Нравится это кому-то или нет, но в последние годы каждое выступление Александра Лазарева в Москве воспринимается как событие и проходит с необычайным успехом.
В голову приходит мысль, что кого-то, имеющего власть, этот успех раздражает. Почему я так думаю? Да потому, что такой выдающийся дирижёр как Александр Николаевич Лазарев не имеет собственного оркестра. Да и выступает он в Москве очень редко.
Это особенно заметно на фоне нескольких персон, мнящих себя дирижёрами и руководящих большими симфоническими коллективами.
Стало событием и выступление Александра Лазарева в Большом зале московской консерватории 17 апреля 2019 года с Государственным симфоническим оркестром «Новая Россия».
Вызвал любопытство уже первый номер программы – сюита Отторино Респиги «Птицы» для малого симфонического оркестра на темы композиторов XVI–XVIIвеков.
С музыкой Респиги большинство слушателей знакомо по симфонической поэме «Пинии Рима», довольно часто звучащей с концертных эстрад. Менее, но всё же известны «Фонтаны Рима» и «Римские празднества».
«Птицы» оказались очаровательным сочинением, полным нежности и юмора, отражёнными в названиях частей: «Голубка», «Курица», «Соловей» (ну куда уж без него) и «Кукушка». Лазарев сумел добиться даже от немалого симфонического оркестра лёгкости и прозрачности звучания.
Затем Хибла Герзмава превосходно спела «Четыре последние песни» для сопрано с оркестром Рихарда Штрауса.
Последнее время их стали часто включать в программы, несмотря на их вокальную сложность. Полноценно их может спеть только певица, которая всё время точно интонирует, поскольку музыкальная ткань создана из маленьких интервалов.
Хибла Герзмава продемонстрировала редкостную в наши дни точность интонирования и безукоризненный музыкальный вкус. Несмотря на присущий Лазареву взрывной темперамент, аккомпанемент был идеально корректен.
Во втором отделении Александр Лазарев блистательно провёл Симфонию № 12 ре минор («1917 год») Дмитрия Шостаковича.
Соблазну прямолинейного иллюстрирования заголовков частей он не поддался, а сплавил всё в единую трагическую глыбу переломного момента в истории не только России, но и всего мира. Излишнего пафоса он при этом избежал.
Своей эмоциональной вершины концерт достиг в сыгранной на бис Симфонической фантазии Николая Корндорфа на тему еврейской песни «Хава Нагила». Вот где подлинный огненный темперамент дирижёра проявился в полном объёме и красоте. Это был танец не только радостный, но и трагический, переживший Холокост.
Владимир Ойвин