от Чофи было просто невозможно).
Благодаря безупречному владению итальянской вокальной школой в ариях и дуэтах, способности по-разному играть голосом в речитативах и естественно дополнять музыкальный образ «внешними» актёрскими штрихами, выступление Патриции, несмотря на все оговорки и некоторые вопросы относительно состояния её голоса, производит невероятно яркое впечатление.
У тенора Массимо Джордано (Поллион) голос довольно сильный для этой партии и звучит почти как «драматический». Особой виртуозности тут нет, но и с немногочисленными фиоритурами проблем не возникло. Речитативы прозвучали выразительно, верхние ноты взяты крепко, тембр блестит «металлом». А вот как можно было, имея перед глазами ноты, дважды вступить не там, где нужно, я не понимаю.
Меццо-сопрано Карин Дейе (Адальджиза) греет слух красивым, «полнокровным» голосом, отлично выровненным по всему огромному диапазону, от «сочных» верхов до в меру гулких низов. Техникой певица тоже владеет хорошо и показывает, что легко справляется со всеми вокальными «фокусами». Чего стоит одна только нисходящая на две октавы гамма перед Mira, o Norma! Не знаю, были ли какие-то фрагменты оперы странспонированы, но если нет, то Карин несколько раз (в обоих дуэтах с Нормой) великолепно брала высокое до, а этим можно только восхищаться.
От исполнителей вторых партий в этой опере фактически мало что требуется (даже Поллион — далеко не самая «выигрышная» партия для теноров). И певцы — Маргарита Калинина (Клотильда), Алексей Макшанцев (Флавий) — эти минимальные требования достойно выполнили.
У баса (Оровезо) в опере имеется целая ария (любопытно отметить, что если бы первый исполнитель этой партии не страдал болезнью сердца, то сольных номеров у баса могло быть в два раза больше) и Олег Цыбулько, владеющий прекрасным legato, справился с ней превосходно.
Достойную компанию солистам составили замечательный Академический Большой хор «Мастера хорового пения» (художественный руководитель — Лев Конторович) и Государственный симфонический оркестр «Новая Россия» (художественный руководитель — Юрий Башмет).
Дирижировал «Нормой» Лучано Акочелла. Единственное, за что можно упрекнуть маэстро — несколько «загнанные» темпы в паре фрагментов (например, в Oh! di qual sei tu vittima), но в остальном он провёл исполнение идеально и по темпам, и по стилю, а также по следованию за солистами и по выстраиванию музыкальной «драматургии» партитуры. И оркестр звучал очень хорошо.
Правда, в одном месте, а именно в фанфарах перед хором Guerra, guerra!, вместо быстрых и, наверное, неудобных четырёх шестнадцатых на первой доле у труб прозвучало две восьмые и общий рисунок мелодии оказался изменён и упрощён.
Я подумал, что, возможно, есть какая-то версия оперы, где такой вариант встречается у Беллини. Но капитально он «Норму» не переделывал и в отсканированной рукописи, доступной для скачивания на известном сайте (проверил специально, разумеется), ноты написаны так, как они обычно и исполняются хорошими духовиками. На мой взгляд, такие «уступки» делать нельзя.
Но в целом исполнение «Нормы», даже с учётом некоторых недочётов и несмотря на нехватку главного компонента любой оперы (а именно, сценического действия, причём, желательно, в современной постановке), было прекрасным и произвело очень сильное впечатление.
Сергей Евдокимов