Как это ни печально, но классики русского и зарубежного авангарда второй волны уходят от нас. Прошлый месяц унес Андрея Волконского и Маурисио Кагеля. В это так же трудно поверить, как когда-то трудно было поверить в то, что среди авангардистов тоже могут быть свои классики.
София Губайдулина, ныне живущая в Германии, в Аппене – как раз одна из последних таких классиков, наряду с Булезом, Куртагом, Лахенманом, Крамом, Картером…
О творчестве Губайдулиной написано немало, но среди этих исследований тоже есть, на наш взгляд, классические. Книга Холоповой, выдерживающая в этом году второе издание, относится как раз к их разряду – ведь музыковед, профессор Московской консерватории Валентина Холопова по праву является крупнейшей в стране исследовательницей творчества Губайдулиной. Их творческое содружество зародилось еще в пору глухого официального полупризнания и длится до сих пор.
У этой книги долгая судьба. Впервые она вышла по-итальянски в Турине в 1991 году, еще до отъезда Губайдулиной. Отсюда – длинное интервью с итальянским журналистом Энцо Рестаньо, занимающее около трети книги. В нем в основном сконцентрировано то, что относится к категории “жизнь”. Все же остальное, написанное Холоповой, – “творчество”.
Эта часть сложилась окончательно к моменту появления книги по-русски в 1994 году, и во втором издании существенно дополнена. Такая диспропорция понятна: жизнь Губайдулиной не очень богата внешними событиями. Ее погруженность в свое творчество, перманентное пребывание в нем и кругу его источников – природы и Бога, символов и чисел – способствуют тому, чтобы личность художника выходила наружу через творчество, через широкий путь, тогда как собственно от “жизни” к творчеству можно протянуть лишь слабые, не всегда очевидные связи…
А о пресловутой “современности” сама Губайдулина пишет так:
“Художник не судит, его обязанность даже в условиях непрекращающегося и истерического пира (во время чумы. – Ф.С.) создать реальное видение. Есть оно – есть и надежда” (из авторской аннотации к триптиху “Надейка”).
В трех первых главах о творчестве Губайдулиной, охватывающих 1965 – 1990 годы, представлена пора становления творчества и его расцвета, первых триумфов на Западе и прихода Автора к себе – тому состоянию, которое представляет ее творчество сейчас.
Стиль ее все более эволюционирует в сторону тотальной инфильтрации двух систем сознания – западной и восточной, все большую строгость приобретают числовые основания музыки, все тоньше становится грань, отделяющая небо от земли. Оговорюсь: вся эта музыка как бы звучит со страниц четвертой, написанной заново главы книги. В живом звучании мы ее довольно мало знаем. Фестивали Софии Губайдулиной, на которых играется ее музыка 1990-х – 2000-х годов, представляют лишь малую толику написанного автором за эти годы.
Знакомясь с четвертой главой книги, понимаешь, что объем написанного ею в аппенском уединении за последние 15 – 17 лет колоссален. Очерки Холоповой об этих произведениях, равно как и авторские аннотации, интригуют и заставляют слушателя современной музыки сожалеть о том, что далеко не все, написанное ею там, звучит здесь.
В первую очередь это колоссальные “Страсти по Иоанну”, получившие премию “Грэмми” в 2000 году, и “Пасха по Иоанну”, музыка для восточных инструментов, симфонические произведения “Свет конца”, “Под знаком Скорпиона” и грандиозный триптих “Надейка”, над которым Губайдулина работала последние несколько лет. Можно надеятся, что появление книги все же предварит неизбежное, как хочется надеяться, знакомство с этими произведениями.
Не всем читателям, конечно, будут интересны чисто музыковедческие экскурсы в мир музыки Губайдулиной. Напротив, въедливым музыковедам что-то в этих очерках покажется незавершенным, требующим последней, перфекционистской точки над “и”. Но с одним спорить нельзя: книга Валентины Холоповой – это пока единственное распахнутое настежь окно в удивительный мир Софии Губайдулиной, композитора исключительной, редкой для России и остального мира индивидуальности творческого самовыражения.
Федор Софронов, газета “Культура”