В концертном зале Мариинского театра прошел II Международный фестиваль «Виртуозы флейты», объединивший ведущих флейтистов петербургских и московских оркестров: Мариинского и Большого театров, Берлинской и Петербургской филармоний, РНО и НФОР.
Звездой фестиваля стал знаменитый французский флейтист Эммануэль Паю.
Энтузиазм слушателей, стремившихся прорваться на все без исключения события фестиваля, изумлял и обнадеживал.
На бесплатные мастер-классы Эммануэля Паю, где количество мест было ограничено, люди выстраивались в живые очереди прямо на улице. Этот невероятный наплыв показал, что по своей популярности флейта смело, дерзко, щегольски может конкурировать и с фортепиано, и со скрипкой, и в некоторых пунктах – попросту вне конкуренции.
Ее способность в равной мере эффектно выглядеть как в соло, так и в ансамблях разной величины и разного состава, включая монохромный флейтовый, а также стилистическая и эмоциональная многоохватность музыки для флейты вкупе с виртуозностью самих флейтистов – все было залогом аншлаговых залов.
Шесть концертов фестиваля раскинули роскошную панораму полномочий флейты, показав, какой фантастически разной она может быть: ехидной и невинной, трагической и комической, величественной и простой, трогательной и ироничной, хищной и беззащитной, оставаясь при своем птичьем небесном тембре.
Вспоминались многочисленные флейтовые соло в кульминациях симфоний романтиков, Малера, Шостаковича, в оперной музыке, вспоминалась незаменимость магического тембра флейты в камерно-инструментальной литературе.
Второй выпуск «Виртуозов флейты» порадовал крепкой и грамотно насыщенной программой, заботливо и остроумно составленной организатором и активным участником фестиваля Денисом Лупачевым.
Помимо больших концертов открытия и закрытия, стилевой спектр которых простирался от Вивальди до XXI века, в афише были монографические блоки, посвященные Моцарту, а также Баху и его сыновьям. Громадное внимание привлекли мастер-классы: помимо Эммануэля Паю их давал и пикколо-флейтист Егор Егоркин.
Драматургия концерта-открытия была построена по принципу исторической перспективы, разомкнутой в наше время. Вечер начался с Концерта для флейты-пикколо до мажор Вивальди, в котором выступил Егор Егоркин.
Легкий, изящный звук его флейты придавал вивальдиевскому барокко особый шик, держа оркестр Мариинского театра в правильном стилистическом тонусе.
В Первом и Третьем концертных аллегро Владимира Цыбина, «классического романтика», оставившего солидный корпус музыкально-педагогической литературы, на которой сегодня учатся флейтисты разных возрастов, солировали Максим Рубцов и Сергей Журавель.
Мировая премьера Viva Italia – «Фантазии на темы из опер Россини и Верди» Марины Манафовой, которую представила солистка заслуженного коллектива Петербургской филармонии Ксения Куэльяр на флейте-пикколо, – продемонстрировала феноменальные жанровые и эмоциональные трансформации в калейдоскопе знакомых мелодий.
Местами происходившее напомнило вокальное состязание колоратурных сопрано, а иногда вызывало ассоциации с кошмарным сном оркестранта, который под конец сезона увидел все, что играл на его протяжении, в самом причудливом, не сочетаемом при свете дня коллаже.
Музыка из «Итальянки в Алжире» или «Семирамиды» вступала в диффузионные взаимоотношения с увертюрой к «Сицилийской вечерне», откуда открывались двери и в «Травиату», и в «Риголетто», и «далее по списку».
Концертино для флейты и камерного оркестра Жанны Металлиди, ставшее в 1960 году ее дипломной работой в Ленинградской консерватории, по контрасту со сладкими мелодиями Россини и Верди освежило бодростью джазовых гармоний и прокофьевской ритмики, в которых солист Николай Попов чувствовал себя как рыба в воде.
Идеальным флейтовым модусом оказалась знойная экзотика «Впечатлений от Пуны» Хинастеры (для флейты и струнных). Двери в современность были открыты в Сюите для флейты и джазового трио Клода Боллинга. Она дала возможность устроить ненавязчивую театрализацию, срежисированную Дмитрием Отяковским.
Красотки-флейтистки разных поколений – София и Ольга Виланд, Аглая Шуплякова, Диана Черезова, Олеся Тертычная – встречались в ресторане со своими не менее галантными партнерами: Дмитрием Терентьевым, Александром Маринеску, Николаем Моховым под рояльный аккомпанемент Эдуарда Кипрского и Максима Панкова, а также ударника Владимира Маслова и контрабасиста Дениса Кашина, чтобы влюбленно помечтать в регистрах Pastorale, Amoureuse, Sentimentale и многих других поэтических настроениях…
«Важно уметь делиться музыкой»
Эммануэль Паю сыграл на закрытии фестиваля грандиозный Флейтовый концерт Арама Хачатуряна с оркестром Мариинского театра под управлением Ивана Столбова и дал серию мастер-классов.
— Вам было сложно вырваться из своего графика, расписанного на несколько лет вперед, чтобы приехать в Петербург?
— На фестиваль меня пригласил Денис Лупачев. Такой как он решительный человек не спрашивал: «Не мог бы ты приехать», – а спросил: «Когда ты приедешь?».
