Создатель Московского камерного хора – о музыке Рахманинова, последнем концерте и артистах-детях.
28 октября 2019 года в Московском Доме музыки состоится концерт Московского камерного хора Владимира Минина.
Со сцены Камерного зала прозвучит «Литургия Св. Иоанна Златоуста» – вершина русской вокальной музыки a’capella и одно из главных сочинений Сергея Рахманинова.
«Литургию» сегодня поют многие хоры, но абсолютным эталонном признана трактовка Владимира Минина – создателя Московского камерного хора, вернувшего забытый шедевр в концертные залы. Бесстрашный Минин на рубеже 70-х не только сумел исполнить «Литургию» на главных сценах страны под названием «Семь фрагментов из op.31», но и выпустил пластинку, впервые записав произведение в Успенском соборе Смоленска.
Чтобы понимать это великое сочинение мировой музыкальной культуры не нужно быть знатоком религиозных таинств. Даже в строгом жанре богослужебной мессы музыка Рахманинова удивляет мечтательностью, эмоциональностью и душевной хрупкостью — чертами, присущими самому композитору и классической музыке эпохи начала XX века.
Написав поразительной красоты шедевр, Рахманинов создал свои оригинальные мелодии, имитирующие знаменный распев. Русская православная церковь не признала «Литургию» церковным сочинением – духовенству оно показалось недостаточно строгим, но красоту и степень влияния этой музыки на умы и души русского народа оценила.
Патриархи Алексий II и Кирилл отметили Владимира Минина особыми наградами с формулировкой «за сохранение духовных шедевров русской культуры».
Мы встретились с Владимиром Николаевичем накануне концерта и поговорили о «Литургии», его отношении к этому сочинению, фигуре Сергея Рахманинова, а также посмотрели прошлогоднее апрельское выступление в Концертном зале Чайковского, где были исполнены фрагменты сочинения. Получился своеобразный конспект выступления с комментариями дирижера.
Учеба в церкви и запреты Священного Синода
Литургия начинается с вдумчивого и кроткого номера «Благослови, душе моя, Господа», в котором царит атмосфера духовного смирения и молитвы. В церковной практике эта часть таинства — своего рода, восхваление Всевышнего словами одного из псалмов Давида.
— Владимир Николаевич, в первую очередь хочу поздравить Вас с награждением орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени. Думаю, не будет натяжкой сказать, что к числу этих заслуг относится и возвращение на сцену «Литургии» Рахманинова в 80-е годы прошлого века. Это был отважный шаг – взяться за произведение, которое было под негласным запретом. Но прежде чем исполнить «Литургию» впервые вы ведь много лет накапливали знания о духовной музыке. Так?
— Да, я начал ходить в храмы в 1948 году, когда уже был студентом Московской консерватории. Там смотрел и слушал как местные певчие исполняют духовную музыку. Тогда для меня это были, скорее, образовательные походы. Хотелось познавать и понимать, как все устроено. В Москве бывал в храме на Ордынке «Всех скорбящих радостей», посещал церкви в Ленинграде, в Киеве.
Другое дело, что ничем из того, что я там «подсмотрел», я потом не воспользовался. Потому что богослужение в церкви и исполнение на сцене — это разные вещи и разное исполнение. В церкви — это компонент службы, а на концертной эстраде хор — самостоятельная художественная единица.
Со сцены звучит патетичный номер «Слава Отцу. Единородный», а следом идет «Во царствие Твоем», где партия басов имитирует колокольный перезвон. Местами атмосферу церковной службы нарушают характерные рахманиновские гармонические ходы — в этот момент автор как бы отходит от концепции хора a’capella, пуская в ход своё богатое симфоническое мышление.
Гармония передает ощущение нарастающего воодушевления и движения Минина становятся всё более и более энергичными: дирижер высвобождает эмоции артистов и свои собственные, отдавая власть рахманиновскому многоголосию — символу коллективной молитвы. Музыка выходит на плато блаженства и спокойствия, и хор поёт «радуйтеся и веселитеся». В зал возвращается атмосфера христианского смирения, о которой, казалось, на секунду позабыли, и автор, и дирижер, и публика.
— Владимир Николаевич, а как быть с тем, что Синод запретил придворной капелле петь это произведение, посчитав его не до конца «церковным»?
— Что такое церковное сочинение мне не до конца понятно. Нет конкретных величин, которыми можно это измерить. Это дело вкуса.
У Рахманинова можно говорить о некоем смешение стилей, это да. Но разные регенты имеют различные суждения на счет того, что такое церковная музыка. Был хор, которым руководил Николай Данилин, и, хотя это был Синодальный хор — он исполнял «Литургию». И неоднократно. В последний раз под управлением Данилина она была спета в 20-е годы прошлого века со вступительным словом Анатолия Васильевича Луначарского — наркома просвещения РСФСР.
Что касается придворной царской капеллы — да, Рахманинов действительно просил их исполнить своё произведение. Тогда капеллой руководил некто Азеев. Он сначала дал своё согласие, но в Синоде ему сделали «внушение», и Азеев «взял под козырек». Отказался. В итоге, в Петербурге «Литургию» первым исполнил хор Мариинского театра, которым дирижировал сам Рахманинов.
На премьере, которая была в пасмурный мартовский день, произошло то, что многие восприняла, как знамение: яркий луч света озарил сцену, как только на неё поднялся автор.
