По инициативе Хинтерхойзера в Зальцбург приезжали Венесуэльский молодежный оркестр имени Симона Боливара, «Западно-Восточный диван» Даниэля Баренбойма и Кливлендский оркестр.
По приглашению Хинтерхойзера на фестивале стал ежегодно выступать Григорий Соколов, один из лучших пианистов мира. Спектакль Кристофа Марталера «Молодое вино из Италии», крупнейшее зальцбургское событие последних лет, также не появился бы без участия Хинтерхойзера.
Человек, в чьих руках музыкальные программы одного из крупнейших фестивалей мира, готов бесконечно рассказывать «Часкору» о том, что, как и почему исполняется в Зальцбурге.
— На какие страницы концертной программы фестиваля-2009 вы бы посоветовали обратить особенное внимание?
— Я бы выделил три серии концертов, которые кажутся мне особенно интересными: «Континент Вареза», «Сцены из Листа» и гайдновский цикл, который представят Марк Минковский и «Музыканты Лувра-Гренобля».
Начну с Листа, одного из главных композиторов предстоящего фестиваля. По-моему, это столь же значительная фигура, сколь и недооценённая.
Лист продолжал линию Баха, Бетховена — и в то же время оказал невероятное влияние на всё развитие музыки следующих эпох. Это слышно и у Шёнберга, и у Бартока, и у Лигети — его Этюды имеют много общего с Трансцендентными этюдами Листа, обогнавшими своё время: я отнёс бы их уже к фортепианной музыке ХХ века, и мы покажем эту связь в одной из программ.
Лист занимает уникальное место в истории музыки, и восемь концертов листовской серии — наша попытка найти его место между Бахом и Уствольской. Надеюсь, публике это будет так же интересно, как мне.
— Лист и Бах, Лист и Уствольская — эти два сопоставления не противоречат друг другу?
— Что касается Баха, то Лист много изучал его сочинения, в том числе органные, и знал их в совершенстве, создал ряд транскрипций. Он написал фортепианные вариации на тему его кантаты «Weinen, Klagen, Sorgen, Zagen» («Слёзы, вздохи, трепет, горе»).
Не менее важен для него был Бетховен — Лист первым сыграл на публике сонату «Хаммерклавир», позже сделал фортепианные транскрипции всех его симфоний. Поэтому с Листом как с наследником великой традиции всё более или менее очевидно.
Теперь по поводу связей между Листом и музыкой ХХ века, в том числе сочинениями Галины Уствольской. Если вы послушаете самые поздние сочинения Листа, в том числе «Via crucis» для солистов, хора и фортепиано (или органа), вы просто не узнаете Листа.
То, как в этом сочинении изображено распятие Христа, напоминает мне скорее Уствольскую — никакой виртуозности, никакой пышности, во главу угла поставлен ритуал. Мои объяснения могут звучать не очень убедительно, но публика, уверен, легко расслышит все эти связи, музыка скажет сама за себя.
— В этом году герой цикла «Континент» — Эдгар Варез, в прошлом — Сальваторе Шаррино, в позапрошлом — Джачинто Шелси. Кульминацией «Континента Шелси» был спектакль Кристофа Марталера, а «Континент Шаррино» открывался постановкой его оперы «Luci mie traditrici». Ожидать ли подобного события в рамках цикла «Континент Вареза»?
— Нет, спектакля на музыку Вареза у нас не будет. Я даже затрудняюсь выделить какую-либо из восьми программ как ключевую, слишком уж важной фигурой для музыки ХХ века был Варез.
С ним так или иначе связаны и Штраус, и Стравинский, и Шёнберг, и Даллапиккола, и Ксенакис, и Вольфганг Рим — необыкновенно широкий круг композиторов.
Знаете ли вы, что первое оркестровое сочинение Вареза, симфоническая поэма «Bourgogne» — он её со временем уничтожил — было исполнено в 1910 году в Берлине по инициативе Рихарда Штрауса?
Более того, Варез начинал писать оперу «Эдип и сфинкс» на либретто Гуго фон Гофмансталя, с которым они были друзьями. Жаль, что этих сочинений не услышать — это, несомненно, был бы другой Варез, чем более поздний, которого мы хорошо знаем.
Однако мы можем сопоставить в рамках одной программы Вареза и Штрауса.
— Безусловно, но как в этот цикл попали сочинения Клаудио Монтеверди, умершего почти четыре столетия назад?
— У Монтеверди и Вареза больше общего, чем вы думаете, хотя, разумеется, речь не о каком-либо сходстве их музыки.
Был период, когда Варез необыкновенно увлекался музыкой Средневековья и Возрождения, он участвовал в создании хоров, которые пели под его управлением Шютца, Монтеверди, Габриели.
А его дирижерским дебютом в Америке был «Реквием» Берлиоза — вот и ещё один композитор, так или иначе принадлежащий к кругу Вареза! В то время в Америке до Монтеверди никому не было дела, так что Варез отнюдь не искал лёгких путей. Поэтому Монтеверди — тоже часть мира Вареза, и одну из программ мы почти полностью посвящаем ему.
С другой стороны, Штраус — современник Вареза, но что общего между их музыкой? Казалось бы, ничего. Однако Пьер Булез, знающий музыку Вареза досконально, утверждает, что в сочинении «Америки» Варез цитирует Штрауса.
В некотором роде, «Америки» — не что иное, как симфоническая поэма, образцом которой для Вареза были сочинения Штрауса, а для Штрауса — сочинения Листа.
Кстати, сочинениями Листа Варез дирижировал тоже. Я не анализирую музыку как музыковед, мне интересно показать музыкальный процесс в его непрерывности, расставить всё по местам.
