В последнее время много внимания было уделено известному композитору, нашему соотечественнику — Сергею Прокофьеву.
Сергей Прокофьев родился в Донецкой области, учился и жил в Москве, позже стал гастролировать со своими произведениями по всему миру. Сейчас все, кто каким-то образом связан с классической музыкой и не только, знают произведения этого композитора, чье имя осталось в вечности.
Прокофьева можно смело назвать человеком мира, часть его архива — на английском языке. Потому неудивительно, что в Лондоне с 13 января по 1 февраля состоялся масштабный фестиваль, посвященный Сергею Прокофьеву. Афиша фестиваля подчеркивает вышеупомянутую интернациональность композитора: «Сергей Прокофьев. Человек из народа?» («Man of the people?»).
Фестиваль состоял из 14 концертов, но также в рамках события прошли театрализованное чтение дневников композитора — от первого лица. Образ Сергея Прокофьева реконструировал на сцене британский актер Саймон Кэллоу, который снимался в фильме Милоша Формана «Амадеус», в роли либреттиста Моцарта.
Еще одной специальной акцией на фестивале стала дискуссия «Неизвестный Прокофьев» с участием живущего в Лондоне внука Сергея Сергеевича — Габриэля Прокофьева, также композитора, но, в первую очередь, популярного ди-джея.
О прошедшем лондонском фестивале, знаменитом родственнике и о собственном творческом пути рассказал сам Габриэль Прокофьев.
— Помните ли Вы свое первое музыкальное впечатление? Что Вы любили слушать в детстве?
— В моей семье все любили музыку, причем настолько, что могли сегодня слушать классику, а завтра буги-вуги. Возможно, эта эклектика из детства и объясняет то, чем я занимаюсь сейчас.
Помню, отец знакомил меня с классикой, мы вместе ходили на концерты, отчетливо помню Баха, это уже больше чем музыка. Потом был период увлечения поп-музыкой, в возрасте 9–10 лет мы с моим другом устраивали для знакомых подобного стиля концерты. Позже классика, мы изучали ее в школе, а затем я продолжил ее изучение в музыкальном колледже в Бирмингеме.
— Как Вы сами можете охарактеризовать ту музыку, которую создаете?
Это сложно, меня увлекает сам процесс. Я люблю эксперимент, а эксперимент менее всего подвержен каким-либо строгим рамкам, на этой территории трудно давать точные определения.
Был такой период, когда у меня из головы не выходила композиция Ксенакиса, я решил работать с ней, думал проделать что-то подобное, так я пришел к обычной пластиковой бутылке, которая стала использоваться как музыкальный инструмент. Я и Джоби Берджесс придумали сюиту из самого обычного хлама, где помимо бутылки мы использовали кухонную утварь: кастрюли, которые мы видоизменили, для более точного звучания, все это участвовало в нашем проекте, в качестве ударных инструментов.
— Как к Вам пришла идея интерпретировать классику посредством электроники?
— Тому послужило ряд причин. Во-первых, все тот же эксперимент. Но на раннем этапе я просто почувствовал ту грань, отделяющую молодых людей от классической музыки и решил ее стереть, я хотел, что бы некоторые мои друзья познакомились с известными классическими композициями, что бы они смогли не просто прослушать, а прочувствовать, для этого мне пришлось кое-что изменить.
Еще одна причина это публика, которая в подобной неформальной, клубной обстановке активно реагирует на то, что делает музыкант, а это в свою очередь позволяет узнать нравится ли публике тот материал с которым ты работаешь в данный момент или нет.
— Раньше Вы выступали под несколькими псевдонимами, это дань традиции диджеинга или способ избежать узнаваемости?
— Когда ты только лишь на этапе становления, очень важно сохранять автономность и индивидуальность, меньше всего хотелось каких-либо сравнений и параллелей. Теперь, выработав свой стиль, я могу заявить о себе как о DJ Прокофьеве.
— Считает ли Вы, что ваш проект полноценно вписывается в стены ночных клубов или все-таки это скорее перформанс, место которому в стенах галерей?
