Кто главный в опере, режиссер или дирижер? Может ли опера быть несерьезной? И вообще, почему опера?
Этой парой слов и знаком вопроса озаглавили всю встречу теоретиков и практиков оперного театра в Музыкальной гостиной театра им. Станиславского и Немировича-Данченко.
Оперный бум – пока еще не термин, но это понятие в информационной среде мелькает все чаще. Общий интерес к классической музыке растет по всему миру, об этом говорит статистика скачиваний в сети.
На международной конференции, организованной Институтом театра – это образовательный проект фестиваля «Золотая маска» – обсуждают совсем не риторический вопрос. Почему опера?
Было время, когда машину вёл композитор. Постановщик сидел на заднем сиденье. Но сто лет назад всё изменилось. В оперу пришли два русских режиссёра и всё разрушили. А может быть спасли! Так образно и иронично профессионалы говорят о концепции режиссерской оперы.
Речь о Станиславском и Немировиче-Данченко. В 1918 году они создали первый в мире режиссерский музыкальный театр.
«Создание ансамбля. Это потребность и необходимость в воспитании актера нового типа. Актера, который был бы музыкальным, пластическим, певческим. Сотоварищем и режиссеру, и дирижеру»,
– рассказал режиссёр-постановщик, худрук оперной труппы Театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Александр Титель.
Еще один вечно актуальный в опере вопрос – исполнять в оригинале или использовать перевод? Сопрано Надя Михаэль настаивает, что язык – это аспект музыки. Сама всегда берет уроки у лингвистов. Свою работу над партией Катерины Измайловой в Большом считает бесценным опытом.
«Когда ты поешь на родине какой-то оперы – это в общем-то «удар судьбы», потому что в этом огромный риск. Так что ты просто вынужден вырасти над собой. А если знаешь, что в этой партии в Большом блистала Вишневская – это еще один вызов. Так что я работала словно сумасшедшая»,
– рассказала оперная певица Надя Михаэль (Германия).
Опера – жанр консервативный. Это знают все. Но Владимир Юровский напоминает, понятие «классика» появилось в современную эпоху. А сами классики нередко шли на уступки. Например, Рихард Штраус.
«В зависимости от того, кто пел партию Саломеи, он менял оркестровку. Я видел его партитуру дрезденской Саломеи, как она выглядела до первого исполнения, и как она выглядела потом. Он просто выдирал целые страницы»,
– поделился художественный руководитель Государственого оркестра им. Е. Светланова Владимир Юровский.
Тезис не вызывающий разногласий – в опере обязательно должны звучать современные композиторы. Но и сочинения из «золотой коллекции» важно ставить так, чтобы оперный спектакль говорил об актуальных проблемах. В Брюссельском театре «Ля Монне» «Травиата» в постановке Андреа Брет вызвала скандал. Режиссер вывела на сцену настоящих уличных женщин. Публика была оскорблена. Постановщик уверяет, сделала это, чтобы раскрыть замысел композитора.
«Во времена Верди премьера «Травиаты» стала скандалом. И потому я решила, что и мы должны вызвать скандал. Главной героиней оперы Верди сделал куртизанку, это было что-то новое. Проблема проституции остается актуальной, и в своем спектакле мы показали реальность»,
– призналась режиссёр Андреа Брет.
Сегодня как опера ставятся не оперные партитуры. Постановки осуществляют не только на сцене, а в самых разных альтернативных пространствах. Традицию интерпретировать классику дополняет новая стратегия – создавать на её основе совершенно другую историю. Эксперты уверены, правил в опере нет. Кроме одного. Нельзя идти на поводу у публики.