Мы с ним знакомы уже много лет, встречались и здесь, и на гастролях, вместе выступали пару раз. И я был очень рад снова оказаться в концертном зале Мариинского театра, с его феноменальной акустикой, на фестивале, представляющем «коллекцию» нового поколения флейтистов из России.
На фестиваль приезжал также новый главный пикколо-флейтист Берлинского филармонического оркестра Егор Егоркин, который был моим студентом, прежде чем войти в состав этого оркестра. Я приехал в Петербург уже в четвертый или даже пятый раз. Впервые выступил в Мариинском театре в 1996 году с Берлинским филармоническим оркестром под управлением Клаудио Аббадо. И с тех пор каждые семь или чуть меньше лет я стараюсь сюда приезжать.
В последний раз это был концерт с Туганом Сохиевым и оркестром Капитолия Тулузы в концертном зале Мариинского театра. Любопытно, что в этот раз я сыграл концерт Хачатуряна, который в ближайшее время буду играть на гастролях с оркестром Капитолия Тулузы «по дороге» из Франции в Японию.
— Вы признаны как «суперстар» искусства игры на флейты, вам нет равных по охвату репертуара и интересам. Что вы сами думаете о феномене собственного успеха?
— Благодарю за теплые слова. Многие студенты, мои коллеги действительно очень ценят то, чем я занимаюсь, и я нахожу это, без сомнения, прекрасным. Для меня все это – моя жизнь, ежедневная работа. Мне 48 лет, но с тех пор, как я шестилетним ребенком начал играть на блокфлейте, я еще не устал.
Флейта – это то, что позволяет мне выражать себя, выражать музыку, быть в определенном смысле в диалоге с композиторами, такими как Вивальди, Стравинский, Хачатурян, Рахманинов, Моцарт, Шуман, Бетховен и так далее.
Их музыка настолько велика, что дает возможность общаться с духом человечества. Она величественна и в то же время сокровенна, интимна, позволяет открывать свою душу вместе с публикой и для публики. Очень важно уметь делиться музыкой, ее состояниями. Это то, что придает драйв моему искусству, моей жизни музыканта.
— Вы помните, когда впервые услышали флейту?
— Это произошло тогда, когда мы с моими родителями переезжали с одного места на другое, после Мадрида в Рим. Этажом выше жила семья, где четверо детей играли на разных музыкальных инструментах. Я все время их слушал. И каждый раз, когда доносилась тема Первого флейтового концерта Моцарта (напевает), я замирал, вслушиваясь в каждый звук, напевая эту мелодию так, будто знал ее раньше. Я спросил, что это за музыка. Соседи рассказали, что это концерт Моцарта.
Я был полон решимости и желания сыграть этот концерт. Мне тогда было пять лет. Я стал учиться у соседа. Моей первой флейтой была, как я сказал, конечно же, блокфлейта, но счастью моему не было предела.
Я взял ее, начал улыбаться и не мог контролировать амбушюр, дыхание, не был еще в состоянии просто воспроизвести звук, каким он должен быть. Но эти первые воспоминания – волшебные, и я до сих пор храню это удовольствие в своей памяти.
— Легко ли вам далось искусство игры на флейте?
— Да и нет одновременно. Мне повезло с хорошими учителями. Тот самый сосед был представителем французской флейтовой школы и давал очень хорошие упражнения по формированию звука, динамике, артикуляции, аппликатуре, арпеджио. То есть показал все достижения этой школы, сформированные к началу ХХ века.
Мне нравились все упражнения, благодаря которым путь к мастерству происходил шаг за шагом, мне нравилось узнавать каждый раз что-то новое. Это был очень конструктивный путь. И каждый день были занятия, работа – никаких выходных. Флейта всегда была со мной. Я просто не мог обходиться без флейты, которая стала образом моей жизни. И не только флейта, но шире – музыка. Музыка как свобода слова, свобода души, самовыражения.
В 15 лет я победил на конкурсе, мы тогда жили в Брюсселе. Мне как обладателю первой премии было разрешено сыграть один из концертов Моцарта, и это выступление стало моим первым выступлением с оркестром. Опыт был невероятным.
Я играл в Национальном концертном зале Бельгии, затем отправился и на гастроли. И тогда окончательно утвердился в мысли стать флейтистом – до этого я размышлял: а может быть, флейта это лишь хобби? Мои родители сказали, что надо целенаправленно учиться, и в какой-то момент я решил основательно сосредоточиться на том, как создавать на флейте музыку. Все шло не очень быстро, но и не очень медленно: конструктивно.
— Могли бы вы описать идеальный звук флейты?
— Часто мы ассоциируем флейту с птичьим пением, парением в облаках. Мне нравится добавлять больше глубины и эффекта 3D. Обертоны должны уходить не только наверх, но и вниз, к фундаменту.
На фестивале в концертном зале Мариинского мы вместе с 14 флейтистами, включая басовую флейту, дававшую ощущение глубины, играли Концерт для двух флейт Вивальди. Я испытал восторг от совместного музицирования. Звук получался великолепный, как на органе, который возникал за счет оркестра флейт, будто бы созданного лишь двумя руками. Флейтам это было под силу.
Владимир Дудин, “Играем с начала”