Невероятно интересные и весьма нетривиально составленные концерты предлагались москвичам в феврале и в апреле 2019 года.
Заинтриговало уже название концерта 17 февраля 2019 в мемориальной квартире Святослава Рихтера: «Триумф додекафонии. Klavierabend Юрия Полубелова». И лаконичный подзаголовок: «От А. Шёнберга до Л. Гофмана».
Программа собрала аншлаг. Не припомню концертов (кроме, конечно, специальных фестивалей), составленных целиком из сочинений авангардистов и рассчитанных на непрофессиональную публику. Мемориальная квартира Рихтера решилась — и выиграла.
Программы этих двух концертов охватили, можно сказать, всю историю додекафонии от её зарождения до наших дней: сочинение Л. Гофмана датировано 2015 годом.
Додекафония и сериальная техника оказали огромное влияние на всю музыку ХХ века. Поэтому слово «триумф» в названии программы вполне уместно. Сегодня мало кто из композиторов обходится без сериальной техники в прямом или в завуалированном виде.
Шёнберг был представлен циклом «Пять фортепианных пьес» ор. 23 (1921) и двумя пьесами ор. 33А (1926) и ор. 33В (1931). Они охватили программу как арка, перекинутая от начала в конец. Если опус 23 — первое произведение Шёнберга в додекафонной манере, то опусы 33А и 33В — сочинения уже зрелого мастера.
Следом прозвучала «Сюита для фортепиано» нашего соотечественника композитора и музыковеда Леонида Гофмана, написанная в 2015 году. Сюита посвящена Юрию Полубелову.
Включение этого сочинения в программу более чем обоснованно. Л. Гофман — ученик Филиппа Гершковича, в свою очередь единственного в России ученика Антона Веберна и Альбана Берга.
Гофман — руководитель научно-образовательного центра «Арнольд Шёнберг курс». Сюита состоит из шести частей, каждую из них можно исполнять как отдельную пьесу. Написана сюита в присущем автору предельно лаконичном стиле, с густой концентрацией музыкальной мысли.
Вариации ор. 27 Антона Веберна — пример его композиторской техники зрелого периода. Среди трёх столпов додекафонии Веберн наиболее последователен и бескомпромиссен в своём творчестве, в отличие от А. Шёнберга и А. Берга, допускавших в своих сочинениях компромиссы.
Эдисон Денисов пишет:
«Такой степени ясности, чистоты и логичности мышления нет, пожалуй, ни у одного из композиторов. А. Веберн открыл мир поразительной красоты и стройности, лишённый всего алогичного и случайного.
В звуковом мире позднего Веберна любой объект строится по известным ему одному тайным законам, законам красоты и гармонии. Совершенство конструкции достигается не только благодаря знанию самих законов красоты, но и благодаря необычайному умению отбирать минимальное (то есть только необходимое) количество материала и искусству комбинировать его».
Вариации ор. 27 великолепно иллюстрируют это умение Веберна.
Кто не видел ноты этих вариаций, рекомендую взглянуть. Это главным образом отдельные ноты, реже аккорды из двух нот, ещё реже из трёх. Собрать всё это в единое целое — задача исполнителя. Полубелов делает это мастерски.
Прозвучавшие в завершение первого отделения три короткие пьесы Теодора Адорно впечатлили меня, пожалуй, сильнее всего в обеих программах.
Адорно известен как философ, теоретик искусства. Как композитора я услышал его впервые — и был просто очарован красотой его музыки. Более всего мне понравилась первая пьеса «Langsam», своей хрустальной прозрачностью.
Второе отделение концерта открылось первой из двух фортепианных сонат Ханса Эйслера, сочиненных им в атональной манере. Он брал несколько частных уроков у А. Шёнберга. Вступив в компартию Германии, он отошёл от Новой венской школы и стал основоположником немецкой революционной песни, автором гимнов III Интернационала и ГДР.
