Абонемент Московской филармонии “Симфонические оркестры России” завершился гастролями Новосибирского академического симфонического оркестра.
Приезд этого коллектива ожидался с определенной долей любопытства. Ведь новосибирцев всегда называли лучшим провинциальным российским оркестром, в первую очередь благодаря его шефу – выдающемуся дирижеру Арнольду Кацу.
Такую репутацию оркестр блистательно подтвердил в 2006 году на Первом фестивале оркестров мира, триумфально выступив в Колонном зале Дома союзов. Теперь, после кончины основателя оркестра, его возглавил Гинтарас Ринкявичюс (Литва). И было интересно, каким предстанет коллектив.
Выступление в Концертном зале имени Чайковского прежде всего показало: новосибирцы по-прежнему держат “марку”. Все группы звучат великолепно, без скидок на удаленность от столицы.
Оркестр обеспечен хорошими инструментами, в том числе и струнными, что также сильно влияет на качество звука, его тембровую красочность. Для любого дирижера работать с таким “инструментом” – большая удача. А все остальное относится к вопросам интерпретации, художественным решениям, которые выносит на суд публики маэстро.
Как показалось, на Концерт для скрипки с оркестром Сибелиуса у солиста Вадима Репина и дирижера – несколько разные взгляды. Это касалось и содержательной стороны, и темповых решений: например, в финале солисту явно было “неудобно” играть под руку дирижера – сложные пассажи требовали более свободной ритмической сетки, и в результате было как-то странно слышать фальшивые ноты у перфекциониста Репина.
Не был до конца выстроен баланс между солистом и оркестром, часто слишком отодвинутым на второй план. Наверное, сыграли свою роль и акустические особенности КЗЧ: совсем тихая звучность “гаснет” на сцене, и солист оказывается практически без поддержки.
Пятая симфония Чайковского прозвучала великолепно с точки зрения убедительности инструментального воплощения концепции дирижера. Можно даже отметить, что столь сочного звучания струнных давно уже не приходилось слышать у столичных оркестров, придерживающихся европейски-сдержанного стиля игры. Речь не идет о бессмысленных децибелах, но о воскрешении отечественных традиций, когда, играя русскую музыку, оркестр звучит певуче, мощно, раздольно.
Что касается прочтения партитуры, то показалось, что дирижер не всегда стремился выявить ее детали, предпочитая стиль “широкого мазка” и станковой живописи. В этом смысле напрашивались сравнения с исполнением этой же симфонии этим же оркестром с Арнольдом Кацем на уже упоминавшемся фестивале оркестров мира.
Тогда она буквально поразила своими подробностями, массой подголосков, которые дирижер смог “извлечь” на свет. Вся амбивалентность содержания музыки Чайковского была выражена с потрясающей рельефностью, и слушать это было необыкновенно увлекательно. В трактовке Ринкявичюса наиболее выигрышным стал финал, в котором сошлись в противоборстве “силы света и тьмы”.
Огромный успех выступления Новосибирского академического симфонического оркестра закрепили “бисы”, показавшие иные грани возможностей коллектива.
Фрагмент из “Арлезианки” Бизе и танго Пьяццоллы были сыграны прямо-таки с зажигательной экспрессией. Быть может, следующий раз новосибирцы побалуют московскую публику не только Чайковским, но и какими-то эксклюзивными программами: очевидно, что им любая музыка “по плечу”.
Евгения Кривицкая, газета “Культура”