Скрипач, дирижер, руководитель первоклассных оркестров, организатор престижных международных фестивалей.
Владимир Спиваков отмечает 75-летие. С юбилеем музыканта поздравил президент Владимир Путин. Свой день рождения Владимир Теодорович встречает во Франции.
— Вообще, вы должны были стать виолончелистом?
— Дело в том, что мне просто мама вначале дала виолончель. Поскольку я был маленького роста, и очень тщедушный, я бы сказал, через две недели я попросил что-нибудь полегче.
— То есть это не был ваш выбор? От безысходности?
— Полная безысходность. Но мне тогда дали скрипку. Так вот и получилось, что я с ней всю жизнь.
— Что вы делаете, когда вы отдыхаете? Очень сложно представить, что вы лежите и загораете.
— Я готовлюсь к следующему сезону. У меня такая мечта – отметить юбилей Сергея Васильевича Рахманинова – человека, композитора, музыканта великого, к которому я отношусь, как к иконе. Я записал уже две симфонии. А всего у него три. И мне хотелось записать и третью симфонию тоже. Я над ней сейчас работаю.
— То есть вы просыпаетесь с партитурой, и засыпаете с партитурой – это и есть ваш отпуск?
— Да, можно сказать, что так.
— Кроме Рахманинова… Каким будет этот год для вас и для вашего Фонда?
— Я считаю, что это самое лучшее, что я сделал в этой жизни – этот Фонд, которому 25 лет исполняется. Многие маленькие артисты стали большими артистами. А потом для меня очень важно, что они представляют Россию. Когда сейчас в мире очень много негативного отношения к России, я помню, они приехали с концертом в Бундестаг. Был такой концерт, что все встали и стоя аплодировали детям. Важно размягчать сердца политиков
— Когда вам скверно вы, играете Баха. А что вы играете, когда вам хорошо? И вообще, как складываются отношения с композиторами? Есть вещи, которые не даются?
— Мне редко бывает скверно. Обычно я себя очень корю за что-нибудь, вот тогда мне бывает скверно, за невольные грехи. Да, бывает, что я чувствую, что это не мое. Вот в филармонии у меня должна была быть программа из произведений Вагнера. Я стал внимательно изучать партитуры и почувствовал, что у меня испортилось настроение.
Одна из девочек моих спрашивает: “Папуль, это у тебя от этой музыки так испортилось настроение”. Вдруг я понял, что да, и я попросил филармонию, чтобы меня от этого концерта освободили. Я почувствовал, что я не в силах соответствовать такому гению, как Вагнер. И это не мое, а вот русская музыка – это моё.
Ася Емельянова, Новости культуры