К симфоническому концерту из произведений Валентина Сильвестрова Киев шел долго.
Дошли до него только две трети Колонного зала Национальной филармонии, состоящие из коллег, приглашенных Союзом композиторов, и студенческой молодежи.
С грустью вспомнился год 2000, «Реквием для Ларисы» Валентина Васильевича с хоровой капеллой «Думка», толпа слушателей, свежий интерес, одухотворенные лица. Может переаншлаги в киевских залах вызывает именно присутствие на сцене известного хора, не важно, что поющего: спиричуэлсы, «Кармину Бурану» или украинского классика?
В 1960-х партитуры композитора, чуть ли не тайком переданные за границу, вызвали там огромный резонанс. Признано, что длительное неисполнение сочинений Сильвестрова на родине затормозило развитие украинской академической музыки на пару десятилетий. Резкое неприятие официальной верхушки и, в то же время, стойкая, на грани героизма помощь отдельных музыкантов, обеспечили композитору постепенно нарастающую любовь «низов».
И вот теперь, когда он уже в статусе признанного классика, народного артиста, лауреата Шевченковской премии и во все том же потрепанном свитере снисходит к залу, публика отдает ему любовь и уважение как будто по инерции. Словно соблазнитель, познавший и воспевший свою богиню, еще в танце с нею озирается по сторонам в поисках новых ощущений и свежих эстетических ориентиров.
70-летие Сильвестрова стоило бы отметить полнокровным симфоническим фестивалем. И хотя бы за три воскресных вечера воскресить в памяти у публики (а многих, возможно, впервые познакомить) его «Эсхатофонию», Четвертую и Пятую симфонии, «Посвящение» для скрипки с оркестром, тот же «Реквием для Ларисы». А то и провести целый филармонический абонемент, параллельно исполняя знаковые сочинения Шнитке, Губайдулиной, Денисова, Пярта, Канчели, Тертеряна – ровесников Сильвестрова, вместе с ним несших протестный запал «шестидесятничества» в советскую музыкальную культуру.
Покамест обошлись одним вечером, зато с лучшими «игроками» на украинском музыкальном поле: Национальным симфоническим оркестром с дирижером Владимиром Сиренко во главе и львовским пианистом Йожефом Ерминем. Последний солировал в симфонической поэме «Метамузыка» – сложном, бурлящем смысловыми аллюзиями полотне 1992 г.
За ним последовали репертуарные для коллектива «Мета-вальс» и Седьмая симфония – сочинения последнего десятилетия. Материал в них – все тот же, но будто «подуставший», кажется, уже нарочито отождествляющий себя с романтическими истоками. Формы – камерней, хронометраж – короче. А музыка – интимней и человечней, что называется, «ближе к коже».
Сильвестров, как исконно лирический композитор, вывел в музыку XX в. парящий дух, купающийся в необъятном и переливающимся всеми красками мире. Сейчас этот мир словно сжался. В нем гораздо меньше темпераментности, мистических амбиций и «звучащего космоса». Осталась исповедующаяся душа, плачущая тихо и редко встречающая сочувствие.
Вряд ли сейчас она найдет его в полной мере. С публикой простой, могущей воспринять такую музыку от сердца к сердцу, контакт у Сильвестрова как следует не налажен. «Профессионалы», ценящие сложность и новизну его ранних творений, возможно, поскорее постараются запихнуть эту поднадоевшую им простоту в архивы истории.
Роман Юсипей, «24»