В Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко теперь две “Манон”: балет на музыку Жюля Массне поставили в 2014-м, а теперь представляют оперу. Режиссёр постановки Андрейс Жагарс кардинально изменил время действия.
Франция XVIII века осталась в прошлом. Настоящее этой постановки – 68 год века двадцатого. Сцены французской жизни воссозданы с писательской точностью. Например, машинки – точные копии мотороллеров, а костюмы – смесь высокого стиля от-кутюр со свободным хиппи. Кислотные чулки, лакированные туфли, объемные парики и стрелки на глазах…
Оказалось, что несложно представить Манон такой – почти современной. В театре говорят, что героиня в кринолинах сейчас смотрелась бы странно. Так что во времени художник по костюмам путешествовала недалеко.
“Дальше в прошлое нет, и в принципе даже не в 1950-е. Вернее всего будет сказать, что я руководствовалась какими-то воспоминаниями детства. И действительно 1968 годом или 1960-е, что будет вернее”,
– говорит художник по костюмам Кристине Пастернака.
Это время свободы, восстаний, отношений без обязательств. Для режиссера Андрейса Жагарса как копия эпохи той – первой “Манон”. Угадываются образы Бриджит Бардо и Катрин Денев – их героини и вдохновляли.
“Больше всего мне не нравится, когда после спектакля как будто люди насладились музыкой, событиями, игрой и говорят: “Ну, неплохо, ничего. Так, красивенько”. Но что там? Барокко, рококо, все ходят в пеньюарах. Какое отношение современный зритель имеет к тому, что происходило в XVIII веке? Так что я всегда ищу такой подход”,
– говорит режиссер Андрейс Жагарс.
И сюжет, и характеры персонажей и тем более музыка остались неизменными. Порок, ненависть и сострадание – все так же, как и у аббата Прево в его романе, так же как и у Массне в его опере.
Поддаться страстям и порокам в этой постановке суждено самым молодым артистам театра. Главное требование режиссера – быть убедительным, и не только в вокальной технике. Жагарс – актер с 10-летним стажем. Оперных певцов он приучает к системе Станиславского.
“В данный момент, если бы я была Машей Макеевой в то время в ситуации, когда меня родители отправили в монастырь, возможно, что-то подобное я бы совершила”,
– признается Мария Макеева.
Отдаться любви, предать ее ради положения в обществе, пережить сплетни, козни и арест, умереть на руках любимого. Когда Массне работал над оперой, думал об одной цветочнице – в ее глазах он прочитал жажду дорогих удовольствий, как у Манон. Прошло несколько веков, жажда стала сильнее. Опера по-прежнему популярна.