“Великий имитатор”, хор мальчиков и пятерка с тремя плюсами
«Приидите, поклонимся» — это эмоциональное обращение к богу, мольба о прощении и воскрешении, завершающийся троекратным «аллилуйя». Холодный свет молитвенной отрешенности в «Господи, спаси благочестивыя» сменяется воодушевлением и духовной радостью в «Святый Боже».
— Вы обращаетесь к этому сочинению в течение почти 40 лет!
— Да, первый раз это были 80-е годы. В самом начале работы мы сделали запись сочинения в Успенском соборе в Смоленске. С тех пор я каждый раз обращаюсь к «Литургии», и каждый раз ощущаю неудовлетворенность и необходимость поиска чего-то, что принесло бы это удовлетворение. Для меня самая главная проблема — это постижение смысла произведения. Глубины и текста, и музыки. Если б не это — давно бы уже «отстал» от Рахманинова.
— Для Рахманинова работа над «Литургией» была первым опытом создания духовной музыки. Он же наверняка изучал и знаменный распев, и произведения Чайковского, Гречанинова — композиторов, которые в этом жанре уже что-то сделали?
— Разумеется! Рахманинов вообще-то считал себя духовным учеником Чайковского. Тот, кстати, принимал у Сергея Васильевича как-то экзамен и поставил ему пятерку с тремя плюсами.
Но в написании духовной музыки у мэтров были разные подходы. «Литургия» Чайковского, с моей точки зрения, это не совсем художественное произведение — это, скорее, гармонизация традиционных обиходных напевов. Другой композитор, Александр Гречанинов, имел совсем иной взгляд: его интересовала симфонизация богослужебных распевов. А у Рахманинова было желание сделать свои, но в стиле обиходных, т. е. «сочинить имитацию».
…хрупкая «Хервуимская песнь», идущая следом за номером «Сугубая ектенья», начинается с распева сопрано. Нет-нет, а слышится в ней мягкий звук английского рожка — символа музыкальной благодати. Его там, конечно, нет – произведение ведь исполняется акапелльно. Обычно в этой части службы в храм вносят хлеб и вино для совершения обрядовых таинств. В «Милость мира» ощущение гармонии и счастья верующего человека сменяется атмосферой задумчивости.
Следом, на контрасте, идет «Тебе поем» – номер, который возносит на небеса и саму музыку, и слушателей. Здесь над слаженной «подушкой» хора в небесах звучит хрустальное соло сопрано. Непродолжительное, неспешное, но по-детски чистое.
— Владимир Николаевич, а правда, что Рахманинов писал духовную музыку для Синодального хора, который состоял из мужчин и мальчиков? Вы воплотить идею с привлечением хора мальчиков никогда не думали?
— Да, все верно. Ведь до начала века женщин в церковные хоры вообще не допускали.
Насчет хора мальчиков… Честно говоря, нет, не думал. В Советское время это было невозможно в силу антирелигиозной политики Советской власти. А вторая причина – это то, что те мальчики, которые пели в синодальном хоре в 1910 году сильно отличались по своему воспитанию от сегодняшних, для которых многие слова в «Литургии» непонятны. Сегодняшнее исполнение, к сожалению, было бы жалкой копией того, что должно было бы быть.
Исполнялась ли при жизни Рахманинова Литургия смешанным хором? Да, исполнялась. На премьере этого сочинения в Петербурге в 1911 году.
На этих словах Минина со сцены звучит «Достойно есть» – характерный рахманиновский номер – богатый и звучный. Здесь каждый голос ведет свою линию в духовном разговоре с Богом. В этой части во время службы в церкви верующие обращаются к Богородице, восхваляя её за Святость, за то, что подарила миру Иисуса Христа. В номере «Отче наш», которые идет следом, прослушиваются отголоски народного мелоса. И это, пожалуй, самый канонический номер «Литургии»: здесь рахманиновский стиль уступает место строгости церковной музыки.
— Владимир Николаевич, а обязательно ли быть православным человеком, чтобы петь «Литургию»? Обязательно ли быть верующим? Может ли атеист исполнять это произведение?
— Я покажусь циником, но отвечу: нет, необязательно. В первую очередь надо быть артистом. Если ты, конечно, хочешь исполнять эту музыку на концертной эстраде.
— С какими трудностями сталкивается артист, берясь за такое произведение?
— …Понимание сути. Все же атеисты. Поэтому понять суть — это очень трудно.
«Хвалите Господа с небес» – мольба на слова древних псалмов Давида начинается с «перезвона» женских и мужских голосов, а многократно повторяемая «Аллилуйя» роднит произведение Рахманинова с музыкальным языком католической мессы.
— Что сейчас значит для Вас это сочинение?
— …Как я уже говорил, я каждый раз обращаюсь к «Литургии», и каждый раз ощущаю неудовлетворенность. Мне все время кажется, что публика уходит из зала не до конца удовлетворенной, и это сомнение меня терзает.
Концерт в Доме музыки, который состоится 28 октября 2019 — это, возможно, мой последний концерт в качестве дирижера. И потому, конечно, готовлюсь к нему по-особенному. Я приложу все усилия, чтобы это получился особенный Рахманинов и особенная «Литургия».
Карэн Казаков, Московский камерный хор