Интервью с блистательной немецкой певицей в преддверии её выступления на сцене Московского концертного зала «Зарядье» 30 декабря 2022.
Вместе с Симоной выступит оркестр Pratum integrum. В программе — арии итальянских композиторов эпохи барокко и песни современных авторов в «барочной» обработке, а также инструментальная музыка Вивальди, Хассе и т. д.
— Для начала хотелось бы поговорить о Рае и Аде. Я заметил, что несколько номеров концерта совпадают с программой диска, выпущенного пару лет назад, и названного вами Inferno e Paradiso. Строго говоря, номеров оттуда всего четыре, но в некотором смысле они «показательны». Можно ли сказать, что программа московского концерта повторяет ту идею?
— Да, отчасти это действительно так, но не полностью. Я подготовила программу ещё и немного более «развлекательную», куда вошли очень красивые арии, записанные мною в прошлом. Это такие диски, как Dramma, Lava, Colori d’Amore.
Программу Inferno e Paradiso я создала года три назад, ещё до того, как в мире разразилась эпидемия коронавируса. Главная идея была — взять что-то из рок-музыки и «транспонировать» в барочный стиль. Мне показалось это вполне возможным — исполнить, например, песни Стинга: он великий музыкант и его песни звучат для меня как классика. Да и он, кстати, несколько лет назад выпустил диски с песнями Дауленда и Пёрселла, и мне тоже было интересно представить моей публике Стинга.
Леди Гагу я исполнила, потому что меня саму часто называют «Леди Гагой барочной музыки». Я должна была это сделать!
Ещё я подумала объединить всё это с семью смертными грехами и противоположными им добродетелями. Среди первых есть Luxuria (Вожделение), и песня Леди Гаги, по-моему, как раз ей подходит.
Так же я поступила с песней Стинга (Fields of gold — Gratia/Humanitas) и с остальными песнями и ариями.
Мне хотелось сделать некий «микст» современного рока и настоящего барокко. Стинг мне очень нравится, это невероятно сложная песня для меня, потому что она очень «хрупкая», и когда я пою её на сцене, не так уж легко сделать это по-настоящему красиво.
И Led Zeppelin тоже, я не включила его в программу концерта, но он есть на диске. Это настоящий спектакль! И я знаю, что ни один другой певец так не делает.
В концерте также будет новая песня, которую я пока ещё не записала: Utopia (Goldfrapp). Я подготовила её для другой программы, которая называется «Свобода». Сейчас, думаю, это немного сложное название.
— Что для вас Ад и Рай?
— Когда я делала диск, мы все жили в совершенно иную эпоху. Те времена были лучше, я тогда и придумала такое название и буклет. Почти через два месяца после выхода началась пандемия, и всё было закрыто. Мой тур с программой был отменён, но теперь я частично что-то беру оттуда.
Ад для меня — то, что происходит сейчас. На мой взгляд, в мире должно быть равновесие между добродетелями и грехами, адом и раем, и сейчас одна из чаш весов перевешивает, равновесия нет.
— Что необходимо лично вам для достижения равновесия?
— Мне нужна энергия, и в Москве я чувствую эту энергию, для меня тут совершенно другой мир! Я очень рада, что я здесь и что делаю этот концерт.
В России я была много раз и чувствую её культуру, отношение людей к культуре. В Германии такого нет, во всяком случае, выражено это гораздо слабее. И это трудно.
— Какие добродетели вы цените больше всего?
— Ту, что выражена на диске арией Вивальди Gelido in ogni vena, это Moderatio/Mäßigkeit (умеренность), нужно быть умеренным, не брать больше, чем нужно, не есть много, всегда сохранять баланс.
Ещё очень важно — Humilitas/Demut (смирение), для людей, для души, эмпатия… в людях сейчас этого нет. Думаю, нам могут помочь только ангелы.
И свет. Это мой будущий диск. Есть дорога тёмная, поглощённая тенью, а есть дорога света, и я надеюсь, что мир встанет именно на эту дорогу и свет победит.
— Лично для меня и, уверен, для многих других любителей музыки, один из лучей света — ваш грядущий концерт.
— И для меня тоже. Я уже приезжала в Россию в этом году, выступала в Санкт-Петербурге, на юбилейном фестивале «Белые ночи», ему исполнилось 30 лет. Меня пригласили ещё два года назад, до всех событий. И я приехала, выступила, а потом узнала, что отменили моё выступление в Варшаве.
К тому же я сейчас сделала новый диск, и немного нервничаю, потому что это исключительная программа. Надеюсь, ему не будут чинить препятствия.
— Ещё одна «тема», раскрывающаяся в программе концерта — неаполитанская школа XVIII века: Порпора, Перголези, Каффарелли, Фаринелли и т. д. В первом отделении, в частности, прозвучат такие известные арии: In braccio a mille furie (Vinci), написанная для Каффарелли, и Qual guerriero in campo armato (Broschi), сочинённая для Фаринелли…
— Да, хотя и другие арии есть, для кастратов и для женщин. Tu me da me dividi (Перголези), например — женская ария
— Как бы вы сформулировали разницу между Каффарелли и Фаринелли, двумя, возможно, величайшими певцами-кастратами того времени?
— Фаринелли — совершенно особый случай. У него был огромный диапазон и надо учитывать, что он был молод, когда к нему пришла слава. Я когда-то записывала его первую роль и мне кажется, со временем его голос изменился, став немного ниже.
У Каффарелли голос ближе к сопрано, он примерно на терцию выше и в его ариях я чувствую себя гораздо комфортнее, мне их легче петь. Я их хорошо чувствую, как и арии, написанные для Куццони, и мне это очень нравится.
