Десятки, сотни, тысячи концертов по всему миру. Прогрессивное человечество празднует столетний юбилей Дмитрия Дмитриевича Шостаковича. “Бурные аплодисменты, переходящие в овации”. Аншлаг и апофеоз.
В Петербурге по нескольку раз сыграны симфонии, концерты, сюиты, сонаты, с десяток раз (и ни разу – хорошо) – “Ленинградская”.
Суета юбилейной истерии постепенно улеглась. И вот появляется Алексей Гориболь – и возвращает музыке Шостаковича ее первичный смысл, ее муку, ее свет и ее смерть. Проводящийся им в Петербурге с 11 октября по 25 ноября фестиваль “Дмитрий Шостакович. Избранное” – уникален.
Фестиваль редкостен прежде всего потому, что состоялся. Состоялся вопреки лицемерному бездействию отсутствующих спонсоров. А в значительной степени – благодаря подвижнической энергии художественного руководителя фестиваля.
Потрясающая, невольная удача организаторов фестиваля, их эксклюзивная находка – “воздух” между концертными программами. За полтора месяца – лишь семь концертов. Фестивальные переживания столь сильны, что времени для осмысления и переживания каждой концертной программы требуется ровно столько, сколько требуется сердцу для возвращения в привычный ритм жизни.
Гориболь и его команда отказываются видеть контекст: они занимаются не семиотикой, но герменевтикой. Нет мелочности житейско-бытовых аллюзий. Пристальное вглядывание в метафизику воздуха нотных строчек. Очищенная от биографической шелухи, музыка рождается заново. Гориболь движется в сторону аутентичного Шостаковича.
Подход Гориболя точно отражен в концепции фестивального буклета: нет ни авторитарных жизнеописаний, ни велеречивых мудрствований. Кричащая немота фотографий: вот совсем еще молодой Шостакович во время исполнения фортепианного квинтета. А вот – за шесть лет до смерти, окруженный стульями и пюпитрами на пустынной сцене Капеллы после премьеры Четырнадцатой симфонии. Каждый домысливает объёмы и смыслы сам.
Концерт, прошедший 18 октября в зале Государственной Академической Капеллы стал одним из самых значительных событий петербургской музыкальной жизни последних лет. Второе камерное собрание фестиваля – явление из числа тех, о которых “любое слово изреченное” неминуемо становится ложью.
Открывшие первое отделение “Шесть романсов на стихи английских поэтов” – небесспорный успех Петра Мигунова. Молодому певцу не везде удавалось “вытягивать” драматургическую линию вокальной сюиты, как и духовную напряженность каждого из романсов. Гораздо более однозначен успех певца в “Стихотворениях капитана Лебядкина”, однако здесь звучанию сатиры Достоевского порой не хватало трагической “подкладки”.
В центре программы – два сочинения, созданные с двадцатитрехлетним перерывом. Два исполнительских шедевра, свидетелем которых стал заполненный на треть зал Капеллы. Как дорога эта немногочисленная публика – неслучайная, настоящая, дарящая музыкантам долгие мгновения тишины вскоре после отзвучавшей музыки! И как жаль тех, кто не услышал того, что услышали они…
Интерпретация Татьяной Куинджи Блоковского цикла – исполнительский триумф уникальной в бескомпромиссности искусства артистки. Испепеляющая себя, забирающая у каждого персонально душу – и возвращающая ее обогащенной и очищенной.
Кричащее безмолвием реквиема Второе трио звучит в исполнении Гориболя, Александра Тростянского и Бориса Андрианова. Музыка подводит к обрыву вечности. Уже веет холодом истинного. Сначала чувства “получают эмоциональный ожог”, а затем уже рассудок вникает в природу пережитого потрясения. И в тот момент, когда разуму суждено хоть на миллиметр приблизиться к разгадке, наступает миг абсолютного счастья. Это то, что Аристотель называл катарсисом: очищение после пережитой трагедии. Трагедии, пропущенной сквозь себя.
Дмитрий Ренанский