Затем прозвучали три пьесы Филиппа Гершковича и фортепианный цикл «Характерные сцены» Виталия Годзяцкого — украинского композитора, живущего в Киеве. В шестидесятые годы участник так называемой «Киевской школы» — группы молодых композиторов, возглавляемых дирижёром и музыкальным просветителем Игорем Блажковым, члены которой изучали музыку XX века, и чьи творческие принципы не вписывались в соцреализм советской музыки.
В 1970 году был исключен из Союза композиторов СССР. Позже отказался от додекафонной стилистики и перешёл к традиционному музыкальному языку. «Характерные сцены» — семь пьес‑портретов трёх его жен и четырёх друзей-музыкантов.
Две пьесы А. Шёнберга ор 33А и ор. 33В (конец двадцатых годов) завершили программу.
Концерт очень хорошо вела и по делу, без перебора комментировала Евгения Лианская.
Концерт 6 апреля 2019 года в Рахманиновском зале консерватории (в рамках консерваторского абонемента № 43 «Великие наставники прославленных учеников») включил значительную часть опусов февральского клавирабенда. Однако здесь прозвучали не только фортепианные сочинения. Концерт назывался «Арнольд Шенберг: сила притяжения».
Программа состояла, в основном, из произведений классиков додекафонии: Арнольда Шёнберга, Антона Веберна, Альбана Берга и их последователей — Теодора Адорно, Филиппа Гершковича, Ханса Эйслера. К сожалению, интереснейшие сочинения Леонида Гофмана и Виталия Годзяцкого из предыдущей программы в неё не вошли: увы, нельзя объять необъятного.
Концерт начался с раннего сочинения Арнольда Шёнберга «Просветлённая ночь» ор. 4 (в переложении для скрипки, виолончели и фортепиано Э. Штойермана), написанного ещё в до-додекафонный период. Его отлично исполнили Геннадий Акинфин (скрипка), Александра Парфентьева (виолончель) и Сергей Каспров (фортепиано).
Потом прозвучали пьесы Адорно и Гершковича из предыдущей программы в великолепном, как всегда, исполнении Юрия Полубелова. Следом Глеб Хохлов (скрипка) и Ольга Каспрова ярко сыграли Фантазию Шёнберга для скрипки и фортепиано ор. 47 (1949).
Второе отделение началось блестящим исполнением С. Каспровым фортепианной сонаты ор. 1 (1908) Альбана Берга. Затем были сыграны те же пьесы Х. Эйслера и А. Веберна.
Завершил концерт вокальный цикл Арнольда Шёнберга «Пятнадцать стихотворений из «Книги Висячих садов» Штефана Георге», ор. 15 (1908/9). Его блистательно исполнили Алиса Гицба (сопрано) и Юрий Полубелов.
Это безумно трудное для вокалиста сочинение. Оно требует безупречной чистоты интонирования. А. Гицба, певшая на языке оригинала, сумела такой чистоты достичь.
Особое спасибо организаторам, включившим в программки эквиритмический русский перевод этих стихов, сделанный музыковедом Натальей Шлифштейн и композитором Леонидом Гофманом. Работа титаническая и ювелирная одновременно. Ясно, что немецкий и русский языки настолько разные, что выстроить русский стих эквиритмически немецкому очень трудно.
Сознавая ценность этого перевода и желая унести два-три экземпляра, я прошёлся по залу: не оставил ли кто программку, как обычно, на стуле или на полу. Не нашёл ни одной. Неужели все в зале поняли, что это библиографическая редкость?
Идеолог и составитель программ обоих концертов пианист Юрий Полубелов — один из лучших исполнителей сочинений композиторов Новой венской школы и, шире, авангардной музыки вообще.
Его пианизм — высшего класса. Он обладает широчайшей палитрой фортепианных красок – от нежнейшего прозрачного piano до громового forte, которое грубым и прямолинейным не бывает. Формой Ю. Полубелов владеет прекрасно. Любое его выступление, каждая извлечённая им нота интеллектуально осмыслены.
Внимания музыкальной прессы эти уникальные концерты не привлекли. А жаль.
Владимир Ойвин