8 мая 2021 в Большом зале Московской консерватории состоялся беспрецедентный марафон из 7 произведений Людвига ван Бетховена для фортепиано с оркестром.
В качестве солистов выступили Алексей Любимов, Катя Державина, Сергей Каспров, Александр Тростянский, Михаил Дубов, Лиза Миллер, Юрий Мартынов, Петр Айду, им аккомпанировал камерный оркестр «Musica viva» под управлением Александра Рудина. В марафоне также принял участие академический хор МГИМ имени А. Г. Шнитке под руководством Дмитрия Онегина.
Едва исполнимую задачу поставила Екатерина Державина, фестиваль переносился из-за пандемии. Всё, казалось, было против него и во второй раз — сроки, финансирование и т. п..
Идея использовать исторические рояли тоже была едва воплотима. Вместо того, чтобы спокойно сыграть на Стейнвеях, стоящих в БЗК, подготовить три столетних рояля, играющих в строе 440, занести и вынести их на и с четвертого этажа — задача не для слабых духом. Но ФИСИИ решило – играем!
Назвать подготовку к марафону иначе, как драматической, нельзя. Если солисты могли учить материал самостоятельно в течение произвольного времени, то мы в мастерской Музея фортепиано начали готовить рояли за три недели перед концертами, а оркестру «Musica viva» оставалось на подготовку и вовсе меньше двух недель из-за неопределенностей разного рода.
https://www.classicalmusicnews.ru/news/muzej-fortepiano-rybinsk/
Все это с учетом того, что в музыке, планировавшейся к исполнению, каждая нота была слуху почти у всех и пощады за халтуру ждать вряд ли приходилось.
Исподволь наметилась конкуренция роялей. Некоторые пианисты во время репетиций поменяли рояли. В результате большая часть из них приняла решение играть на Беккере – он был знаком преподавателям ФИСИИ, на нем ими был сыгран концерт в Малом зале консерватории в 2011 году.
Итак, рояль Беккер (243 см,1900 г.), рояль Стейнвей (227 см, 1906 года) и рояль Бехштейн (268 см), купленный Берлинской консерваторией в 1937 г., встали на сцене БЗК.
За две недели до выступления мы сделали большой ремонт у Бехштейна и торопились его обыгрывать. Кроме того, пришлось сделать множество подклеек, регулировок механик, интонировок молотков (в чем нас консультировал Алексей Любимов и давали рекомендации пианисты) у Беккера.
Для меня начались двое суток жизни при роялях. Это чарующее и волнительное время в БЗК, когда ночью остаешься один с роялями, ровесниками зала. Это прибавляло сил.
В подготовке роялей для концерта , всегда остается место для совершенствования. Это относится к инструментам любого возраста — в случае с историческими фортепиано лишь намного увеличиваются время работ.
Идея исполнения на роялях небетховенского времени, а ровно — по возрасту — посередине между XXI и началом XIX веков заключалась в том, чтобы показать достоинства звука роялей времени расцвета русский консерваторий, взлета музыкального искусства, времени постройки БЗК. Кроме того, с помощью этих роялей, которые с точки зрения звучания более близки времени венских классиков, современные музыканты могут более точно передавать звуковую палитру тех лет.
Это отдельный бесценный опыт — слушать и играть в большом концертном зале на роялях разного времени. Этого не может передать никакая запись.
В репетициях в мастерской, размером 35 квадратных метров, Беккер играл скромным звуком, небольшим и суховатым, Бехштейн, обыгрываясь, расцветал, соблазнял прибавлением тембров и красок и словно приманивал к себе пианистов (к тому же, на нем была самая удобная клавиатура), а Стейнвей был настолько громогласен, что репетиции на нем в небольшом помещении были едва возможны, да еще с 5 концертом Бетховена. На нем играл Юрий Мартынов.
На сцене все изменилось. Стейнвей и Бехштейн, примерно равные по объему звука, требовали гораздо больших усилий от пианиста, а легкий и негромкий под ухом старичок Беккер свободно прорезал зал, как скрипка Гварнери, прямо до второго амфитеатра.
Нерв марафона невозможно передать. Великие и любимые пианисты – преподаватели ФИСИИ — создали невозможное, словно вышли на свет из запутанного лабиринта препятствий, чтобы даровать миру фейерверк музыки Бетховена.
Сергей Каспров на Беккере, в своей элегантной манере восхитительно открыл первую часть Феста первым концертом Бетховена. И я сразу успокоился – великая музыка была в надежных руках. К Любимову я старался не подходить, он был на очень высоком эмоциональном взводе. Я разрывался между заменами роялей на цене и попытками снять хоть какое-то видео из зала.
Внешне всегда уравновешенный Михаил Дубов чудесно сыграл Второй концерт
Комментировать слышанное урывками, после бессонных ночей, подробно я не могу. Тройной концерт Бетховена в исполнении Екатерины Державиной, Александра Тростянского и Александра Рудина и взрывы аплодисментов после Третьего концерта в исполнении Любимова слушал урывками.
Зал, при 50% разрешенной наполняемости, был полон ,что в совокупности с рекламой Людвиг-феста , появившейся всего за пару недель до действа, оказалось просто чудом!
Второй, вечерний, концерт неумолимо шел к кульминации. Лиза Миллер в невероятном, очень стильном одеянии, безукоризненно и вдохновенно играла Четвертый концерт Бетховена на Бехштейне, Павел Мнацаканов, студент класса Екатерины Мечетиной, выигравший конкурс на исполнение Рондо среди студентов ФИСИИ, играл на Бехштейне блистательно, как сложившийся концертный исполнитель.
Юрий Мартынов показал на Стейнвее вдохновенную интерпретацию Пятого концерта, словно новое прочтение сложнейшего из концертов.
Вышел хор и Петр Айду на Беккере, с невероятным эмоциональным подъемом, завершил Людвиг-фест грандиозной кульминацией в Фантазии для фортепиано, хора и оркестра.
Только ФИСИИ смогло зажечь “огонь в искусстве” подобным фестивалем. На моей памяти столь концентрированного по времени и вдохновению исполнения концертов Бетховена не было.
Невозможное произошло и постфактум осознаешь, насколько спокойнее было бы сыграть концерты в два или даже три дня. Это дело будущего. Ведь мы думаем о продолжении Людвиг-феста в других городах, такой небывалый праздник музыки и самых возвышенных чувств не оставит никого равнодушным!
«Честь и мужество буди» — помнится, такой перевод пели раньше наши хоры в Фантазии для фортепиано с оркестром и хором Бетховена. Эти слова можно было бы поставить эпиграфом к подвигу ФИСИИ в Людвиг-фесте и не только в концерте, но всей деятельности факультета.
Алексей Ставицкий