— Идея с ночными клубами хороша тем, что дает возможность познакомить с классикой определенных людей. Но в галереях такой материал также пользуется успехом. Думаю, нам подойдет любое место, где есть слушатели.
— В 2003 Вы открыли свой собственный лейбл, расскажите о нем.
— Лейбл позволяет нам стать вполне оформленным, активно развивающимся направлением. Мы группируем вокруг себя новых интересных авторов. Наш лейбл выпускает новаторские альбомы. Не так давно вышел альбом талантливого музыканта, скрипачки — Айши Оразбаевой. У нее свой радикальный подход: смесь акустики и кибер-музыки.
— Что думаете о «виниловом» кризисе? Как у Вашего лейбла обстоят дела с продажами пластинок?
— «Винилом» всегда интересовались коллекционеры и ди-джеи. Но в последние годы винил это как знак качества, продажи его выросли. Еще недавно считалось, что long play сильно уступают CD и составляют едва ли 2 процента, но стоит сказать, что все быстро меняется.
— Доводилось ли работать в сфере, которая не связана с музыкой?
Я не только музыкант, но еще и продюсер, хотя и в этой сфере задействована музыка. В основном все связано со звуками, еще с раннего детства. Я люблю литературу, это связано с интеллектуальной работой. Так же мне нравится проводить время в дороге, путешествия — еще одно увлечение.
Одно из самых ярких впечатлений — год, проведенный в Африке. Кстати, именно это путешествие вдохновило меня на создание первого альбома «Import/Export»,о котором я уже упоминал — та самая сюита для ударных инструментов, именно там я увидел, как используются пластиковые бутылки вне их прямого назначения.
— Как же использовались пластиковые бутылки жителями Северной Африки?
— Они их слегка модифицировали, превращая обычную пластиковую емкость в колокольчики для коров. Непривычный звук, не острый и звенящий, а скорее царапающий, глухой.
— Поделитесь впечатлениями от фестиваля, который прошел недавно в Лондоне.
— Главной его идеей было не только продолжать знакомить мир с композитором, не только погрузится в его музыку. Помимо концертов были проведены конференции, круглые столы на которых мы пытались найти ответы на оставленные загадки, вопросы.
Жизнь композитора тесно связана с его музыкальной деятельностью, музыка часто-зеркальное отражение ее создателя, потому так важно открывать не только музыкальные произведения, но знать некоторые особенности из жизни автора. Этому была посвящена дискуссия «Неизвестный Прокофьев».
Так же наш лейбл уже в последний день фестиваля организовал клубный вечер классической музыки, на котором прозвучала современная интерпретация музыки Прокофьева к балету «Трапеция».
— «Неизвестный Прокофьев» какой он?
— Мы все знаем Сергея Прокофьева как композитора, создателя известных вокально-симфонических произведений, инструментальных концертов, симфоний для оркестра, опер. Но это только одна сторона жизни, многогранной личности. Немногим уже известно, что он был сильным шахматистом и даже изобрел свою шахматную систему — на шестиугольной доске. Помимо этого он писал рассказы, литература была его сильным увлечением.
— Знаете ли Вы каких-нибудь украинских музыкантов?
— Могу вспомнить классиков — Николай Леонтович и его рождественская колядка «Carol of the Bells»;Валентин Сильвестров; Леонид Грабовский.
— В селе Красное Донецкой области, где родился Ваш дедушка, 31 января открывается реконструированный музей композитора, хотелось бы Вам посетить его? Есть ли в планах поездка в Украину, возможно даже с концертом?
— Я люблю путешествовать и эта поездка многообещающая, были приглашения, но из-за плотного графика нет возможности вырваться даже на день. Впереди очередной концерт.
Я продолжаю экспериментировать с драмами, считаю, что этот инструмент очень актуален, я слышу этот звук из проносящихся мимо автомобилей, в клубах, магазинах, это первый звук, который вы услышите, едва приблизившись к клубу. Это яркий, обособленный звук, потому он так притягателен. Но как только я, хотя бы на несколько дней, смогу оторваться от студии — приеду в Красное со своей семьей.
Наталия Филатова, Новости Донбасса