— В программе этого года рекордное для Зальцбурга количество сочинений Шостаковича — целых шесть; даже в канун его столетия их здесь было меньше. Это, вероятно, не случайность?
— Конечно, нет, ведь в этом году фестиваль посвящён теме власти и её связи с музыкой. Какое отношение эта тема имеет к Шостаковичу, вы, вероятно, знаете лучше меня, так что о предполагаемом «музыкальном портрете Сталина» в Десятой симфонии я говорить не буду.
Другое дело — Четырнадцатая симфония, которую мы включили в одну из листовских программ. В ней Шостакович размышляет о смерти, и мне показалось естественным объединить её с поздней симфонической поэмой Листа «От колыбели до могилы» и с его же «Пляской смерти».
Что касается двух программ, где звучат струнные квартеты Шостаковича и Гайдна, то мне хотелось сопоставить двух величайших мастеров этого жанра за всю историю его существования — не считая Моцарта и Бетховена.
А затем Гайдн и Шостакович ещё раз встретятся в программе, которую представят Марис Янсонс и оркестр «Консертгебау». Так образуется ещё один мини-цикл из трёх программ, где один композитор отражается в другом.
— Одной из своих задач вы называли приглашение тех или иных оркестров на длительный период: в этом случае они могут подготовить ряд программ специально для Зальцбурга, а не привозить сюда то, что играют и на других фестивалях. В прошлом году таких оркестров было два — Кливлендский и Венесуэльский молодёжный; в этом — лишь «Западно-Восточный диван», который уже был гостем фестиваля…
— Верно, зато в этом году среди наших гостей два камерных оркестра: «Музыканты Лувра-Гренобля», которые подготовили три гайдновские программы специально для фестиваля, и бременский оркестр Deutsche Kammerphilharmonie с полным циклом симфоний Бетховена.
Поверьте — лучший Бетховен, которого мне доводилось слышать в последние годы. В их исполнении он особенно близок к Гайдну, чьё 200-летие со дня смерти мы отмечаем в этом году, так что бетховенский цикл важен для меня именно как приношение Гайдну.
Ведь Бетховен без Гайдна немыслим. И мы увидим, как Бетховен, отталкиваясь от Гайдна, изменил музыку своего времени.
Что касается «Западно-Восточного дивана», то почему бы не пригласить их ещё раз? Ведь никто не удивляется тому, что венские и берлинские «филармоники» играют здесь каждый год. (Смеётся.)
Полагаю, фигура Даниэля Баренбойма точно так же не вызывает ни у кого сомнения, тем более что два года назад они выступили здесь очень удачно.
Мне очень интересно услышать «Прелюды» Листа в их исполнении, не говоря уже о программе музыки Пьера Булеза, дирижировать которой будет сам автор.
«Западно-Восточный диван» также примет участие в концертном исполнении оперы «Фиделио», а Баренбойм будет аккомпанировать Анне Нетребко, которая споет Чайковского и Римского-Корсакова. Они прежде не выступали вдвоём, это должно быть очень интересно.
— Есть ли у исполнителей возможность влиять на выбор программы?
— Я в этом смысле не диктатор – все мои идеи мы обсуждаем с музыкантами.
И то, как сложились программы листовского цикла или «Континента Вареза», — результат наших совместных размышлений. Мы долго советовались и по поводу симфонических концертов, хотя дирижеры, как правило, особенно настойчивы.
Но моя работа не в том, чтобы принимать предложения дирижеров, а в составлении цельных программ, поэтому я стараюсь быть убедительным. И если вы увидите, что программу Риккардо Мути открывает «Аркана» Вареза, то, наверное, удивитесь — это совсем не тот репертуар, которого можно ждать от Мути.
Но вы не представляете себе, насколько он открыт для любых предложений, и идея сопоставить сочинение Вареза и «Фауст-симфонию» Листа ему очень понравилась.
— Среди тех, кто этим летом выступает в Зальцбурге, есть дебютанты?
— Я бы отметил молодого, но необыкновенно яркого дирижера Андриса Нелсонса — это ученик Мариса Янсонса, он будет дирижировать сочинениями Листа и Шостаковича.
Это фантастический музыкант, среди сегодняшних дирижеров он становится всё более заметной фигурой. Пианист Фазиль Сай выступал в Зальцбурге несколько лет назад, но с тех пор, как концертами фестиваля занимаюсь я, мне лишь теперь удалось его пригласить, чему я очень рад.
Он даст концерт вместе с блестящей скрипачкой Патрицией Копачинской — она играла на Зальцбургском фестивале первый и единственный раз в 2004 году.
Дирижер Густаво Дудамель здесь также не впервые, зато это будет его дебют за пультом Венского филармонического оркестра — они сыграют сочинения Чайковского и Стравинского. В общем, этим летом дебютант номер один — Андрис Нелсонс.
— Возглавив музыкальную программу фестиваля, вы сетовали на то, что у вас не остается времени играть на фортепиано. Тем не менее, год назад вы приняли участие в одной из программ как пианист, и в этом году также собираетесь выйти на сцену.
— Да, это будут три сочинения Уствольской, которую я необыкновенно люблю, я записал все её фортепианные сонаты, много играл их и продолжаю играть.
Правда, в этой программе участвует также пианист Пьер-Лоран Эмар, и я надеялся на него. Но в одной программе физически невозможно играть и Листа, и Уствольскую, поэтому её мне придется взять на себя. Хотя я сделаю это с огромным удовольствием. А в новом сезоне дам несколько концертов, где будут и Уствольская, и Шуберт, и Ноно.
Беседовал Илья Овчинников, “Частный корреспондент”