Когда львовяне обратились к дирекции миланского театра «Ла Скала» с предложением установить в театральном музее бюст Саломеи Крушельницкой, мало кто верил в успех.
Во-первых, это дорогое удовольствие; во-вторых, во всемирно известной опере не было до сих пор ни одного бронзового женского скульптурного портрета, даже Мария Каллас увековечена в театральном музее лишь живописью, а здесь — скульптурный портрет украинки!
Поэтому сначала миланский театр откликнулся на предложение украинцев лишь согласием предоставить небольшое место на музейном столе. Львовяне схватились за голову — это же семидесятисантиметровый бронзовый бюст. И уговорили-таки директора музея Ренато Гаравалья приехать.
Он хотя и не сразу нашел на карте Львов, как позднее признался, однако приехал. И был поражен и Львовским театром, и скульптурой Крушельницкой. Надо сказать, львовяне припасли серьезный аргумент: в зеркальном зале Львовской оперы уже стоял другой бронзовый бюст певицы.
Кстати, работа того же автора — Ярослава Скакуна. Впечатление скульптура производила изысканно-эмоциональное. Гаравалья сдался и согласился установить бюст в самом почетном зале, между портретами Леонкавало и Карузо.
Правда, Ренато Гаравалья сказал, что их музею уже не раз предлагали портрет Крушельницкой разные художники, в том числе и украинские. Принимая во внимание мировую славу певицы и ее триумфы на итальянской и, в частности, миланской сцене, эти предложения рассматривались. Однако, во-первых, ни одна работа не понравилась так, как работа Ярослава Скакуна. Во-вторых, никто не был таким последовательным, как дирекция львовской оперы.
А еще итальянцы понимали: Украина не настолько богатая страна, чтобы делать подобные подарки, однако показала пример, как следует чтить память своих гениев.
На пути бронзовой Соломеи в Италию было немало подводных камней. Три года директор львовского театра Тадей Эдер не мог осуществить свой замысел. И совсем не из-за итальянцев. Именно в Украине затеяли какую-то странную волокиту из согласований, разрешений и амбиций.
Высший эшелон наших администраторов решил, что разрешение на установление должен дать именно он, и ехать в Италию — тоже он, а не те, кто был к делу причастен. Иногда в список делегации, которая должна была ехать в Италию, «не влезал» едва не сам автор бюста, я уж не говорю о тех, кто дал деньги на это совсем не дешевое удовольствие. А без команды львовских спонсоров бронзовая певица никак не попала бы в Италию.
Но она туда все же попала. Можно понять львовян, которые после всех перипетий, уже прощаясь с Миланом, проехали по городу. Возле «Ла Скала» увидели длинную очередь и растрогались.
Это была очередь в музей прославленной оперы. Эти люди, которые съехались со всего света, шли в музей, чтобы встретиться там с гениями музыки, в том числе и с Саломеей Крушельницкой.
Ирина Егорова, “Голос Украины”