Думаю, у Каффарелли объём голоса был больше, и у него было несколько совершенно разных регистров, и карьера его была долгой.
Сейчас невозможно сказать, как всё звучало на самом деле, но для Фаринелли написаны очень протяжённые фразы и длинные пассажи. Он, по-видимому, пел их на одном дыхании. Я так, к сожалению, не могу.
Ещё Фаринелли и музыка, которую для него сочинял его брат — это в значительной степени работа «на публику», всегда производящая впечатление: все сходят с ума. Фаринелли — исключительный феномен, но я предпочитаю Каффарелли.
В следующем году я хочу попробовать сделать фестиваль и организовать с Вивикой Жено новую «дуэль», посвящённую кастратам. Мы уже сделали нечто подобное в отношении примадонн Куццони и Бордони в программе Rival queens. Надеюсь, будет интересно.
— Можно ли сказать, что In braccio a mille furie — ваша «чемоданная ария»?
— Да, а ещё Se in campo armato (Вивальди), тоже ария Каффарелли, я её записала на новом диске. Они довольно сильно похожи.
— Наконец, третий аспект программы концерта — барокко и современность. Вы часто говорите в интервью, что любите современную музыку и с удовольствием исполняли бы её. Сейчас — это действительно уникально, и вы об этом уже говорили — современные произведения прозвучат в барочном стиле. Я послушал их на диске и, на мой взгляд, это совершенно изумительные аранжировки. Расскажите, пожалуйста, об их авторе, Ярко Рийхимяки.
— Он финн, сейчас живёт в Берлине. Он великий пианист, я работала с ним, когда разучивала оперу Гуно «Ромео и Джульетта», потом мы делали Liederabend. Он занимался аранжировками и я подумала, что он мог бы сделать эти арии в новом стиле.
Я сказала ему: Poker face — это всё равно, что Вивальди, Aber bitte mit Sahne — немецкая традиционная песня, популярная в Германии, немного напоминает Хассе, Stairway to Heaven чем-то перекликается с Пёрселлом, с Lamento Дидоны. Sony хотели добавить ещё Earth song Майкла Джексона, это фантастическая песня, но я её не захотела исполнять. Так мы и осуществили этот проект, что-то я ему подсказала, но он ещё и сам композитор, и современный песенный репертуар знает лучше меня, хотя пианист — «классический».
Он сделал и другие аранжировки для небольшого ансамбля, которые я тоже исполняла: песни Марлен Дитрих, Жака Бреля… И новую обработку «Утопии» сделал тоже он.
Теперь с ним все хотят работать, он нарасхват, все его зовут, даже Йонас Кауфман.
— Ему очень повезло встретить вас! А знаете ли вы лично Стинга и Леди Гагу?
— Нет, но в сентябре этого года я делала open air концерт в Берлине, в месте, где дают рок-концерты, и всего двумя неделями ранее там выступал Стинг, для меня это «ууу!». Тот же звукооператор, что слушал тогда песню Стинга, потом сказал мне, как хорошо я её сделала.
Я стала первой барочной/классической певицей, выступившей там. И ансамбль из старинных инструментов я разбавила современными — электрогитарой, перкуссией, синтезатором. Получилась фантастика!
Я хотела попробовать сделать так же в Москве, но меня попросили придерживаться более «классического» варианта.
— Как думаете, понравились бы им ваши версии их песен?
— Стингу, думаю, да. Всем нравится. И даже Леди Гаге, наверное, понравилось бы. Эта «ария» (Poker face) сама по себе получилась довольно «странной», эффектной, «эпатажной». Ярко их отлично подлаживает под меня, под мой голос. Стинга я, например, исполняла сначала немного выше, но сейчас мы переделали в оригинальной тональности, и получилось даже лучше.
— Я читал, что вы тщательно подбираете свои наряды, и что вам иногда помогает их создавать ваша подруга. Будет ли какое-то особое платье на концерте в Москве?
— Я заказывала платье для тура Inferno e Paradiso, в нём сочетаются розовый и чёрный цвета, пиджак с розами, оно в каком-то смысле «барочное» по духу.
Для второго отделения я приготовила ещё одно платье, более современное, очень зрелищное. Я написала венецианскому модельеру Гуальти, и он сделал эти костюмы для меня. Посмотрим, как всё пройдёт на концерте…
Знаю, что многие хотят видеть что-то яркое, и я это сделала, теперь вот думаю, зачем? Музыка вроде тоже важна, я могу и в нормальных платьях выступать, но никто так, кажется, не хочет.
— Прежде чем попрощаться, предлагаю немного отвлечься. Вам нравится готовить? Есть ли у вас любимые блюда?
— Да, нравится. Здесь, в России, я люблю местные супы, а в целом — оссобукко, омары, раки… В общем, морепродукты, рыба. Почти всё нравится, и я понимаю, что это не очень хорошо.
— У вас очень талантливая собака!
— Да, Данте (в прошлом году было семисотлетие со дня смерти Данте), настоящий далматинец, белый, с коричневыми пятнами и зелёными глазами. Он всегда поёт со мной, стоит мне только сесть за рояль и начать заниматься!
Очень по нему скучаю, хорошо, что моя дочь дома. Во время пандемии это стало особенно важно, чувствовать любовь, невероятную дружбу, честность. Для меня он лучше многих людей. Без собаки жить невозможно, правда?
— Ваш любимый девиз?
— (переходя на чистейший русский) Жанна Д’Арк: «Кто, если не мы, когда, если не сейчас».
Беседовал Сергей Евдокимов