Выступления солирующих арфистов для Киева редкость. Навскидку, это первый подобный концерт за последние лет десять. Можно, конечно, сетовать на то, что украинские консерватории мало заботятся о воспитании индивидуализма у арфистов, настраивая их прежде всего на работу в симфонических оркестрах. Кроме того, по сравнению с музыкантами других специальностей арфистов – единицы. Но все же не это главное: как показал нынешний концерт, арфа, выдвинутая на первый план, в буквальном смысле оставляет вокруг себя "выжженную территорию", затмевая игру всего оркестра и нивелируя любую композиторскую идею.
О таком коварстве одного из самых древних и самых роскошных музыкальных инструментов предупреждал в своем учебнике по инструментовке Николай Римский-Корсаков – мол, партию арфы лучше "недописать", чем "переписать", иначе в музыке не останется ничего, кроме ее звучания.
Несмотря на это предостережение, один из самых известных композиторов Словении Луциан Мария Шкерьянц (1900-1973) написал в 1954 году Концерт для арфы с оркестром, ставший, по сути, манифестом нового романтизма, возвращением от заумного западноевропейского авангарда к ясному, гармоничному музыкальному языку. Однако составить по этому произведению представление о личности композитора практически невозможно: переливы пассажей Мойцы Злобко-Вайгель затмили собой красоту самой музыки, добраться до смысла которой оказалось невозможно. Единственный ключик к разгадке был в том, как дирижер Роман Кофман скомпоновал программу концерта. Так, перед произведением Шкерьянца прозвучали Сакральный и Светский танцы для арфы с оркестром Клода Дебюсси. Видимо, словенскую традицию следует рассматривать в каком-то смысле как продолжение французского импрессионизма (к тому же Луциан Мария Шкерьянц учился композиции в Париже у Венсана д’Энди).
Впрочем, то, что для Киева в новинку, в Словении благодаря широкой деятельности Мойцы Злобко-Вайгель постепенно входит в привычку, и низведенная до статуса обыкновенного инструмента арфа наконец завоевывает ранее закрытые для нее территории. Окончив в Любляне Музыкальную академию, а затем аспирантуру при Академии музыки и театра в Гамбурге, госпожа Злобко изначально позиционировала себя как сольную и камерную исполнительницу, а не оркестранта. Ее выступления в десятках стран с ведущими оркестрами мира вдохновили не одного словенского композитора на написание концертов для арфы и ансамблей с этим инструментом.
Между тем выступление Мойцы Злобко-Вайгель было лишь небольшой частью концерта-путешествия: из прошлого в настоящее – "Канон" Пахельбеля, "Танцы" Дебюсси, Концерт Шкерьянца – и обратно – Дивертисмент для струнного оркестра Белы Бартока и Соната для струнных Россини. И хотя арфа оказалась на вершине этой волны, на бис просили все же не ее, а финал из Сонаты Россини, где композитор предоставил возможность посолировать чуть ли не каждому оркестранту.
Струна и мир
Кстати