По случаю 1050-летия крещения Польши 5 марта 2016 года в Королевском фестивальном зале в Лондоне впервые прозвучит Stabat Mater Кароля Шимановского в исполнении Лондонского филармонического оркестра и Лондонского филармонического хора.
— Перед своими концертами в Москве и в Лондоне вы рассказываете публике о музыке, объясняете ее содержание, раскрываете контекст. Что бы вы сказали слушателям перед исполнением Stabat Mater Кароля Шимановского?
— К сожалению, у меня пока не было возможности представить это произведение в Москве. Там я дирижировал I Скрипичным концертом Шимановского.
Кароль Шимановский стал известным в России в шестидесятые годы, однако в Советском Союзе исполнять религиозную музыку было запрещено, поэтомуStabat Mater до сих пор играют довольно редко.
Шимановский периода Stabat Mater — это совершенно другой композитор, чем тот, который написал, к примеру, I Скрипичный концерт. В Stabat Mater музыка не так богата красками, она более аскетичная и суровая. Мне кажется, в каком-то смысле ее можно считать предтечей последующих шедевров польской музыки ХХ века, сочинений Витольда Лютославского и, конечно, «Пассии по св. Луке» Кшиштофа Пендерецкого.
— Вам слышится у Шимановского предвестие «Пассий» Пендерецкого?
— Очень отчетливо. Конечно, говоря о Шимановском периода Stabat Mater, мы имеем дело с композитором, который ищет смысл польскости. Отсюда его поездки в Закопане, где он изучал народную музыку, хотя ее влияние слышится как раз в других произведениях — например, во II Скрипичном концерте. Stabat Mater уводит Кароля Шимановского в совершенно другую сферу.
Мне кажется, это произведение следовало бы поставить рядом со Скрипичным концертом Альбана Берга — это связано в том числе с тем, что произведение посвящено памяти одной молодой девушки.
— Сочинение Stabat Mater посвящено племяннице композитора Алюсе Бартошевичувне, которая умерла в результате несчастного случая: 23 января 1925 года в одном из львовских монастырей на нее упала фигура св. Станислава Костки и попала прямо в голову.
— Это трагическое событие оставило свой отпечаток на Stabat Mater. В этом произведении соединились различные мотивы творчества композитора-модерниста, появляются и духовные искания. Шимановский находит здесь свой собственный религиозный modus operandi.
Мне кажется необыкновенно важным то, что композитор обратился не к оригинальному тексту Stabat Mater, а использовал его перевод, причем перевод нарочито «упрощенный».
Его Stabat Mater у меня ассоциируется с деревянными средневековыми крестами, которые можно встретить в Восточной Европе или в Германии. Это потрескавшееся, почерневшее от времени дерево. Оно выглядит, словно обугленное. А черты лика Распятого нарисованы, если можно так выразиться, очень грубыми штрихами.
Stabat Mater напоминает мне также поздние работы Микеланджело, например его последнюю, неоконченную «Пьету Ронданини» Ронданини», которая сейчас находится в замке Сфорца в Милане.
Музыка Stabat Mater Шимановского ассоциируется у меня с поздним Бетховеном, с его последними скрипичными концертами. Но совершенно точно не с «Торжественной мессой»: в произведении польского композитора нет такого размаха.
Шимановский написал Stabat Mater для маленького оркестра и трех солистов, которые редко поют вместе. Это музыка, которая движется в сторону минимализма. В этом контексте можно вспомнить о ее связях с III Симфонией Хенрика Гурецкого, которой бы не было без Stabat Mater Шимановского.
— Вы исполняете Stabat Mater по-польски или в латинской версии?
— Разумеется, по-польски! У нас есть прекрасные польские солисты: Эльжбета Шмитка и Анджей Доббер, вместе с которыми в Лондоне выступит великолепная Анне Софи фон Оттер.
Хор работает над польским произношением с преподавателем. Я считаю, что это произведение следует исполнять только по-польски.
— Можно ли в концертном зале прикоснуться к мистическому измерению этой музыки, или в ней скорее следует видеть пример «музыки мировоззрения»,Weltanschauungsmusik?
— На концерты приходят очень разные люди. Конечно, концертный зал — это не храм, и мы не претендуем на то, чтобы превратить его в церковь. Однако неоднократно случалось, что «Реквием» Джузеппе Верди, «Военный реквием» Бенджамина Бриттена или «Немецкий реквием» Иоганна Брамса — в хорошем исполнении — пробуждали в людях глубокие чувства, а не только давали им эстетическое удовольствие.
Люди чувствуют духовную глубину этой музыки, даже если она звучит вдалеке от храма. Конечно, я могу себе представить, как эту музыку исполняют в польском костеле, особенно по случаю религиозного или государственного праздника: это усилит впечатление от торжества. Для полного постижения Stabat Mater важно понимать текст, поэтому мы планируем показывать его английский перевод во время исполнения.
— Титры в опере?
— Да. Мы хотим, чтобы люди, слушая музыку, читали текст и воспринимали сочинение целиком.
— Какая задача была самой сложной для дирижера в работе над этим произведением?
— Огромная проблема — не утратить чувства меры. Шимановский умышленно размывает некоторые понятия, дает обозначение темпа — рубато, то есть предоставляет исполнителю свободу в рамках академического произведения, но не дает метрономических обозначений.
Я неоднократно был свидетелем ситуации, когда кто-то хотел извлечь из этой музыки максимум чувства, теряя при этом ее главное свойство — простоту.
Самая большая дилемма дирижера, по моему мнению, — не исполнить это произведение сухо и слишком формально, но при этом сохранить меру и не перейти границу, за которой истинные религиозные чувства или истинное сопереживание чьим-то страданиям становятся своего рода эксгибиционизмом.
Эта музыка не сентиментальна, но она часто вызывает у исполнителя желание что-то к ней добавить, сделать ее более романтической и сентиментальной. Тогда как Stabat Mater Кароля Шимановского является совершенно не романтическим сочинением и принадлежит к особому миру композитора.
Я дирижировал исполнением многих произведений Кароля Шимановского, еще больше его сочинений я знаю как слушатель и я всегда был поклонником этого композитора. Надеюсь, что с помощью наших польских коллег в Лондоне нам удастся представить убедительную и аутентичную интерпретацию его Stabat Mater.
Разговаривал Александр Ласковский, “Culture.pl“